Линия раздела (СИ) - Янковский Дмитрий Валентинович

-- Что это даст? – не понял Звягин.

-- Сейчас нам приходится каждого из них, что называется, пасти отдельно, -- пояснил Измайлов. – Запирать, открывать, конвоировать в столовую, потом еще в помывочную придется. Это все лишняя суета. Я пока не знаю, как их всех применить на общее благо, но что-нибудь обязательно придумаю. Пока же нужно выделить им сектор со всем необходимым, заблокировать его, и дать прибывшим возможность свободно и самостоятельно по нему перемещаться.

-- Да, я понял. Кстати, сектор, в котором они сейчас находятся, очень удобен. Он самый дальний от обжитой зоны. В нем своя столовая, со всем необходимым оборудованием. Надо его только подключить и проверить. Есть свой банно-душевой модуль. Надо только воду подавать туда по регламенту, чтобы исключить перерасход. Хотя в душевые подается рекуперированая вода, но все рано, незачем баловать гражданских. На мой взгляд, есть только одна проблема.

-- В чем она заключается? --Измайлов напрягся.

-- В этой зоне расположен один из запасных шлюзов. Гражданские будут иметь к нему доступ.

-- И что? Ты думаешь, они сбегут через него? Так пусть бегут мне не жалко.

-- Конечно не сбегут. Если они рвались в бункер, значит, дрожат за свою шкуру, боятся заразиться, как и все мы. Но если им очень сильно не понравятся какие-то из ваших решений, а я допускаю такую возможность, они смогут использовать шлюз в качестве оружия шантажа. Мол, откроем, впустим заразу, и всем конец.

-- Хорошо мыслишь, Звягин! – похвалил Измайлов. – Далеко пойдешь в новом мире. Только не отвечай мне, типа, служу России. Все. Нет больше России. Надо какой-то более правильный ответ придумать.

-- Служу человечеству! – подсказала Милявская.

-- О! Верно. Подходит! – Измайлов улыбнулся. – Этот шлюз можно заблокировать? Обесточить, временно вывести из строя контроллер?

-- Теоретически да. Можно просто отсоединить управляющую плату, а при необходимости поставить на место, – ответил Звягин.

-- Так и сделайте. И, плюс к тому, следует герметично отделить «гражданскую зону» от остального бункера. На всякий случай. Если выкинут какой-то фокус, заразят только себя.

-- Это сложнее сделать, -- сообщил Звягин. – Бункер имеет почти целиком общую систему вентиляции. Отдельно обслуживается лишь главный командный пункт. Остальные помещения получают воздух от единого источника.

-- Какой же тогда смысл в герметичных дверях, разделяющих сектора? – удивился Измайлов.

-- В советское время смысл был, -- сообщил Звягин. – Потому что между секторами, в вентиляционных тоннелях, стоят герметичные задвижки, обеспечивающие отсечку блокируемого сектора. Но со времен закладки бункера их ни разу не приводили в действие. Надеяться на них я бы не стал. С одной нам уже пришлось повозиться, когда полностью отделяли от бункера технический ангар. Я уже думал, придется замуровывать тоннель, а потом снова его пробивать. Но обошлось. Удалось вернуть заслонку в рабочее состояние.

-- Значит нужно их все проверить, и, при необходимости, отрегулировать или отремонтировать. По крайней мере те, что отделяют закрытый сектор. Кстати, я так понимаю, что если их закрыть, то воздух в заблокированный сектор поступать уже не сможет?

-- Совершенно верно. Это еще одна проблема. Если кто-то выживет после заражения, они все равно погибнут, когда мы им перекроем воздух.

-- Плевать, -- отмахнулся Измайлов. – Сколько их там? Двадцать человек. Выживет едва ли треть, да еще кого-то убьют мутанты. Устраивать себе проблемы ради пяти выживших, и ставить под угрозу весь гарнизон, мы, конечно не будем. Есть несогласные?

-- Нет, -- нестройным хором ответили офицеры.

-- Тогда все. Благодарю за внимание. Можете приступать к выполнению. Четких сроков не даю. И так ясно, что чем быстрее тем лучше.

Офицеры, один за другим, покинули помещение.

«Вот и началась новая эра в истории человечества», -- подумал Измайлов.

Глава 5

Утро после вечеринки выдалось для Кирилла тяжелым. Вчера все позволили себе лишнее, так что о еде думать не хотелось. Кирилл вспомнил, как Рита попросила именно его проводить ее до нужного помещения, и у него даже были какие-то идеи по этому поводу, но девушка, поблагодарив, выбралась в комнату и, махнув рукой на прощание, привинтила решетку вентиляции на место. Оставалось лишь вернуться к себе, поставить заглушку на место, и улечься на кровать, борясь с тошнотой. Потолок вертелся, как винт вертолета, только намного медленнее, смотреть на него было немыслимо, а с закрытыми глазами становилось только хуже. В конце концов, Кирилла все же вырвало в унитаз. После этого стало полегче, он свернулся калачиком, натянул одеяло до носа и погрузился в сон.

-- От тебя перегаром разит, -- негромко произнесла мама, когда они с Кириллом устроились за столом в столовой. – Я не собираюсь тебя ни за что отчитывать, но мне интересно, где и как ты умудрился напиться? Надеюсь, не с солдатами гарнизона?

-- А чем тебе солдаты не нравятся? – с укором спросил он у мамы. – Они что, не люди? Наоборот, по твоей вчерашней логике, знакомство с солдатами позволило бы мне не остаться одному, иметь надежных друзей, да еще из числа, если можно так выразиться, хозяев бункера. Нет разве?

-- Не дерзи! – попросила мама. – Если ты намекаешь на вчерашнюю просьбу ознакомиться с ровесниками, то она была продиктована не желанием сблизить тебя с хозяевами бункера. Скорее наоборот.

-- Не понимаю. – поморщился Кирилл. – А с кем тут вообще есть смысл сближаться, и ради чего? Мне кажется, у тебя в голове возникала какая-то идея. И ты пытаешься ее на меня спроецировать. Иногда, прости, ты ведешь себя как отец. Вспомни, как он заставил меня пятьдесят часов налетать на этом дурацком симуляторе в авиашколе, из своего желания сделать меня летчиком. А потом еще вынудил подняться в небо на мотодельтоплане. Прости за мой французский, но я тогда чуть не обделалася. Какой из меня летчик?

-- Следи за языком, пожалуйста! – напомнила мама.

-- Ой, да хватит тебе! А вспомни, как он гонял меня на стрелковом полигоне? Я не собираюсь никого убивать! Я не люблю оружие! Я не люблю летать, нырять с аквалангом. Ну, рукопашный бой мне понравился, он развивает не только агрессию, но и внутренние качества. Но все равно. Это не меняет главного. Отец пытается приблизить меня к некому идеальному образу сына, который сам же создал у себя в голове. Это ко мне, настоящему, не имеет никакого отношения. А ты его в этом еще и поддерживала нередко.

-- Но Кирюша, нельзя же жить только в мире книг, и общаться с одними литературными героями! Это тоже ни к чему доброму не приведет! Жизнь, она несколько иная, чем пишут в книгах!

-- Зачем тогда ты мне так прививала любовь к ним? Зачем показала этот яркий, блистающий мир, в сравнении с которым реальность – лишь бледная тень? Чтобы теперь упрекать за то, что он мне пришелся больше по вкусу?