FOL (СИ) - Востряков Алексей Дмитриевич

13.Арестант

Сознание возвращалось к Ивану постепенно. Вначале очнулась только душа, и ей остро захотелось прорваться к внешним источникам информации тела. Душа устремилась туда. Первым подключился слух. Иван услышал какой-то разговор, но смысла слов разобрать пока не мог. Потом появилось зрение. Все было не в фокусе, не четко, но замелькали какие-то тени. Иван приложил еще усилие, прорываясь наружу, заполняя собой все свое тело, подключаясь к органам чувств. Наконец внешний мир стал приобретать четкость, звуки емкость. В окружающем пространстве вместо черно-белого цвета, заиграли краски. Иван увидел лицо склонившейся над ним миловидной женщины в белом халате:

- Он пришел в себя, - сказала кому-то женщина и отошла в сторону. Над Иваном появилось мужское лицо:

- Как вы себя чувствуете?

Иван попробовал ответить, но голос еще не успел подключиться, и получилось какое-то сипение.

- Глазами мигните, - сказал мужчина. – Не спешите, сейчас к вам вернется голос.

Иван почувствовал, как его куда повезли, значит, вернулось тактильное чувство и чувство ориентации в пространстве.

- Вам нужно спать, - сказал женский голос, и Иван отключился.

Проснулся от того, что кто-то находится рядом с ним. Иван открыл глаза. Напротив, него на стуле сидел мужчина в строгом костюме и внимательно смотрел в лицо Ивана.

- Проснулись. С нетерпением ждал вашего пробуждения. Зовут меня Локост. Я следователь. Буду заниматься вашим делом.

- В меня стреляли… - сказал Иван, припоминая последние события.

- Да, полицейские немного перестарались. Им было приказано только задержать вас.

Иван осмотрелся, находился он, судя по всему, в больничной палате. Над головой был святящийся потолок, а это значит, что он по-прежнему на Объекте. Иван поднял руку, и стал шарить у себя на шее. Нательный крест был на месте.

- Надеюсь, вы понимаете, что именно из-за него вас и задержали? – спросил следователь.

- Здесь это запрещено?

- Кто вам дал этот крест?

- Я сам купил его в церковной лавке.

- Расскажите подробнее, - попросил следователь. Иван еще чувствовал небольшую слабость, но пересказал все, то же самое, что до этого рассказывал роботу в «Департаменте душевного спокойствия», а потом юным молодым людям на пикнике в искусственной степи. Скрывать ему было нечего.

- Вы лжете, - выслушав его, сказал следователь. – Никакого внешнего мира не существует. Советую еще раз хорошо все обдумать, прежде чем снова рассказывать ваши фантазии. В следующий раз с вами будут говорить другие люди, которые умеют добиваться правды. Сейчас вы практически здоровы, сегодня же вас отсюда переведут в камеру временного заключения.

Следователь поднялся и вышел из палаты.

«Невеселая перспектива, - подумал Иван, - Я говорю правду, мне не верят. Еще и пытать начнут. С этих мудаков станется». Дверь открылась, и в палату вошли два молчаливых охранника. Они заставили Ивана встать, и дойти до лифта. Арестанта переправляли с больничного уровня на тюремный уровень.

Камера – одиночка. Окон нет, что естественно для Объекта. От стен слабый свет люминесцентной краски, свет на потолке включается два раза в день, утром и вечером, когда доставляют в камеру поднос с едой. Раздается сигнал, открывается дверца небольшого лифта в стене, Иван забирает поднос, потом ставит туда же уже с грязной посудой. Вот и все разнообразие его жизни. Дни идут за днями, а его никуда не вызывают, в камеру никто не заходит. Говорят, в одиночной камере легко сойти с ума. Человек социальное существо, он не может долго находиться сам с собой.

Иван верил, как когда-то в Землях Ящеров, что ему не на кого надеяться, как только на помощь Божию. Четок у него не было, но он стал считать молитвы с помощью косточек на руках. Не так удобно, как с четками, но это помогало сосредоточиться, и не сбиться в молитве. Утром читал утреннее правило, потом делал 200 отжиманий вначале на левой руке, потом на правой, повторяя «Богородицу». После обеда 500 поклонов и «Отче наш». Так до самого вечера. Весь день был расписан по минутам. Если суждено ему выйти из этой камеры, решил для себя Иван, то он выйдет отсюда сильнее и физически, и духовно, чем зашел сюда. Было понятно, что, оставляя человека в одиночке, как бы забывая о нем, тюремщики хотят сломить его волю. Но сломать волю человека, который уповает на Бога – невозможно. По-видимому, это поняли и его тюремщики, которые скрытно вели наблюдение за ним. Дверь в камеру открылась, охранник приказал Ивану выйти в коридор.

14.Враг

Привели Ивана в мрачное помещение, напоминающее средневековую камеру пыток. Посредине металлическое кресло, к которому ремнями привязали Ивана, по краям столы с разложенными пыточными инструментами. Под потолком крюки, толстые веревки. Ничего хорошего ожидать не приходилось. По комнате бродил невысокий жилистый мужик в длинном фартуке: брал в руки, и тут же клал на место острые ножи, пилы, клещи. Звякал железом. Потом зажег газовую горелку, взял железный прут и стал нагревать его конец. В комнату вошел еще один человек. Остановился в тени, у порога и глухо спросил:

- Что? Страшно?

Голос был незнакомый, но Иван услышал знакомые интонации, и еще ощутил волну страха, исходящую от этого человека. «Да это же демон, который владел душой мэра города МелькольвбургаДжона Бломфилда, - догадался Иван, - Нашел себе новое тело?»

- Я узнал тебя, - сказал Иван человеку в тени, одержимому демоном.

- А ты набираешь силу, - глухо сказал демон. Человек, было, шагнул из тени к Ивану, но тут же отшатнулся назад, закрывая лицо руками. – Что за черт, почему с него не снят крест!

- Сейчас, господин, - визгливо вскрикнул мужик, подбежал к Ивану и одним движением сорвал с него цепочку с нательным крестиком, бросил крестик в огонь газовой горелки.

- Так вот лучше, - сказал демон, устами человека, выходя из тени и останавливаясь напротив Ивана.

- Трепещешь перед крестом, нечисть? – спросил Иван.

- Страшусь, - осторожно признался демон.

- Я теперь и молитвы знаю для вашей шатии опасные…

- Не надо, - поднял руку, как бы закрываясь от Ивана демон. – Я пришел просто поговорить.

- А разговор будет с прикладыванием к моему телу раскаленного железного прута? – спросил Иван, кивая на палача, в руках которого конец железного прута уже раскалился до белого каления.

- Я бы хотел тебя мучить, отрезая по кусочку, - признался демон, - но чувствую в тебе силу твоей веры, с которой мне уже не совладать.

Человек одержимый демоном сделал палачу знак рукой, и тот вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

- Как же тебя зовут, представился хотя бы? – спросил Иван.

- Я руководитель Совета Старейшин Абрахамсус…

- Это ты назвал имя человека, чье тело захватил, - перебил одержимого Иван. – Я спрашиваю имя демона.

- Ты становишься все сильнее, - глухо сказал демон. – Если я тебе скажу свое имя, ты заставишь меня служить себе.

- Мне не нужен демон на посылках, - засмеялся Иван. – Я бы с удовольствием отправил тебя в ад, где тебе самое место.

- Поэтому я и не скажу тебе свое имя, - ответил глухо демон.

- Я хотел бы знать о судьбе своих товарищей по экспедиции? - спросил Иван, - Они живы?

- Они все умерли. Люди не могут пройти через стену ни сюда, ни отсюда. Исследовательская группа попала в ловушку, все семь человек в ней сгорели заживо.

- А Мира?

- Бегает где-то по городу. Меня она мало интересует.

- Как же я прошел сквозь стену города, и со мной ничего не случилось? – спросил Иван.

- Известно, Кто тебе помогает. Иначе я бы не разговаривал с тобой.

- Чего же ты хочешь от меня? – спросил Иван.

- Я хотел узнать кое-что, но теперь понимаю, что свою тайну ты не выдашь, даже под пытками.

- У меня нет тайн, - удивился Иван. – Я с самого начала, как попал в этот город, всем рассказывал кто я и, откуда, ничего не скрывая. Кстати, кто это придумал шутку про то, что люди этого города произошли от обезьяны?