Диктатура Кошмаров (СИ) - Горъ Василий

Да, в конечном итоге девчата умотались. Но продолжали сиять. А после того, как я объявил, что тренировка закончена, вдруг попросили «уделить им пару минут для серьезного разговора».

Я повел рукой, предлагая начинать, и Рыжая уставилась мне в глаза:

— Игнат Данилович, жизненного опыта у нас пока немного, зато хватает наблюдательности, знания арифметики и желания заглянуть в наше будущее. Говоря иными словами, мы видим, что в нас вы вкладываетесь на порядок серьезнее, чем в Искрицких, даже не представляем, сколько стоят Искры и мясо, скормленные нам, и искренне надеемся на то, что знания из категории «тайна вашего рода» дарятся не только из братской любви к Полине…

— Игнат Данилович, у нас есть хоть один шанс войти в ваш род? — явно устав от затянувшегося вступления, спросила Люся, а Марина, почему-то решив, что девчатам нужда ее поддержка, добавила:

— Да, вы нас толком не знаете, но мы добросовестны, надежны и верны. В данный момент — дружбе с Полей и Лизой, но если вы дадите нам шанс, то расширим эту верность на весь ваш род и научимся всему тому, что вы сочтете нужным!

— Как я и говорила, девочки — не дуры! — хохотнула Дайна и замолчала. А я, заглянув в три пары глаз, горевшие воистину безумной надеждой, потер подбородок, махнул рукой на остатки сомнений и ответил откровенностью на откровенность:

— Меня до сих пор бесит утверждение вашей подружки «Они не живут, а выживают». Поэтому, пообщавшись с вами и не обнаружив гнили, я начал помогать согласно любимому принципу «Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе…» А после того, как оценил ваше отношение к Поле, моим супругам и нашей помощи, обдумал наиболее вероятные последствия своего вмешательства в вашу жизнь и пришел к выводу, что единственный по-настоящему достойный и спокойный вариант вашего будущего выглядит так: Императрица забирает вас в Дом Гимназисток вроде как для подготовки к зачислению в свиту Татьяны Тимофеевны, вы заканчиваете курсы фрейлин за оставшуюся часть учебного года, эмансипируетесь и… зачисляетесь в свиту княжны Полины Сергеевны.

Девчата были плотью от плоти этого мира, поэтому засияли еще на слове «эмансипируетесь». А после того, как вникли в последнюю фразу, одинаково тряхнули волосами и заявили, что готовы, не подведут и все такое.

В этот момент заговорила еще одна уроженка Надежды — Ольга. Вернее, сначала переключилась в режим старшей хозяйки рода, а затем добавила в голос закаленной стали:

— Этот вариант — путь в один конец. И ведет он не в райские кущи, а в фокус всеобщей зависти и лютой ненависти. Говоря иными словами, легко не будет даже на этапе учебы в Доме Гимназисток: да, мы поможем с программой подготовки к сдаче экзаменов экстерном, но учиться… и отбиваться от менее удачливых кандидаток во фрейлины придется вам самим. А после того, как вы закончите этот этап подготовки к новой жизни, вас начнем терроризировать мы. Ибо род Беркутовых-Туманных — это род высокоранговых Кошмаров, всегда готовых и к войне, и к миру!

— Мы готовы и к войне, и к миру… — твердо сказала Валя, а Люся криво усмехнулась и добавила:

— Ибо уже воюем. Но в своих нынешних родах обречены на поражение, а в вашем обретем возможности, которые, кроме всего прочего, позволят не потерять уважение к самим себе!

В своей прошлой жизни я бы точно пропустил последнее утверждение мимо ушей из-за переизбытка пафоса, а тут, на Надежде, оно легло на душу, как родное, так как позволило понять, что эти юные дворянки не собираются поступаться принципами даже ради самого распрекрасного будущего. И пусть к этому моменту решение было уже принято, я «оттолкнулся» именно от этого аргумента:

— Что ж, считайте, что вожделенный шанс получен. И настраивайтесь на переезд в Дом Гимназисток

в первые же дни после возвращения из Пятна. На этом пока все, так как нам пора на обед…

…С опытом лицедейства у мелкой троицы действительно было все в порядке — метров за сто до входа в пещеру девчата «выключили» счастье даже во взглядах. Ни разу не выдали себя и во время трапезы — с аппетитом уминали блюда, приготовленные Ниной персонально для них, улыбались шуткам Вити и Светы, искренне порадовались за Егора, наконец-то прорвавшегося в третий ранг, и вместе со всей молодежью предвкушали дневное занятие по прокачке точечных боевых умений. А после того, как все съестное было уничтожено, и я встал из-за стола, по своему обыкновению помогли дежурным по кухне.

Радовали и первые два часа тренировки: догадались, что можно бить в кольчугу Ольги в противофазе, подобрали пары навыков, усиливающих друг друга, не забывали вовремя изображать иссушение резервов и, делая вид, что медитируют, прокачивали «баффы». Увы, моя моральная усталость никуда не делась, поэтому, «высушив» резервы семейной четы Воронецких и заставив выложиться Викторию с Лизой, я придумал, как откосить от продолжения до смерти надоевшего дуракаваляния, сообщил народу, что ненадолго отлучусь, и улетел на поиски хоть какого-нибудь зверья.

Первые час десять носился над ближайшими долинами впустую — толпы Конвойных, мотающихся на Ферму и обратно, уже пару месяцев вырезали все живое в ее ближайших окрестностях, и оно не успевало заводиться. Зато почти сразу повезло в дальней, расположенной на западе — я засек здоровенную стаю волков третьего и четвертого рангов, с голодухи приперевшихся «на чужую» территорию, спланировал на землю, дал себя засечь и пробежался. До области покрытия прозрения своих супруг.

Жестикуляцией не задурялся — просто «показал» ведомый «паровоз» и продолжил нестись к просеке, которую мысленно назначил местом битвы не на жизнь, а на смерть. Так что Оля до всего додумалась сама — сообщила толпе подопечных, что я, «судя по всему», заманил в долину живые тренажеры, дала команду собираться, поставила конкретные боевые задачи и «балласту», и «группе подстраховки», а затем пригнала их ко мне.

Переигрывать ее решения я и не подумал — дождался, пока начинающие скрытники вскроются и атакуют свои цели, запрыгнул на ветку ближайшего дерева, уселся поудобнее и изобразил стороннего наблюдателя. Само собой, первым делом оценил настрой будущей свиты Полины и не разочаровался: да, девчатам было страшно, но они старательно использовали одну-единственную более-менее отработанную боевую связку: всаживали в «своих» «четверочек» пока еще слабенькие оглушения, тормозили частоколами, вбивали в туши по воздушному лезвию и каменной игле, а затем начинали все сначала. При этом, конечно же, перемещались. И почти не косячили с выбором векторов ухода в рывки.

Братьям Искрицким, добросовестно раскачивавшим боевые навыки еще с весны, приходилось значительно сложнее: выполняя полученную боевую задачу, каждый из них атаковал двух волков и встрял. Да, били парни очень и очень неплохо, благо, дури хватало за глаза. И контроль использовали именно тогда, когда требовала ситуация. А вот с его сбросом не справлялись. Из-за отсутствия соответствующего рефлекса. Вот и выживали, то и дело принимая атаки на защиту.

Но хуже всего приходилось Валентине Семеновне: получив ту же самую задачу и «повесив» на себя двух противников, она то и дело отвлекалась на сыновей. Хотя не могла не понимать, что их страхуют ни разу не Новики, а значит, гарантированно выдернут из любой экстремальной ситуации.

А единственная из моих старых учениц, получившая возможность чуть-чуть порезвиться — Татьяна Воронецкая — рубилась с тремя «троечками». Хотя вру: она не рубилась, а убивала, вовремя используя нужную часть арсенала имеющихся умений, в любой отдельно взятый момент времени удерживая в контроле двух зверей и пиная третьего, великолепно двигаясь и видя не только свой бой, но и то, что происходило вокруг. Вот я собой и погордился. Секунд пять. Потом мазнул взглядом по двум ветеранам и братьям Плещеевым, не позволявшим ни лезть, куда не просят, ни сваливать с места боя пока никем не ангажированным хищникам, несколько мгновений любовался бурей чувств во взгляде Лизы, жаждущей боя, и снова переключил внимание на ее подружек. Впрочем, это не помешало заметить весьма своевременное вмешательство дочурки Цесаревича в схватку подопечной, оценить скорость и точность, с которой она прикрыла воздушной стеной Искрицкую через долю секунды после потери ею марева, и мысленно поржать из-за оригинальности намека на нежелательность подсчета ворон — шлепка оплеухой по аристократической заднице.