Вдруг со стороны старой усадьбы в небо ввинчивается чёрный столб то ли дыма, то ли Тьмы. Но даже если и дым, то странный — он не развеивается.
Из флигеля резко выбегает Гепара. Гибкая мутантка останавливается на крыльце, озирается, морщится, будто от боли, и произносит напряжённо:
— Резкий выброс телепатии… Что там произошло?..
Она замирает, уставившись на чёрный столп, дернув гепардовыми ушками. В этот же миг у Олежка вдруг вырастают рога.
Малыш тихо посмеивается, глядя в сторону старой усадьбы
Лакомка чувствует, как по спине пробегает холодок. Что-то назревает. Причём такое, что лучше бы об этом прямо сейчас узнал Даня.
Она молча мысленно зовёт мужа:
— Мелиндо, ты не занят? Тут старая усадьба, кажется, решила проснуться.
* * *
Двигаемся в сторону красных огней, колонна топчет тракт, шестилапки шлёпаются лапами по грязи, Светка с Настей негромко переговаривается, но я их почти не слышу — в голове пульсирует мыслеречь.
Лакомка вышла на связь:
— Мелиндо, над старой усадьбой Филиновых поднялся чёрный столб. Плотный, как ночь. Олежек чувствует Астрал, тянется туда, рога снова прорезались. Что-то странное началось. Гепарочка вот тоже заволновалась.
Мда, дела. Недолго думая, достаю связь-артефакт, выхожу на Гепару. И тут же, пока мысли не ушли в сторону, мелькает абсурдное, но цепкое: было бы проще, если бы Гепара носила кольцо из мидасия. Всегда на связи, всегда под присмотром, без этих плясок с артефактами. Подключился, проверил, помог, уберёг. Красота.
Только вот кольцо из мидасия — это статус. Это уже суженая. Очередная. А мне что, коллекцию открывать? Хотя стоп. А если не обручальное? Если сделать отдельную линию? Кольца для… хм, наложниц? Отдельная линия маркировки. Надо еще с Гумалином потом обсудить.
Для гвардейцев, понятно, будут печатки, но Гепара ведь не в гвардии, и ей не вручишь служебный знак различия, а кольцо, по сути, дает некий статус в роде. Обычной служанке не положено носить дорогущий мидасий. Вот потому и напрашивается статус «наложница». Или всё же в жены брать? Ладно, потом подумаю.
— Господин? — голосок Гепары.
— Докладывай, сударыня. Что там с усадьбой?
Голос у неё чуть запоздалый, будто она тоже ощутила, как перекосился мир:
— Господин, не знаю, но там случился резкий выброс телепатии. Очень сильный, как удар в голову. Шёл прямо из глубины усадьбы.
Хмурюсь, откидываюсь на спине Мохнатыча, прикрываю глаза на пару секунд. Савельич ведь предупреждал. Говорил про «зло», что гнездится в старой усадьбе, прячется, ждёт. И вот дождалось. Почуяло меня, когда я тогда топтался почти на пороге. Или, может, эта дрянь учуяла Олежека?
Возвращаю внимание обратно в реальность. Выхожу снова на мысль к Лакомке:
— Уезжай с Олежеком в Невинск, да и Лену с Камилой прихвати. Немедленно. А с усадьбой я потом разберусь. Олежека надо беречь. Он слишком интересный стал для всего, что просыпается в тех стенах.
С чёрным столбом дыма придётся разбираться отдельно, но сейчас не время. Гон только начался, и если его не дожать до конца, Айра останется без мяса, без отчёта и без авторитета. А мне это зачем? Айра, как-никак, теперь своя. Когда-то, да, ликанка была ещё той занозой в заднице, но времена меняются, люди тоже. Теперь вполне себе надёжная единица. А мне нужна спокойная, лояльная Шакхария, без сюрпризов и заговоров. Так что приоритеты ясны.
Окидываю взглядом Айру с Буром, киваю на огни:
— Где мигают сигналы, там вообще кто-нибудь живёт? Населённый пункт есть?
Айра качает головой:
— Нет, там пусто. Только лес, да старая тропа к горам.
Хмурюсь, смотря в ту сторону, где вспыхивают сигналы.
— Тогда зачем нас туда зовут? Это странно.
Айра сразу поддерживает:
— Думаешь, ловушка?
Киваю, даже не сомневаясь:
— Похоже на то. Идти туда, как на праздник, явно не стоит. Может, наши недоброжелатели снова зверьё нагоняют, как с цесарками. Только в этот раз покрупнее и поголоднее. А раздобыть сигнальные огни — не такая уж проблема. Надо проверить аккуратно.
— Я пойду с тобой! — Айра восклицает с таким энтузиазмом, что даже Бур покосился на нее и меня с подозрением. Расслабься, здоровяк, нет у нас ничего.
Собираю короткую группу: беру Айру и Змейку. Троём будет быстрее, тише и проще уйти, если что. Накрываемся Покровом Тьмы — пусть даже камень под ногой хрустнет, никто нас не заметит. Исчезаем в зарослях, двигаемся шустро по лесу.
Минут через двадцать ментальное сканирование цепляет людей. Тормозим в тени, притаились в зарослях, наблюдаем. Охотники Зодра. Узнаю в лицо — помню их из его группы. Трое возятся, деловые такие, словно на субботник вышли. Один держит ведро, двое других макают кисти и размазывают по коре деревьев какую-то тёмную вязкую дрянь. Ну-ну.
Подхожу ближе, к ближайшему стволу. Провожу пальцами по свежему слою, нюхаю, сразу морщу нос — запах мерзкий, как от тухлого мяса и кислых ягод, с железным привкусом.
— Принцесса, это что за дрянь? — спрашиваю у Айры.
Та подходит ближе, обнюхивает мазь, тоже поморщилась:
— «Гонный помёт». Сильнейшая приманка для хищников. Смесь феромонов, сока бешеных ягод, железа и прелой шерсти. Это штука некоторых зверей с ума сводит. Тащатся на запах, как мухи на мёд.
Усмехаюсь:
— Ну, ясно. Ловушку готовят. Сейчас нам сюда стадо тварей погонят, а мы, значит, такие добрые и глупые стоим, принимаем. Фиг им. Не дождутся.
Оглядываюсь на охотников. Те настолько увлечены своей мазнёй, что даже не догадываются, что за ними уже смерть дышит.
— Пора с этим заканчивать, — тихо бросаю.
Действуем быстро. Без шума. Трое — трое. Как по нотам: Айра режет одного клинком Тьмы, Змейка, вынырнув из тени, всаживает когти во второго, а мне хватает одной пси-гранаты, чтобы уложить третьего.
Подхожу к ведру с помётом, заглядываю внутрь. Вонь такая, что глаза слезятся, но в этой ароматной радости кроется ключ к нашей контратаке.
— Фака, — ругается Змейка, отходя подальше от «помёта».
— Может, выбросим? — предлагает Айра.
— Да вы что, принцесса, — удивляюсь, подхватывая ведро. — Люди Зодра так старались. Надо же им помочь заманить зверей.
Айра широко улыбается:
— Отличная мысль.
— Ага, — киваю. — Люблю дарить радость людям.
* * *
Лесные угодья Гона, Шакхария
Зодр шагает по тропе, ухмыляется в усы, покачивая плечами от самодовольства. Он оборачивается на далекие красные огни. Вот и всё, хана этому выскочке конунгу Даниле. Да и принцесске Айре тоже. Гона хотели? Ага, будет вам Гон. Сейчас они как миленькие припрутся на сигнал — красные огни ведь, священный вызов, нельзя игнорировать. Обязанность, мол. Честь, долги… Дурачьё.
Прямо туда и придут, где его люди уже щедро размазали по деревьям Гонный помёт. И как только запах разнесётся, так и попрут твари с гор. Гренди. Страшные, зубастые, разъярённые. Вот и вся охота у них будет — убегай, если сможешь. Хотя куда они убегут? Не успеют. И никакой ручной ушкоширь их не спасет.
Генерал хмыкает, размышляя, как же глупа оказалась принцесса. Ведь могла бы всё уладить заранее. Приняла бы его предложение — жила бы спокойно. Он бы ей и крышу, и титул, и супружеский долг по расписанию, и пол-Шакхарии в придачу. А она выбрала этого мальчишку. Данилу. Теперь вот пусть за него и умирает.
Зодр мечтает уже, как будет стоять потом на площади, рассказывать королеве, как эти двое трагически пали в бою. А он — герой, что удержал охоту и спас Шакхарию. Красиво будет. Словно песню спеть.
Но тут его нога вдруг вляпывается во что-то липкое. Он останавливается, бросает взгляд вниз. Под сапогом размазана тёмная, жирная масса. Генерал наклоняется, принюхивается… И резко морщится.
— Это же «Гонный помёт»!
Мгновенно вскидывает голову, осматриваясь. Сердце сжимается в груди. Откуда это дерьмо здесь взялось?
И тут, откуда-то из-за холма, катится низкий, раскатистый рёв. Тяжёлый топот пробирает до костей. Гул усиливается, земля начинает вибрировать, как будто под ней кто-то толкает камни.
