"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей

Одесса, 14 (26) апреля 1897 года[45], понедельник, утро

Плавание я переносил тяжело. От качки раны разбередило, и доктору то и дело приходилось давать мне обезболивающее. Так что в пути Николай Иванович так и не смог со мной пообщаться.

По прибытии же меня перевезли куда-то на квартиру и лечили уже там. Сиделка, ежедневный осмотр приходящим врачом, регулярные перевязки, все это скромный Николай Иванович как-то смог решить. Более того, он сделал так, что у властей, полиции, пограничной стражи и прочих, кто по долгу службы мог мной заинтересоваться, никаких вопросов и претензий к Юрию Воронцову не возникло. Или если претензии и были, то их решили не высказывать. А мной занялись медики.

Но вот сегодня, к его большой радости, врач сказал, что я достаточно окреп, чтобы выдержать любой разговор. И поводов отвертеться больше не оказалось.

Впрочем, я тоже не терял времени и готовился к этой беседе. Потому прошла она достаточно успешно для нас обоих.

За это время я успел догадаться, что Николай Иванович занимался той частью русской политики на Крите, которую, с одной стороны, здесь и сейчас нельзя было ни признать, ни озвучить публично, но с другой стороны, она поддерживалась большей частью русского общества.

Если еще проще, то Карен, похоже, был не просто членом греческого подполья и контрабандистом, но еще и русским агентом на Крите.

То, что я не Суворов, а Воронцов, он уже знал. И сказал, что это очень кстати, потому что к Суворову у Великих держав накопилось немало вопросов. А теперь Суворов просто исчезнет. И по Криту станут распространять слух, что он умер и похоронен.

А на меня просто оформят документы, как на Юрия Воронцова, приехавшего из САСШ и попросившего российского подданства. Мол, мало ли, где я мог столько времени плавать.

– Ну что же, Юрий! – бодро подвел он итог нашему разговору, энергично потирая руки. – Вы хорошо постарались, и могу вас порадовать, автономия Крита – дело почти решенное. А сами вы идете на поправку и через месяц-другой сможете решать, чем заняться дальше.

– Автономия? – достаточно кисло спросил я. Эмоции по этому поводу еще были живы в моей памяти.

– Да, автономия. Но вы не волнуйтесь, автономия будет так широка, что фактически от Османов там останется только флаг. А большего сегодня добиться нельзя.

– То есть все прошло по русскому варианту?

– Ну, не только российскому, – мягко поправил он меня. – Такое же предложение делали и французы. Но вы, Юрий, правы, авторитета Российской империи это прибавит. Особенно – в том регионе.

Затем он распрощался, заверил, что все оплачено до середины мая, и мне не стоит ни о чем беспокоиться, и что он еще всенепременно навестит «такого самоотверженного молодого человека». Вот в последнем я не сомневался. Навестит. И вопросы еще у него будут, а если вопросов не останется, то молодой человек вроде меня (ну, как они могут думать) – подходящая кандидатура для вербовки.

Меня же вербовка не прельщала совершенно. Во-первых, мне с избытком хватило крови и схваток. Скольких убил я, сколько раз пытались убить меня… И чуть в этом не преуспели. А я ведь, как правильно заметил в свое время Генри Хамбл, – не убийца по натуре. Я – «братец-кролик», который воюет только для защиты. Да и Карен мне о том же толковал… А во-вторых, что не менее важно, агентов вербуют для активных действий. А с моим «знанием» текущей реальности шанс спалиться, активно действуя, вырастал до ста процентов. Причем скорее всего еще в ходе подготовки меня как агента.

Потому принимать любезное предложение Николая Ивановича я не собирался совершенно. Как и пытаться уехать из страны. Нет, в отличие от той, будущей реальности, здесь меня не держало ничего. Так что я планировал со временем вернуться в Штаты. А что? Страна эта развивается невероятно бурно, наука и техника там в почете. Да и войн особых, на которые меня могли бы призвать, вроде не предвидится. Ну, после войны за Кубу. Только вот не отпустят меня коллеги Николая Ивановича. Да и в других ведомствах может возникнуть вопрос, зачем же я так рвался в Россию… Рвался, ха! Будто меня спрашивали! Тушкой притащили, причем почти контрабандно! Только вот Николай Иванович уже донес до меня, что для всех осведомленных лиц он выполнял мое САМОЕ ГОРЯЧЕЕ ЖЕЛАНИЕ. И настоятельно просил не дезавуировать его слов перед коллегами и начальством. А поскольку я не знал, кто тут его коллегам «стучит», то поддерживать эту версию предстояло перед всеми. И самому запомнить крепко-накрепко, что да, рвался. И никак иначе!

Однако в Штатах меня по-прежнему ищет полиция. Или, точнее, у меня нет сведений, что розыск снят. Да и взаимоотношения с семейством Мэйсон далеки от приемлемых. А к остальным Великим державам у меня за время войны на Крите накопилось слишком уж много претензий. Как, впрочем, и у них ко мне.

Я еще усмехнулся, вспомнив свои мысли про Джека Лондона и свой «путь на север в переносном смысле этого слова». Вот уж действительно, «нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется»! Север из переносного смысла стал неожиданно самым что ни на есть буквальным. И меня занесло в Одессу! Впрочем, какая разница? Не все ли равно где исполнять намеченное?

Поэтому я решил, пока буду выздоравливать, внимательно осмотреться и, если сочту условия подходящими, начать свой «аспириновый проект» здесь, в Одессе.

Для начала постановил скромно – заработать миллион рублей. Скажете, нагло? Ну, так до д’Артаньяна и де Тревиля, готовых вызвать на дуэль всякого, кто скажет, что они за пару серебряных монет не смогут купить Лувр, мне все равно далеко. У меня был маузер, а он, как я выяснил, стоил две с половиной тысячи марок. Кроме того, что-то должно было «капнуть» и от Теда Джонсона, если он успел, как планировал, продать патент. Мы с ним, помнится, рассчитывали выручить от десяти до ста тысяч долларов на брата. Если я правильно представлял себе текущие курсы валют, увеличить свои капиталы мне предстояло всего раз в пятьдесят.

Так что я принялся составлять планы. Для начала уговорил сиделку послать кого-то, чтобы купили мне газет. Разных. Побольше. Буду учиться бегло читать. Ну и узнавать, о чем спрашивать дальше. Планы требуют информации, это аксиома!

Санкт-Петербург, 23 июня 2013 года, воскресенье, половина четвертого ночи

С улыбкой Алексей решительно закрыл тетрадь. Пора спать. Иначе завтра к Лене придет зеленый зомби. И она его упокоит. И будет права! Нечего девушек обижать. Тем более что, похоже, пусть и в завуалированном виде, через метафоры, но Американец тут и правда решил рассказать часть своей реальной истории. И реальной своей мотивации. Почему в таком фантастическом виде? Мало ли. Спецслужбы, к которым, похоже, относился загадочный Николай Иванович, не любят, когда раскрывают их секреты. А вот в таком виде – не придерешься. Фантастика же! И попробуй, отдели правду от вымысла!

Тем более что к последнему прочитанному Алексеем эпизоду он уже довел дело до момента, который знают все. Возвращение Американца в Одессу.

Там наверняка ждут не менее интригующие открытия. Только вот пора на боковую. И сейчас самый удобный момент, чтобы прерваться.

Впрочем, перед тем как пойти на боковую, Алексей припомнил, как аккуратно и бережно прятали эту тетрадь. Сейфа у него здесь не было, но и бросать ее на столе не стоит. Он взял ее с собой в спальню и спрятал в прикроватную тумбочку. Все, поставить будильник и – спа-а-ать!

Часть 2

«Мать изгнанных»[46]

Санкт-Петербург, 23 июня 2013 года, воскресенье, утро

И снова Алексею не судьба была проснуться по будильнику. Ровно в девять динамик компьютера загудел, вызывая Алексея на разговор по Сети. «Интересно, кто это в такую рань?» – вяло спросил он сам у себя, бредя к компьютеру. Оказалось, что звонок из Нью-Йорка. Кузен пытался выйти на связь и раньше, но выбранные настройки не позволяли в выходные громких сигналов до девяти утра, а тихого мурлыканья Алексей просто не слышал сквозь сон.