– Зачем этот широкий жест? – холодно протянул он. – Глоток воды, кусок корпии – что они изменят? Лишь растянут агонию. Кроме того, я не принимаю помощи из рук врагов.
– А если я реши причинять добро силой? – усмехнувшись, спросила Александра. – Что ты сделаешь? Ты в кандалах и не можешь сопротивляться моим капризам. Ни тому, что я могу покалечить тебя; ни тому, чтобы исцелить.
– Тебя это заводит, да?
– Что именно?
– Власть над живым существом. Когда всё в твоих руках?
Александра в ответ на его презрительную усмешку ответила насмешливой улыбкой, а он продолжил:
– Власть – самая сексапильная штучка в мире, самый пьянящий наркотик, на который легко подсесть. Ничто иное неспособно доставлять такие оргазмические ощущения, как знание, что кто-то полностью зависит от твоей воли.
– Ты прав, – согласилась Александра. – Власть – интересная игра. Приятно доминировать, диктуя правила.
– Диктуй! Но помни, когда-нибудь всё поменяется. И, оказавшись сверху, я тебя точно не пощажу.
– О? Правда? А у тебя хоть что-то получится?
– Определённо больше, чем у тебя в прошлый раз, – вернул он ей колкость.
Потянувшись, она провела подушечкой указательного пальца по его губе, убрав с неё каплю крови.
– Зачем ты стремишься к тому, чтобы поссориться? Я ведь и правда могла бы помочь тебе?
Закинув руки ему на шею, Александра, притянув пленника к себе, решительно его поцеловала.
Зачем она это сделала? Отчасти, это было вызовом, отчасти – капризом, отчасти она это сделала потому, что хотела это сделать. Да, в этом было нечто от насилия.
Парень на какое-то время застыл, а затем попытался отстраниться.
– Убери от меня свои чёртовы лапы! Или моей крови оказалось мало?!
– Да не нервничай ты так, – засмеялась Александра, хотя не чувствовала и десятой доли той легкости и самоуверенности, которую демонстрировала. – Не съем я тебя. Всего. Что-то же да останется?
Его пренебрежение ранило, то, что он считал её… кем именно, Александра бы затруднилась ответить, но факт, что никем достойным уважения.
Раз ей всё равно отвели роль плохой девчонки, почему бы не сыграть в неё? Не слишком, впрочем, заигрываясь. Не переходя грани дозволенного.
Ничего подобного Александра не планировала, всё получилось спонтанно, как-то само собой, но новый поцелуй вышел более настойчивым. И как не старался Никто держать маску безразличия, но сбившееся дыхание и эрекция красноречиво свидетельствовали об отклике.
– Отлично! – удовлетворённо усмехнулась Александра, кладя ладонь на член и мягко его массируя. – Ты можешь прямо сейчас начать рассказывать о том, что тебе от меня сейчас ничего не хочется.
– Иди к дьяволу!
Она снова засмеялась.
Ей нравилась тьма, плещущаяся в синеве его глаз. И нравился вкус его губ.
– Я не стану спешить. Обещаю.
И хотя он посылал её к чёрту, на этот раз её инициативу поддержали.
А этот Никто горяч! Ему явно хотелось вести, но наручники, зажимающие тисками руки, существенно ограничивали как свободу, так и инициативу.
Ей это было на руку. Внушало чувство безопасности и уверенности, что всё не зайдёт дальше того, что она наметила.
Нетерпение пленника чувствовалось кожей и заводило не меньше всего остального. Поцелуи только разгоняли огонь внутри, желание росло, его кожа под её пальцами словно пламенела.
Для Александры происходящее напоминало американские горки. То головокружительно набираешь высоту, а потом стремительно падаешь вниз с замиранием сердца.
Что может быть лучше ощущения полёта и опасности?
Поцелуй кружил голову. Поцелуй жёг губы. Собственные дерзкие ласки завораживали, а чужое удовольствие, оказывается, способно доставлять удовольствие не меньше собственного.
Ловя стоны пленника, Александра закусила губу, чтобы сдержать свои.
Она замерла, мягко коснувшись пальцами его щеки:
– Видишь, как немного надо, чтобы заставить тебя потерять голову? Забыть о твоей браваде? О том, что тебе ничего от меня не надо?
– Не дразни меня!
Пальцы с силой сжались в кулаки, цепи зазвенели, натягиваясь. Но что он мог ей сделать?
– Ладно. Я тоже думаю, что на сегодня вполне достаточно.
Он сжал челюсть, в синих глазах сверкнула молния:
– Как скажешь, не я здесь хозяин. Ты верховодишь. Пока. Но знай, не в моих правилах оставаться в долгу.
– Спокойной ночи, – вежливо попрощалась Александра перед тем, как направиться к двери.
Глава 4
– Позаботьтесь о пленнике. Отцу не понравится, если с ним что-нибудь случиться, – отдала она распоряжение мужчине, сторожившем у двери камеры. – Дайте ему исцеляющее зелье.
– Как пожелаете, мисс.
Сказано это было скорее с издёвкой, чем с подобострастием.
Смотреть с укором на того, кто тебя всё равно не видит нет смысла – вокруг слишком темно. Портить себе настроение препирательством с тем, чьего имени ты даже не знаешь, не имеет смысла. И Александра, про себя махнув на всё рукой, поднялась наверх.
Она направилась к комнате отца и лишь дойдя до двери, подумала, что просто так врываться, без предупреждения, с её стороны, по меньшей мере, невежливо. Мало ли чем могли заниматься родители после долгой разлуки?
Не желая ставить себя и родителей в неловкую ситуацию, Александра нарисовала в воздухе руну, позволявшую услышать, что творится за стеной.
Расчёт оправдался. Ощущения было такое, будто к ушам поднесли наушники и прямо в черепушке раздались голоса:
– Я тебя не понимаю!
Голос Лейлы звучал встревоженно и раздражённо.
– Мне казалось, что ты беспокоишься о нашей дочери!
– Тебе не казалось.
– И я должна в это поверить?! – мысленно Александра увидела, как мать мечется по кабинету, из угла в угол, а за ней, по пятам, преследуя, огненные отблески от пылающего в камине огня.
– Я всегда знала, что ты ненормальный! Всё, к чему ты прикасаешься, мгновенно разрушается и чернеет. Ты, как царь Мидас, только тот превращал в золото, а ты…
– Прикуси язык. Поверь, я правда не хочу ссориться.
– Да мне плевать, чего ты хочешь! Я не позволю тебе развращать мою единственную дочь, втягивая её в сомнительные игры!
– Ты – не позволишь? Какими средствами, спрошу я тебя, Лейла? Мы оба знаем, что вся твоя сила заключается в моей к тебе слабости. Без меня и дочери ты в этой жизни никто и ничто.
– В прошлый раз ты думал так же! Недооценивать врагов плохо, Эссус.
– Ты мой враг?
– Моя дочь сильнее меня. Она сумеет противостоять тебе.
– Только попробуй! – рыкнул он и Александра дёрнулась, услышав глухой удар.
Он что?! Поднял на её мать руку?!
– Только попробуй попытаться настроить против меня Лексу…
– Что? – прохрипела сдавленным голосом Лейла. – Что ты сделаешь?! Убьёшь меня? Думаешь, я боюсь смерти? Да жизнь рядом с тобой в разы страшнее!
– Отлично! Тогда ты, наверное, не станешь возражать, если я верну тебя туда, откуда мы недавно выползли? Восстановлю заклинание и мне даже не потребуется Ковен – справлюсь сам. Снова оказаться в изоляции – ты этого хочешь?!
– Снова угрожаешь мне?
– Пытаюсь вбить хоть крупицу разума в твою смазливую, но, увы, совершенно безмозглую голову.
– Я не стану стоять в стороне и смотреть, как ты вовлекаешь мою дочь в…
– Во что?! Во что, по-твоему авторитетному мнению я её вовлекаю? А?
– В свои грязные сексуальные игры! Она и без того слишком похожа на тебя, и я не выдержу, если она унаследует твою склонность к жестокости и пыткам.
– По-твоему, это то, к чему я стремлюсь? Совратить своего ребёнка? Проклятье, Лейла! Никогда я не был так близок поддаться искушению придушить тебя.
– Тогда объясни мне, зачем? Зачем всё это!
В комнате воцарилась тишина.
– Давай вспомним магические азы, золотко? Символом чего является змея в любой мифологии?
– Зла и коварства?
– Клише для идиотов. У большинства людей врождённое отвращение к змеям, и дело тут не только в потенциальной опасности ядовитого животного, сколько в христианской пропаганде повествования об Эдеме. Но возьмём существ рангом повыше. Что для них символизирует змея?
