Ком 10 (СИ) - Войлошникова Ольга

— А ну ещё! — азартно крикнула Маша, и ледяная взвесь обволокла «Скорпиона», примораживая суставы и сочленения, роняя его подвижность. — Может, в сосульку его закатаем?

— Я обещался вскрыть эту консерву! — рыкнул я. — Давай ледяную дорожку!

— Есть!

Вот что мне нравится в наших девчонках — в бою не жеманятся, всё чётко.

Я пригнулся, юзом проскальзывая по льду под закостеневшей клешнёй «Скорпиона». В загривок вжалась Маша.

Мимо нас мелькнула картинка: удары Айко в щит светились уже фиолетовым — скоро дожмёт! А жало вражины под брюхо не доставало! Экипаж пытался засунуть под днище клешни, снабжённые орудиями, лупил наобум и даже пару раз преуспел. Но пробить щит Айко не смог, зато повредил собственную опору и теперь припадал на правый бок.

Где-то сбоку орали:

— Ма-ма!.. Да-вай!.. Ма-ма!.. Да-вай!..

Перед моей мордой проскочила задняя опора, за которую я ухватился. А вес у меня хорош! Аж корпус немаленького «Скорпиона» вздрогнул!

— Маша! Льда на жало!

— Н-на! — вот же Марья молодец!

Удар прошёл тремя волнами.

Просто холод, проморозивший металл.

Мокрая ледяная взвесь, мгновенно облепившая сочленения.

И снова холод, сцементировавший ледяное крошево в единый монолит!

Вокруг нас резко сконцентрировался мороз градусов в сорок! Хищно извивавшийся хвост замер в неподвижности. Поможем болезному, чтоб не мучился!

— Держись! — я встал на задние лапы и отломил «Скорпиону» кусучее жало. Бздынькнул перемороженный металл. Подумал секунду — да и хвост надломил. Потому что — а чего они?

Хорошо быть большим!

Мы самые! – радостно взревел Зверь.

Я ссадил Марью на землю:

— Вокруг посматривай, опоры подмораживай, я черепушку ему вскрою.

— Есть!

И полез наверх. Корпус для лазанья у «Скорпиона» был — любо-дорого! Это вам не то что через скользкие ледяные торосы перебираться. Нда, что-то я защиту Большого Ледового Моста вспомнил.

В общем, наверх я взобрался — как про прошпекту прочапал. Долбанул от души по кумполу, вокруг ажно гул пошёл. Хотел присказку из «Теремка» выкрикнуть, но получилось почему-то:

— Без окошков, без дверцов — полна ж*па огурцов! — вот же детская дразнильная память откуда прёт? — Хочешь жить — лягай на пол, руки за голову! Кто не спрятался — я не виноват! — и вбил когти под крышку.

Вскрыл я эту коробушечку в два рывка, натурально как консерву отогнул:

— Алё!!! — кричу. — Сдаётесь⁈

А они носами в пол лежат, только косяки на меня давят.

— Эх, вы, — говорю, — ящерицы хреновы!

Выволок за шкирки обоих да как придал ускорения — по льду-то со свистом за край поля улетели.

— Это наш!!! — вопила Хотару. — Это наш герцог!!!

А я осознал, что со стороны Айко затихли ритмичные удары. И тут же из верхнего люка вылетела и покатилась, подпрыгивая на льду, голова.

— Мама жги!!! — это уже Сэнго.

И «Скорпион» действительно полыхнул. Из облака жирного дыма вылетела Айко, в руках у неё болтался кашляющий второй пилот. Или первый пилот? Ещё в египетских пилотах я не разбирался!

— Сдавшегося куда? — тряхнула копчёным египтянином лиса.

— Сюда давай! — Маша мгновенно сформировала из ледыхи подобие здоровенного блюдца, в которое Айко и кинула своего пленника.

— Илья Алексеич, — церемонно кивнула великая княжна, — так вам будет несомненно удобнее.

— Ах, с вашего позволения, — изобразил неуклюжий реверанс я и наподдал по ледяной чашке так, что она просвистела далеко за край каменного поля и впилилась куда-то в трибуны.

БЕГЕМОТ И «ВЕЩИЙ ОЛЕГ»

— Поможем нашим! — взвизгнула Айко и первая устремилась в центр поля, где «Вещий Олег» мордовался с синим «Скорпионом».

Я успел заметить, что Сонечка пошла дальше Маши и организовала их «Скорпиону» ледяную маску по всей морде. Надо полагать, у того сразу пропала видимость, суставы тоже заскрипели-засбоили, после чего Бегемот (тоже здоровый, надо сказать) принялся колотить по нему какой-то огромной изогнутой стальной дурой, методично отламывая ему сперва манипуляторы, а потом опоры. До третьей уже дошёл. Может, внутри и хотели сдаться, но люки у них, похоже, тоже приморозило.

Дашков хлестался с египтянкой-огневичкой — в дальнем углу поля гудели, сшибаясь, огненные штормы.

А «Вещий Олег» пытался пробить защиту Миновского «Скорпиона», одновременно стреляя, лупя его саблей, швыряясь ильиными огнями и сверля красными глазами — таки это оказалась та новейшая энерго-рубиновая пушка!

«Скорпион» держался, прокатывая по синим бронелистам малахитовые сполохи, успевая стрелять в ответку и жалить «Олега» хвостом с энергетическими зарядами. В ответ на удары защитная энергосфера «Вещего Олега» вспыхивала не целиком, как обычно, а пятнами, составленными из шестиугольных островков — и чем сильнее приходился удар в какую-то точку, тем сильнее светились в этом месте щиты. Умная автономная броня! Вот что Петя так в этот шагоход вцепился. Теперь весь экипаж может о щитах вообще не думать, а сосредоточиться чисто на наступательных заклинаниях. А в случае нужды — подкрепить защиту. Это ж какое преимущество!

Мин, кажется, это тоже понял и стал аккуратнее и расчётливее. Пятился, отскакивал, припадал и неожиданно бросался вперёд, виртуозно манипулируя жалом. Его внешний магический контур сиял уже не так ослепительно и местами даже подмаргивал, но…

Неизвестно, что там дальше было бы, и как бы долго противники танцевали, если б в ситуацию не вмешалась Айко.

Мелькнув вперёд нас пулей, она с каким-то безумным японским воплем, в котором мне слышалось только «яй-яй-яй-яй-я-а-а-а-а-а!» упала в самое основание скорпионьего хвоста, приняла боевой облик и вцепилась своими сияющими когтями в кабель магического контура. Рванула! И впилась в него зубами.

— Господи, там же брильянты! — ахнула Маша. — Поломает зубы!

— Ма-ма!.. Ма-ма!.. — скандировали на заднем фоне наши отчаянные болельщицы.

Гулко бахнуло, и Айко, упорно не разжимавшая стиснутые челюсти, мгновенно сделалась похожа на огромный шестихвостый ёршик. А главный контур «Скорпиона» мигнул и погас!

— Айко, — рявкнул я, — уходи оттуда!

Сейчас она нашим только мешать будет.

Лиса поняла. Или ей так сплохело? Обмякла вся и скатилась под опоры елозящему «Скорпиону».

— Маша, льда! Дорожку!

— Даю!

Передо мной возникло идеальной гладкости полотно.

— Держись!

Мы проскользили по нему, подхватив по пути полуобморочную лису, которую я сразу закинул на загривок:

— Маша, держи!

«Вещий Олег» тут же усилил напор. Щит «Скорпиона» лопнул со стеклянным звуком, а следом на корпус, вздувая металл, обрушился сгусток усиленного новейшей пушкой ильина огня.

— Обалдеть! — сказала Мария. — Я и не знала, что Ваня так может!

Они скатились с моего загривка, и теперь Мария сидела, а Айко лежала, положив голову ей на колени.

— Это из-за пушки новой, — не открывая глаз сказала она. — Страшная вещь.

А я подумал, что действительно страшная. Как бы её после нашего выступления не запретили подобно химическому и биологическому оружию. Впрочем, всегда можно иметь набор специальных шагоходов, поставленных на консервацию. На случай, если кто-то из противников особо обнаглеет.

Подивившись высокополитическим мыслям, забредшим в мою скромную голову, я оглянулся. Бегемот докурочил своего противника, оторвав ему всё, что только можно. А вот Дашков…

ОГОНЬ И ПУСТЫНЯ

— Мишу, однако, понесло! Девочки, я туда!

Я мчался в дальний от нас угол площадки, где два огненных мага пылали живыми факелами. Сейчас они более всего были похожи на ифритов. Или на огненных элементалей из учебника?

— Илья! — наперерез бросилась Соня. — Меня возьми!

Ну, похоже, судьба моя всех девчонок сегодня покатать.

— Держись! — и спустя буквально полсотни метров: — Морозь! Лапы припекает!

Камень по мере приближения к дерущейся парочке раскалялся всё больше. От волны холода он начал сразу лопаться, стреляя во все стороны обломками.