Гоблин - Денисов Вадим Владимирович

Приплыли.

— Все, парни, теперь авто не вытащить, — уныло поведал Кастет, будто остальные и сами сообразить не могли. — Тут не озерцо, не нырнешь.

Мы разом, дружненько так посмотрели на трясину взорами дебилов, питающих надежду. Да, тут без вариантов, надежда напиталась досыта и сытая убралась восвояси. В болото никакой водолаз не полезет.

— Подложил нам Дугин свинью с рацухой, — проворчал я, растирая запястья.

— Да при чем тут Евгений Иванович, Миша, это ребята Ганса Грубера наизобретали, — тихо поправил меня Данька. — Хорошая, в принципе, идея.

— Очень. А если бы я не смог сдернуть?

— Ну, сдернул же, на то ты такой кабан у нас и уродился, — улыбнулся мне Сухов, стаскивая хлопчатую бандану и вытирая ею пот с лица.

Кабан? Оборзел молодой. Только руками развел, лаяться и мне не хотелось.

— Ну, что сказать, юбилей у нас, парни, поздравляю! Уже третий «виллис» потеряли за историю группы! — с каким-то злым весельем неожиданно сказал Кастет.

— Да ладно, может, еще вернемся с техникой, цапанем с хитростью…

— Ты сам-то в это веришь, Змей? — оскалился Лунев.

Мальчишка не верил, я тоже. Все, утопили и утопили, задание от этого не отменяется. Комсталк, что-то недовольно бормоча себе под нос, огляделся, выругался и принял решение:

— Значит, так, бойцы… Мы с Суховым проверяем имеющуюся наличность имущества и разведываем берег протоки, хорошо бы подобрать какое-нибудь подходящее плавсредство, Даня говорит, вроде бы через кустарник он что-то похожее успел заметить на берегу. Точно видел?

— Летели быстро, — тут же подстраховался пацан.

— Да уж, нашумели мы по пути… Криво все как-то. Сомов!

— Я!

— Знач так. Давай, двигай по колее, оцени обстановку. Как бы речники после геройского прорыва неизвестных по следу не пошли. Закрой там все глухо, а заодно и разведай, мы на связи.

— Есть, командир, сейчас соберусь, с оружием решу… — Я с сомнением посмотрел на карабин. Стоит ли еще и его тащить с собой, ведь пройтись придется подальше. — Костя, пожалуй, возьму MG-42. Только сильно перегружаться неохота, поэтому ты моего «тигра» прибери пока.

Что осталось к пулемету? Два барабанных магазина югославского производства в форме усеченного конуса, так называемые «кексы», хранящиеся в металлическом ящике-переноске. Запасная возвратная пружина, еще кое-что по мелочам, пять пустых лент-пятидесяток. Еще один кекс стоит на пулемете. Остальные пять полных магазинов и двести патронов россыпью ушли в болото вместе с машиной. Все, что нажито непосильным трудом… Переноска мне не нужна, остальное возьму.

— Ну, я пошел. Быстро не управлюсь. А насчет «криво» мне понравилось.

— А? Мишка, действительно, ты подальше пройди, без лени. И больше не криви, полна коробочка. Попробуй вычислить, откуда в нас стреляли и кто. Что-то тревожно мне.

Тревожно? Я не стал спорить с командиром, хоть и подумал, что он перестраховывается.

Проверил на поясе кобуру со старым добрым пистолетом «Люгер-парабеллум», хотя с некоторых пор все чаще считаю, что разумно носить короткоствол калибром побольше. Просто привык именно к этому, уж больно много воспоминаний с ним связано. Затем осмотрел ремень переноски пулемета, один конец которого крепился к кожуху ствола, а другой к пистолетной рукояти. Проверенная машинка, лучший единый Второй мировой. К нему бы еще легкий пластиковый контейнер под ленту… Все не соберусь добыть.

Поправил за спиной рюкзачок-однодневку, куда вытряхнул содержимое пулеметной сумки, и, загундев себе под нос известную мелодию, пошел в обратном направлении. Туда, откуда мы так лихо приехали и где попали под обстрел.

— «И с налета-поворота по цепи врагов густо-ой…»! «Застрочил из пулеме-ота пулеметчик молодой»!

Вообще-то у меня своя песенка есть, ходовая. Но не для чужих ушей. Немножко недоделал. Начинается она так: «Давлю клопов на тропке, все звери что-то робки». А дальше пока не придумал. Вот сейчас и допилю.

— Гоб!

Оглянулся. Лунев, болезненно скривив морду, шевелил губами и медленно качал головой, какое-то время словно решая, разозлиться ему или плюнуть.

— Ладно, вали. Ты бы нам хоть конфеток своих подкинул, скупердяй.

Я остановился, залезая левой рукой в бездонный карман со сладостями, опытно вытянул четыре штуки и аккуратно кинул их комсталку. Реакция у Лунева отменная: Кастет умудрился поймать сразу все, не уронив на землю ни единой.

— Чего жмешься, мог бы и побольше выделить, — как-то грустно молвил он, словно обрезая конец фразы и не сказав «на прощанье».

— Перебьетесь, не дети. Ну, покеда, не вешайте нос тут, усе будет тип-топ!

Командир, с трудом сдержав скептическую улыбку, все-таки плюнул натурально, лишь махнув вслед рукой.

А мне по фиг. Раздвинув ветки молодого кустарника, более светлого, чем по соседству, где прошел джип, я посмотрел на следы колес и направился по ним, держась в трех метрах от стены зарослей, внимательно приглядываясь и прислушиваясь.

С животным миром на местности сложно, сплошная загадка.

Теоретически примерный список ожидаемой фауны южно-американского типа, встречающейся в долине Амазонки нижнего и среднего течения, группе известен. В зарослях гадских тугаев можно ожидать диких кошек, на полянках и террасах рек — своеобразных луговых собачек и кенгуровых крыс. Если с берега есть выходы на саванну, то там гарантированно болтаются койоты, крупные пумы и антилопа-вилорог. В прогреваемых влажных сельвах бегают мелкие и крупные обезьяны всех мастей, очень я опасаюсь этих тварей. Ягуар, тапир, муравьед, сумчатый опоссум, древесный дикобраз — полный набор экзотики… Конкретно здесь местность заболочена, а на таких участках русла хозяйничают пресмыкающиеся, тот еще подарок: огромные игуаны, василиск, ядовитый ядозуб, черепахи и змеи. И кайманы, кол бы им в дышло! Этих хищников я сильно опасаюсь, чуть не сожрали как-то, сволочи, нужно быть внимательным. В смешанных лесах предгорий — черный медведь, весьма вероятно встретить рысь, но до гор отсюда далеко.

Здесь находится зона странного гибрида эстуария и дельты большой реки, впадающей в Амазонку существенно выше по течению Кайенны с запада, то есть устье притока находится на левом берегу великой реки. В памятке написано, что такое эстуарий. Это затопляемое в паводки устье реки с одним рукавом, узкий залив в форме воронки, расширяющийся в сторону моря или старшей реки. В последние годы термин употребляется в более широком смысле: так начали обозначать различные существенно изолированные от моря акватории — лиманы и лагуны. Устья в виде эстуария имеют, к примеру, реки Енисей, Обь и Амур. Противоположность эстуария — дельта, устье, разделенное на несколько проток, как на Волге. Но тут имеются и лиманы, и целая сеть проток, куча больших и малых островов, сам черт ногу сломит…

Настоящий водный мир.

Вдали за протокой над кронами деревьев серела какая-то непонятная конструкция, напоминающая водонапорную вышку, я еще подивился, когда подъезжали к поляне, — чего это она тут торчит? По разведданным, сколько-нибудь крупного поселения в локации Речники нет, аборигены, предположительно, живут своеобразными семьями, укрываясь в корпусах судов.

Кастет то ли в шутку, то ли всерьез предположил, что это мачта старого французского броненосца — мол, когда-то в интернете натыкался.

Тему разработки локации Речники впервые приподнял именно я.

Дело было в сонном Доусоне, поликластере, стоящем на правом берегу Амазонки к югу от Форт-Росса, от Старого Порта по воде до него двадцать четыре километра. Веселый, скажу я вам, городок, только начавший перерастать стадию Дикого Запада. Там и в окрестностях всегда живенько, потому что горожане постоянно бодаются с Кайенной, это поселение выросло уже на нашей стороне реки, на несколько десятков километров выше по течению. Но и в самом Доусоне все непросто. В деле изначально было три группировки. Основных две: банда Каспера, год назад потерявшая право сидеть на терминале, и бригада Бледного Билла, сейчас за исполнение Главного Договора отвечает эта группировка. Договор между ними не туфтовый, бумага скреплена подписями всех живущих в Доусоне людей, поэтому каждой бригаде у руля нужно стараться. И тех, и других мы знаем, притерлись без особых увечий.