– Ты псих или ученые еще не определили? Он ведьмарь! Его нельзя было щадить!
– Да я и не щадил, – оправдываясь, буркнул Макар.
– А что?
Макар подтянул колено и, столкнув Юлю, рывком сел. Ладони были в черной копоти. Он плюнул на нее – не оттирается.
– Трубой по башке – это как-то сильно круто… Я так сразу не могу!
– Учись! Ты ему не дашь – он тебе даст!
– Не дал же, когда за нами шел, – возразил Макар.
– Значит, зеленый еще! Они поначалу все пушистые. По-хорошему хотят, чтобы совесть их, гадов, не грызла. Только заканчивается все равно одинаково. Я им Верку никогда не прощу!
– Так ее же эль убил проклюнувшийся…
– Я их не различаю! Если ты с элями – значит, сдохни сам! А не сдохнешь, я помогу! – крикнула Юля, показывая бело-розовые десны. Глазные зубы у нее были тоньше и чуть длиннее остальных. Она казалась злой, беспощадной лаской.
Потом вскочила и ласточкой прыгнула через проволоку. Макар видел, как она на мгновение коснулась руками забора и красиво, точно в воду, скользнула на другую сторону. Опасаясь передумать, прыгнул за ней, но, уже в полете глупо и стыдно испугавшись, бестолково забарахтал ногами. Задел проволоку, вместе с ней качнулся вперед и, отброшенный, мешком перевалился через забор. Упал на ладони и на грудь, ударился щекой так, что отдалось в затылке. Сгоряча вскочил, пробежал метра два и опять свалился. Юля подхватила его и, дернув как морковь, подняла на ноги. Макар замахал руками, вырвался. Он был разгорячен, взбудоражен. Над ним дыбился побежденный забор.
– Ты видела?
Юля поморщилась.
– Лучше бы не видела. Зачем падать там, где можно стечь?
– Стечь?
– С высокого забора лучше стекать. Возникает трение, скорость уменьшается.
– А потом головой?
– Для страховки головы придуманы руки, а для спины кувырок… Сильно пропоролся?
Макар оглядел себя. Сгоряча ему показалось, что ран вообще нет, но оказалось, проволока оставила на ногах несколько отметин разной глубины.
– Все? Полюбовался собой? Идем! – поторопила Юля.
– Болит же!
– Это еще не болит. Вот завтра утром – точно заболит. Воспалится все – любо-дорого!
– Ты не могла бы не орать?
Замерзший, вымотанный, он ощущал себя чем-то вроде резко всплывшего водолаза. То есть, с одной стороны, тормозил, а с другой – его удивляли самые простые вещи. Например, почему солнце не падает и зачем человеку два маленьких глаза, а не один большой?
– Я не ору. Я говорю спокойно, – обиделась Юля.
– Тогда говори спокойно немного тише. И двигайся помедленнее! А то я пугаюсь! – попросил Макар.
– А ты двигайся пошустрее! У нашего спящего ведьмаря могут быть приятели.
Юля мельком взглянула на карту и уверенно зашагала в сторону выезда из Москвы. Там, где бесконечный забор закруглялся, стояла железная бочка, в которой дорожные рабочие жгли мусор.
Окоченевший Макар бросился к ней греться. Юля последовала его примеру. На пальцах ее вытянутых к огню перчаток вспыхивали и сворачивались шерстинки. Макар вспомнил, как недавно эта же перчатка вжимала его носом в крышу автобуса, и решил немного покачать права.
– Больше так не делай! Не кидайся на меня! – предупредил он.
– А то что? – заинтересовалась Юля.
– А то будет бобо!
Она опасно прищурилась.
– Бобы не будет! Скажи, что пошутил! Или я исчезаю, и ты остаешься расхлебывать все один!
Макар вспомнил спокойных «мальчиков» Тилля, которые наверняка пущены по его следу, и ему расхотелось оставаться.
– Я пошутил, – поспешно выпалил он.
– Ненавижу пошутистов! – отрезала Юля.
– И я тоже, – произнес кто-то за спиной у Макара, и на плечо ему легла рука.
Она была тяжелой, как лопата. В ней таилось больше силы, чем гуманизма. Макар тревожно обернулся. За его спиной, покачивая в руке тяжелый шнеппер, стоял Родион. Он был тщательно выбрит, но глаза запали, черты обострились, и в лице жило недовольство.
– К-как ты нас нашел? – заикнулся Макар.
Родион неторопливо поднял на уровень его глаз шнеппер, который теперь смотрел Макару точно в переносицу. Макар ощутил в себе зябкую трусость. Он ждал возмездия.
– Я не искал. Она нашла.
Макар увидел, что по поблескивающей дуге шнеппера ползет пчела. От его личной пчелы она отличалась более темными крыльями и бледноватой, словно немного стершейся позолотой. Родион дал Макару посмотреть на пчелу и опустил шнеппер.
Макар шевельнул деревянным языком.
– А разве она может?..
– Пока ты шныр и у тебя есть своя пчела – да, может. Афанасий сказал Кавалерии, что за тобой охотятся ведьмари. Она предлагает тебе вернуться в ШНыр. Если ты, конечно, хочешь…
Макар прикоснулся ногтем к горячему краю бочки, сквозь ноготь ощутив ее жар.
– Так хочешь или нет? – нетерпеливо повторил Родион.
Макар ощутил, что, если сейчас скажет «нет», тот повернется и уйдет, так ни разу и не обернувшись.
– А почему ты меня ищешь?.. Ты же вроде… – пробормотал он.
Глаза у Родиона, и без того недобрые, стали опасными.
– Из ШНыра я ушел. Сейчас выполняю просьбу Кавалерии. И все.
– Значит, сам бы ты не пошел меня спасать? – уточнил Макар.
– У меня куча дел, – сухо сказал Родион. – В ванной отвалилась плитка. На балконе надо делать полки. Поэтому ты или идешь со мной, или…
Он оглянулся и, держа наготове шнеппер, проводил взглядом подозрительно замедлившуюся машину.
– Где твоя пчела? – прозвучал внезапный вопрос.
– Ча? А, тут! – Макар хлопнул себя по карману.
Родион даже не опустил глаз. Карманами не интересовался.
– Покажи!
Макар послушно достал банку и отвинтил крышку. Банка из-под крема оказалась пустой. Лишь желтый медовый подтек, приманивший пчелу, остался на прежнем месте.
– Во дела, улетела! – растерялся Макар. – Ну и ча? Она у меня из холодильника выбиралась!
– Где ты ее взял?
– Пчелу?
– Про пчелу я знаю. Банку!
Макар торопливо рассказал. Родион нехорошо хмыкнул, отнял банку и поднятой с асфальта спичкой осторожно тронул медовый подтек. Он пока ничего не объяснял, но выражение его лица нравилось Макару все меньше.
Закончилось все тем, что Родион бросил в банку желтоватый кружок десятирублевой монеты и закрутил крышку. Встряхнул и – Макар не услышал ожидаемого звука.
– Пусто, – сказал Родион, открывая банку.
– Но куда она..?
– Все туда же! Гай стал на десять рублей богаче… Ничего! Просто так я денег не раздаю!
Достав плоскую коробочку, Родион выудил из одного из отделений немного глины, из другого – каплю смолы, из третьего – цветочный пыльцы и, быстрым движением соединив в один комок, торопливо бросил в банку, на которую в этот раз специально не надел крышки. Та засосала все со свистом.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал Родион. – Моя десятка уйдет у них на ремонт. И еще придется добавить. Если, конечно, Гай не закрыл канал. Но если он считает, что банка до сих пор у Дениса, то не закрыл. В Кубинке сейчас весело. Пару комнат у них разнесет, обещаю!
– В Кубинке?
– А где еще? Это телепорт ведьмарей! Главное хоть на миг коснуться дна и… Пальцем не лезь, дурила!
Макар отдернул руку.
– Как ты догадался? – спросил он упавшим голосом.
– По капле меда. Денис не был уверен, что пчела полетит за ним по доброй воле. Вот и подстраховались.
– Золотую пчелу нельзя поймать, – жалобно сказал Макар.
– Поймать, как оказалось, можно, особенно если телепортировать ее поближе к ведьмарской закладке… Той, которая часть нашей шныровской… Меня больше интересует, зачем Гаю вообще пчела? – задумчиво произнес Родион.
Он подошел к бочке и впервые оказался близко от Юли. Поднял голову и бесцеремонно окинул ее взглядом с головы до ног.
– Это кто?
– Знакомая.
– Близкая?
– Близкая! – сгоряча выпалил Макар.
– Насколько? Два года женаты, ребенок гуляет с бабушкой? – вопрос был бестактный, абсолютно в стиле Родиона.
Макар вознегодовал. Правда, рычать на него не отважился. Родион был волк, а он, Макар, пока подающая надежды молодая овчарка. И все же не струсил.
