Игра престолов. Битва королей - Мартин Джордж Р.Р.

Ознакомительная версия. Доступно 81 страниц из 401

– У моего брата зеленый глаз, – сказала Мира. – Ему снится то, чего не было, но иногда его сны сбываются.

– Почему ты говоришь «иногда», Мира? – Они обменялись взглядом – она смотрела с вызовом, он с грустью.

– Тогда скажи, что с нами будет, – попросил Бран.

– Скажу, если и ты расскажешь мне о своих снах.

В богороще стало совсем тихо. Бран слышал, как шелестят листья и Ходор плещется в горячем пруду. Он вспомнил о золотом человеке и трехглазой вороне, вспомнил хруст костей на зубах и медный вкус крови.

– Мне ничего не снится. Мейстер Лювин дает мне сонное зелье.

– И как, помогает?

– Иногда.

– Весь Винтерфелл знает, что ты по ночам кричишь и просыпаешься весь в поту, Бран, – сказала Мира. – Женщины говорят об этом у колодца, а стражники – в караульной.

– Скажи нам – чего ты так боишься? – спросил Жойен.

– Не хочу. Это всего лишь сны. Мейстер Лювин говорит, что сны могут означать все что угодно или ничего.

– Брату тоже снятся самые обыкновенные сны, которые могут означать что угодно, но зеленые сны – дело иное.

Глаза у Жойена были цветом, как мох, и порой, когда он смотрел на тебя, казалось, будто он видит что-то другое – вот как теперь.

– Мне приснился крылатый волк, прикованный к земле серыми каменными цепями, – сказал он. – Это был зеленый сон, поэтому я знаю, что он правдивый. Ворона пыталась расклевать его цепи, но ее клюв откалывал от камня только крохотные кусочки.

– У этой вороны было три глаза?

Жойен кивнул. Лето поднял голову с колен Брана и уставился на юного Рида темно-золотыми глазами.

– Когда я был маленький, я чуть не умер от серой лихорадки – тогда ворона и явилась мне впервые.

– А ко мне она прилетела после того, как я упал, – вырвалось у Брана. – Я долго спал, и она сказала «лети или умри», и я проснулся сломанным, но так и не полетел.

– Ты можешь полететь, если захочешь. – Мира окончательно распутала свою сеть и стала складывать ее.

– Тот крылатый волк – это ты, Бран, – сказал Жойен. – Я не был уверен в этом, когда мы сюда приехали, но теперь я уверен. Ворона послала нас, чтобы разбить твои цепи.

– А где она? У вас в Сероводье?

– Нет. Ворона на севере.

– На Стене? – Брану всегда хотелось посмотреть Стену – а теперь и его сводный брат Джон служит там в Ночном Дозоре.

– За Стеной. – Мира прицепила сеть к поясу. – Когда Жойен рассказал свой сон нашему лорду-отцу, он послал нас в Винтерфелл.

– Как же мне разорвать эти цепи, Жойен? – спросил Бран.

– Ты должен открыть свой глаз.

– Они и так открыты оба – не видишь, что ли?

– Да, два глаза открыты.

– Так у меня больше и нет.

– У тебя их три. Ворона дала тебе третий глаз, но ты не хочешь его открывать. – Жойен говорил мягко и медленно. – Двумя глазами ты видишь мое лицо – тремя ты заглянул бы мне в сердце. Двумя глазами ты видишь вот этот дуб – тремя ты увидел бы желудь, из которого он вырос, и пень, который когда-нибудь от него останется. Двумя глазами ты видишь не дальше своих стен – тремя ты увидел бы южные земли вплоть до Летнего моря и северные, что лежат за Стеной.

Лето встал, а Бран сказал с нервной улыбкой:

– Мне незачем видеть так далеко. И я не хочу больше говорить о воронах. Поговорим лучше о волках. Или о львоящерах. Вы когда-нибудь охотились на них, Мира? У нас они не водятся.

Мира нашла в кустах свою острогу.

– Они живут в воде, в тихих ручьях и глубоких болотах…

– Львоящеры тебе тоже снились? – прервал Жойен.

– Нет. Я же сказал, что не хочу…

– А волки?

Его расспросы сердили Брана.

– Я не обязан рассказывать тебе мои сны. Я принц. Я Старк из Винтерфелла.

– Тебе снился Лето?

– Замолчи.

– В ночь праздника урожая тебе снилось, что ты Лето и бегаешь в богороще, правда?

– Перестань! – крикнул Бран. Лето подался к чардреву, оскалив белые зубы.

Жойен Рид, не обращая на них внимания, гнул свое:

– Когда я притронулся к Лету, я почувствовал в нем тебя. Ты и теперь в нем.

– Не мог ты ничего почувствовать. Я был в постели и спал.

– Ты был в богороще, одетый в серую шкуру.

– Это был просто дурной сон…

Жойен встал:

– Я почувствовал тебя. Почувствовал, как ты падаешь. Вот чего ты боишься, да? Падения?

«Да, падения, – подумал Бран, – и золотого человека, брата королевы. Но падения больше». Вслух он этого не сказал. Как он мог? Он не рассказывал об этом ни сиру Родрику, ни мейстеру Лювину – и Ридам тоже не скажет. Если не говорить, то все, может быть, и забудется. Он не хотел ничего помнить – да это, может, и не настоящее воспоминание.

– Ты каждую ночь падаешь, Бран? – тихо спросил Жойен.

Басовитое ворчание вырвалось из горла Лета, и это больше не было игрой. Волк двинулся вперед, ощерившись и сверкая глазами. Мира встала между ним и братом с острогой в руке.

– Отзови его, Бран.

– Жойен его злит.

Мира тряхнула сетью.

– Это твой гнев, Бран, – сказал ее брат. – И твой страх.

– Неправда. Я не волк. – Однако он выл с ними по ночам и чувствовал вкус крови в своих волчьих снах.

– Часть тебя – это Лето, а часть Лета – это ты. Ты это знаешь, Бран.

Лето ринулся вперед, но Мира загородила ему дорогу, грозя своим трезубцем. Волк шмыгнул в сторону, сделал круг и стал подкрадываться. Мира повернулась к нему лицом.

– Отзови его, Бран.

– Лето! Ко мне, Лето! – крикнул Бран и хлопнул себя ладонью по ляжке так, что руке стало больно – но мертвая нога ничего не почувствовала.

Волк снова бросился вперед, и снова Мира отогнала его, пригрозив острогой. Лето увернулся и отскочил назад. Кусты позади чардрева зашелестели, и оттуда появилась черная поджарая фигура с оскаленными зубами. Бран почуял запах ярости Лета. Волосы у Брана на затылке встали дыбом. Мира придвинулась к брату, волки были по обе стороны от них.

– Бран, отзови их.

– Не могу!

– Жойен, лезь на дерево.

– Нет нужды. Не в этот день мне суждено умереть.

– Быстро! – вскричала она, и Жойен полез на чардрево, цепляясь за вырезанный на нем лик. Волки приближались. Мира, бросив острогу и сеть, подпрыгнула и ухватилась за ветку у себя над головой. Лохматый Песик щелкнул зубами, едва не задев ее лодыжку, но она уже подобрала ноги. Лето сел и завыл, а Лохматый Песик принялся трепать сеть.

Только тогда Бран вспомнил, что они тут не одни. Он сложил руки у рта и позвал:

– Ходор! Ходор! Ходор!! – Он чувствовал сильный испуг и почему-то стыд. – Ходора они не тронут, – заверил он своих сидящих на дереве друзей.

Вскоре послышалось нестройное, без слов, пение. Ходор прибежал от горячих прудов полуодетый и весь в грязи, но Бран никогда еще так ему не радовался.

– Ходор, помоги мне. Прогони волков.

Ходор принялся за дело рьяно – он махал руками, топал ногами и бегал от одного волка к другому, крича: «Ходор! Ходор!» Лохматый Песик, рыкнув напоследок, удрал в кусты, а Лето вернулся к Брану и лег рядом с ним.

Мира слезла, подхватила с земли острогу и сеть, не сводя глаз с Лета.

– Мы еще поговорим с тобой, – пообещала она Брану.

«Но это ведь волки, а не я», – подумал он. Бран не понимал, с чего они так озверели. Может, мейстер Лювин и прав, что держит их в богороще.

– Ходор, – сказал Бран, – отнеси меня к мейстеру.

Башенка мейстера под вороньей вышкой принадлежала к числу излюбленных мест Брана. Лювин был безнадежным неряхой, но нагромождение его книг, свитков и бутылок казалось Брану столь же знакомым и успокоительным, как мейстерова плешь или широкие рукава его просторных серых одежд. Вороны Брану тоже нравились.

Лювин сидел на высоком табурете и что-то писал. С отъездом сира Родрика все хозяйственные заботы по замку пали на его плечи.

– А-а, мой принц! Что-то вы рано сегодня явились на уроки. – Мейстер каждый день по нескольку часов давал уроки Брану, Рикону и Уолдерам Фреям.

– Ходор, стой смирно. – Бран ухватился руками за стенной светильник, подтянулся и вылез из корзины. Какой-то миг он висел на руках, потом Ходор перенес его на стул. – Мира говорит, что у ее брата зеленый глаз.

Ознакомительная версия. Доступно 81 страниц из 401