Гиены (СИ) - Извольский Сергей

Игорь не прислушивался – но, слушая зычный голос своего спутника, думал о том, что тот далеко сейчас разносится. Наконец Николай изъявил желание спуститься и Игорь, облегченно вздохнув, бросился придерживать стремянку. Пока спустившийся Николай неторопливо прикуривал, шутливо помянув свою слоновью грацию, Игорь в темпе собрал лестницу и почти бегом кинулся к кузову ее убирать. Как назло, места не хватало совсем немного - стремянка входила по диагонали в грузовой отсек почти полностью, но упор снизу выпирал, мешая двери закрыться.

- Поехали, - втолкнул лестницу на место Игорь. Обернувшись, он моментально похолодел, взглянув на спутника - лицо Николая исказила гримаса, в широко раскрытых глазах застыл ужас, а его рука с дымящейся сигаретой замерла на полпути вниз. Застывший Коля судорожно пытался выдохнуть, издавая короткие и резкие хрипы. С неимоверным усилием он поднял руку, схватившись слева за грудь и начал заваливаться назад. Мягко ударившись спиной в двери кузова, Николай медленно сполз вниз. У него почти получилось что-то произнести - но тут же мужчина сморщился в невероятном напряжении. Из его приоткрытого рта все еще выходил сигаретный дым.

Невероятно медленно, как ему показалось, Игорь обернулся, одновременно пытаясь сорвать с плеча дробовик. Его лицо тоже непроизвольно исказила гримаса страха - напротив машины, неподалеку стояло несколько человек, которые являлись живым воплощением ночных кошмаров. Один из них поднял руки и начал что-то говорить. Услышав голос, Игорь давая выход своему страху и напряжению, даже не вслушиваясь, начал нажимать на спуск, держа ружье у бедра. Звук от трех выстрелов подряд почти слился в один.

Глава 3. 27 апреля, утро. Севастьяновский район

- Грязь… на колеса липнет грязь, - напевал Толик, счищая крупные комья с одежды. Когда спускались вниз по привязанному к дереву репшнура, не сорвался никто - но изгваздались все по уши: жидкая грязь потеками укрывала весь пологий склон в месте схода большого пласта земли. А где грязи не было, там ноги почти по колено проваливались в рыхлую землю.

Уже почти перебравшись по дереву на другой берег последнего из трех бурных ручьев, в которые в месте перехода превратилась широкая река, под воду нырнул Вася.Хорошо хоть спиной извернулся, оружие не искупал. Сидит сейчас охламон, рюкзак пытается как-то очистить – коротко бросил на того взгляд Толик.

- Так, парни, - посмотрел на небо он, сощурившись и осматриваясь. - Туда добежим, просушимся и определимся, - взгляд Толика остановился на вершине небольшого холма, у подножия которого они стояли.

Вдруг выражение его глаз изменилось, и он уже другим взглядом посмотрел на спутников.

- Ну что, пацаны, кто мечтал в детстве быть первооткрывателем? Погнали, за новыми открытиями! – бодро произнес Толя и, убедившись в готовности парней, быстро пошагал в сторону пологого склона. Высоко поднимая ноги по снегу, он на ходу продолжал счищать с рукавов грязь.

Уже через пару минут поисковики оказались на небольшой возвышенности, откуда было видно Газель, которая их привезла. На крыше машины сейчас Игорь Андреевич с пузаном из администрации осматривались в бинокль. Увидев, что взгляд толстого остановился на нем, Толик махнул на прощанье рукой и пошагал, развернувшись, обходя каменистый уступ размером с небольшой домик. Зайдя за скол скальной породы, Толя даже приостановился немного, осматриваясь.

- Васечкин, там дрова, там будет костер, - указал он удобное место, где задувать не будет.

Склон холма, пологий и чистый с той стороны, где только что поднимались, впереди обрывался резко и изломанно. Вокруг поднимались поросли сухого кустарника, который Васечкин тут же на костер и начал ломать.

- Интересно, это река или дорога? - обратился между тем Толя ко второму своему спутнику, осматривающемуся вокруг. - Не, река, по любому, - не дожидаясь ответа, кивнул он сам себе.

Из чехла, висящего на шее, Толик достал бинокль, которым его снабдили в Севастьяново перед выходом и принялся осматриваться. Открывшиеся виды завораживали - совсем рядом, у подножия холма по предгорьям тянулась вдаль, петляя и огибая возвышенности, белая лента поймы реки, исчезая в проходе между горами, которые возвышались ровным строем, заслоняя собой весь горизонт.

Туда поисковая группа, которую отправили в дальний рейд за сбором информации о новом мире, сейчас и отправится. Вот только у костра обсушиться и можно двигать. Полтора часа на просушку и перекусить, а после можно часов пять шагать без привалов. А заночуют они уже на склоне вон той горы – думал Толя, сосредоточенно осматриваясь.

Он только собрался поделиться со спутниками своими размышлениями, как вдруг звенящую тишину безветренного спокойствия разорвали гулко загремевшие выстрелы.

- За мной, - кивнул Толик, подхватывая оружие и срываясь с места.

Оббежав небольшой выступ на вершине, он рыбкой рухнул в снег, рядом тут же повалились парни. Преодолев ползком несколько метров, Толик приподнялся на локтях и, положив ружье на сгиб руки, приник к биноклю.

- Это кто вообще? – раздался тихий возглас Васечкина.

С того места, где они сейчас лежали, до Газели было метров триста и около нее виднелись какие-то пришлые люди. Двое сидели по разные стороны машины, заглядывая под нее, а один склонился около заднего бампера над лежащим навзничь толстым.

Раздался приглушенный вскрик - Толя, покрутив колесико настройки, чуть было не отбросил бинокль, когда лицо одного из заглядывающих под машину стало близко видно.

- Васечкин, только в голову, быстро, быстро, - вкрадчиво произнес Толик, - давай тому, кто слева, потом по правому работай.

У самого Толика был Вепрь двенадцатого калибра, у Сани тоже дробовик – помповый Байкал. А вот у Васечкина была Сайга МК с прицелом – до оружия Васечкин был большой любитель, стреляя очень даже прилично.

Глава 4. Из записок Старцева Александра

…Скажи мне кто твои друзья, и я скажу тебе кто ты. Простая, но непреложная, в общем-то, истина. Сейчас часто думаю, как сложилась бы моя судьба, попади я в другой плацкарт при посадке на поезд. Ведь оказавшись при отправлении за одним столом вместе с парнями, я не просто сел вместе с ними - я, как бы это не патетично звучало, предопределил свою судьбу. А невероятные встречи со Стасом сначала в Питере, а после в окрестностях Великополья? Из серии тех случайностей, после которых начинаешь верить в то, что в жизни есть только закономерности.

Ну вот действительно – я ведь даже стрелять не умел к тому моменту, когда мироздание треснуло, и наш поезд рано утром визжал тормозами перед провалом границы нового мира. Категорическое спокойствие Толстого и Олега в первые, растерянные минуты катастрофы помогло мне не сорваться с катушек и понемногу начинать принимать правила нового существования.

Уверенность в себе Артема помогла мне освоиться в этом мире. А присутствие рядом остальных парней, особенно Стаса, помогло поверить в себя. Ведь по сути, что я умел полезного для нового мира? Разве что машину водить, да скрывать свой страх, а больше, по сути, и ничего. Окажись в другом вагоне – или остался бы там, в мясорубке рухнувшего в пропасть поезда, или рубил бы сейчас дрова или носил воду на общественно полезных работах за пайку в Великополье или в Красном Бору. Хотя иногда мне это кажется вовсе неплохим вариантом - когда заново в воспоминаниях переживаю все случившееся за последнее время. Особенно при воспоминаниях о том, как Зайку в подвале зарезал - руку аж до плеча противно тянет памятью ощущения рукояти ножа в чужом теле и хочется вскочить и убежать куда-нибудь. От самого себя.

Ладно, о чем это я? Чего стою я один - пусть даже весь такой красивый и серьезный сейчас, в модной форме, разгрузке и стволом через плечо, который даже чистить еще не умею? Да ничего не стою. По сути, когда иногда общаюсь с местными рулевыми, взявшими власть в области - мне то и дело приходится улыбку недоумения сдерживать при мысли о том, что собеседники воспринимают меня всерьез. Но виду не показываю, киваю, соглашаюсь, иногда даже идеи какие выдвигаю, стараясь казаться за взрослого.