Хитрая графиня прямо у нас на глазах сбегала из гнезда рода в бурный своей светской жизнью Нью-Йорк, заодно прихватывая с собой своего любимого сына. Последний, недавно рожденный, и не очень любимый по этой же причине, оставался на Ларинене, на попечении других эйн.
За какие-то пять минут Дарелея надоела моей жене, а затем, выцыганив у меня номер разговорника, вызвала на этаж Говарда Стэтхема, тут же договорившись с ним о номере пониже, а затем, уехала на лифте, клятвенно мне пообещав, что она и её сын в любое время к моим услугам, если вдруг что-то понадобится. Купленный этим с потрохами я лишь предательски помахал вслед почти уносимому Азову, в жизни которого наступил теперь один большой вьетнамский флэшбэк. Пиата махала вместе со мной.
— Тебе его совсем не жалко? — спросили мы хором друг друга, гадко улыбаясь. Кристина, ставшая свидетельницей этого перфоманса, лишь тяжело вздохнула, унося в комнаты гоблинш и китаянок зацелованную эйнами дочь. Та мстительно терлась щеками о косы матери.
Потом снова была работа. Пришлось участвовать в конференции спешно собранных научных светил и инженеров, пытающихся на гора, за один день, перевести переданные мной чертежи в реализуемый проект… причем у них это вполне хорошо получалось. Беда пришла оттуда, откуда я её ждал — ко мне на кривой козе подъехал слащавый и вкрадчивый представитель из правительства, пылая жарким интересом — а не согласен ли будет князь Дайхард поделиться толикой своих знаний о искусстве управления силовым доспехом?
Пришлось отказывать в крайне резкой форме, что привело к неожиданным последствиям — меня настойчиво пригласили, а затем и отвезли в расположенный неподалеку особнячок, где уговоры попытались продолжить трое собравшихся членов Общества, среди которых затесался и Элефар, явно чувствующий себя тут как дома. Он и лидировал в переговорах.
— Кейн, давай будем друг с другом откровенны? — ездил он по ушам мне, — Ты ведь не можешь не понимать, что любые предрассудки теперь для тебя совершенно беспочвенны? Сословные, титульные, по происхождению, вся эта ерунда и чушь. Где угодно, но не в нашем обществе. Обстоятельства складываются таким образом, что Америка, как наша основная… гм, площадка для игр, срочно нуждается в стабилизации. Централизации управления. Её нужно привести к монархии. Ты же самый квалифицированный пользователь этих железяк…
— Что случится после того, как Книгу найдут? — отбросив мысль о том, чтобы закурить, я взял с подноса бокал выпивки с выдержкой раза в два старше себя самого, — А, Элефар?
— Ты спрашиваешь о том, что произойдет в глобальном плане? — удивленно моргнул посланник бога, — Не знаю, никто не знает.
— Да и какая тебе сейчас разница, человек? — брюзгливо отметил другой из присутствующих, явный азиат, — Ты же…
— Человек, — ухмыльнулся я, — Мне насрать на Книгу. Я останусь на Сердечнике. И уже, господа, имею тут кое-какое положение, кое-какие завязки. Можно сказать, сторону. Нужна ли этой стороне сильная Америка? Очень сомневаюсь.
— Точно человек… — третий, сухой, желтоватый и желчный, лишь дернул уголком рта, — Да ты хоть представляешь, сколько идёт Игра?
— Нет, — ухмыльнулся я, — Но рассматриваю ситуацию с точки зрения именно человека. Короткоживущего. Вы насильно меня затянули к себе по каким-то собственным причинам, выдвигаете мне требования, исходя из ваших общих интересов… некоторые я согласен принять во внимание. Те, которые не пересекаются с моими личными интересами и целями. Но в остальном, господа — привыкайте к отказам.
— Грубо и прямо, — тут же прокомментировал Элефар, перетягивая на себя внимание окружающих, — В чем причина такого подхода, можете объяснить? Наши ресурсы и влияние…
— … представляют из себя месиво, в котором посторонний всегда будет чьей-то игрушкой! — отрезал я, допивая стакан одним махом, а затем продолжая пояснение, — Жертвой, разменной монетой, пешкой. Так что единственная стратегия, которую вы, господа, мне оставили — это дистанцироваться от вас и ваших движений как можно дальше! А в идеале — еще и найти Книгу, которую я бы зашвырнул в свой мир, а затем запустил бы туда всех вас разбираться друг с другом!
Такой пассаж привел присутствующих в молчание на пару минут. Пока они переглядывались, я лишь безразлично гладил рукоятку револьвера.
— Что же, разумно. Почти, — наконец, родил желчный, — Еще раз доказывает, что общую ситуацию вы, князь, считываете лучше, чем мы могли бы надеяться. Да, мы «насильно» ввели вас в наше общество, чтобы исключить ситуацию, когда Элефар получает лично такой козырь… что бы он там не утверждал. Тогда, если вы не планируете как-то сильнее дестабилизировать обстановку в стране…
— Я предлагаю поделиться с князем, господа! — внезапно прорезался маленький скромный Элефар, смотрящийся тут, среди вельмож, довольно нелепо в этом своем теле молодого незаметного парня, служившего когда-то в полиции, — Он только что изъявил открытый интерес к поиску Книги, так почему бы нам… не протянуть ему руку помощи? Снабдим нашего нового знакомого материалами из общеизвестных! Каждому из нас! Почему бы и нет?
Ах ты ж хитрая задница… Хотя, почему бы и нет?
— Если это не наложит на меня дополнительных обязательств, — твердо отрезал я.
— Кроме посещения собраний, — нахмурился азиат, — Учитывая обстановку в Америке, они будут проходить каждую неделю, по четвергам. Заваренная каша нуждается в присмотре!
Ну хоть вслух не произнес, что заваренная мной. Ах какой негодник этот Дайхард, помешал кучке иномировых тварей вести их мирное дремотное управление местным человечеством.
— Ожидайте материалы к вечеру, князь, — вздохнул Элефар, — А теперь, еще один вопрос, если позволите. Как вам ваш новый дворец?
///
Нью-Йорк город довольно новый, полный красок и противоречий. Здесь место находят как лучшие, так и худшие представители человечества во всем своем многообразии. Хотя, конечно, у любого вдумчивого наблюдателя сразу бы возник вопрос — что есть, эти мифические «лучшие» представители? Те, кто помогает обществу больше, чем себе? Альтруисты? Патриоты?
Это очень спорный момент, особенно с точки зрения наиболее преуспевающих членов этой короткоживущей смертной расы. Именно они и считают себя лучшими. Кстати, насчет короткой жизни…
Два чернокожих, остервенело месящих друг друга ногами и руками на этом подпольном ринге, уже проиграли деньги главного приза на визит к стоматологу, но не обращали на подобные мелочи никакого внимания. Впавшие в раж люди, охваченные болью и яростью, просто уже видели в сопернике врага, которого надо положить любой ценой. Адреналин пылал, разбитые рты жадно хватали спертый и прокуренный воздух, кровь и слюна брызгала от каждого удара под крики и гам распаленной зрелищем толпы.
Человек в закрытом помещении, находящимся под потолком подпольной арены, бросив лишь один ленивый взгляд на сражающихся полуфиналистов, моментально вычеркнул обоих из бизнеса. Разрыв сухожилий на ноге одного, трещина в черепе у другого. Кровоизлияние в мозг, поврежденные нервы, только что появились разрывы на печени…
Да, человек бы не смог за полтора десятка метров мимолетным взглядом всё это увидеть и оценить, но то, что им притворялось несколько сотен лет, могло вполне. Эта способность, как и многие другие, позволили Бобу Уолшу стать королем преступного мира Нью-Йорка и оставаться им на протяжении уже трех десятков лет.
Не самое завидное и спокойное положение, которое может занять участник Великой Игры, но это как посмотреть. Контроль над теневыми денежными потоками, информация из самых темных и грязных уголков мира, контакты со всеми преступными группировка мира, начиная с титана вроде Синдиката и заканчивая бандами-однодневками, порождающими вот таких вот свирепо калечащих друг друга бойцов.
Игра не терпит пустоты. Но и не приемлет лишних элементов.
— Мы одинаковы, Боб, — гость короля, наблюдающего за приближающейся к концу схваткой, решил подать голос, — По крайней мере в вере, что всё должно быть режиссировано и подконтрольно. Отсюда возникает вопрос — ты вообще собираешься сегодня что-либо говорить по поводу нового члена нашего маленького сообщества, или же ты позвал меня лишь посмотреть, как два куска плоти вышибают друг из друга их бессмысленную жизнь?
