— И правильно сделала, — кивнула та. — Ты ж у нас красавица. Только не ценишь себя.
— Арония! Как ты это сделала? — воскликнула Аня, возмущённо сверля её взглядом. — Кто тебя так гадать научил?
— Моя бабушка, — скромно потупилась та.
— Видели мы твою бабушку! — недоверчиво заявила Аня. — На цыганку она ни разу не похожа! Больше — на библиотекаршу. Точно — ты ведьма!
— Не только цыганки умеют гадать, — отмахнулась Арония. И спросила: Ну что, Танюша, веришь мне теперь? Отошьёшь своих нескладных кавалеров? А то ведь горя с ними хлебнёшь.
— Посмотрим ещё, что за Ромео ты мне наворожила, ведунья, — усмехнулась та. — Давайте, что ли, торт есть?
В общем, понятное дело — подружки всем растрепали про это гадание. И с этого момента жизнь Аронии превратилась в кошмар — хоть не появляйся в общаге. Стоило туда войти, всюду бежали за ней девушки с новенькими колодами карт. Требовали, чтобы она им на суженого погадала. Приходилось. Но скоро Арония, чтобы совсем учёбу не забросить, стала часы назначать: с шести до семи вечера. И очередь, говорят, занимали за неделю вперёд. Но она и не всем гадала. Выйдет из своей комнаты, глянет эдак поверх голов на очередь, и выберет нескольких. Остальные потом, если успеют до семи пройти. Некоторые девчонки обижались.
А вскоре в институте даже слухи пошли, что Арония — ведьма и, мол, приворотами занимается. Но от этого желающих погадать даже добавилось — ведьма так ведьма, лишь бы на судьбу раскинула.
Но вскоре Арония перебралась жить домой и личной гадалки у обитательниц общаги не стало. Арония теперь если и появлялась здесь, то украдкой и карты раскладывать категорически отказывалась — мол, некогда.
Глава 4
Плат
Прошёл месяц.
Семена, подаренные Фаиной, Полина Степановна посадила в комнатные горшки. И они, взойдя за несколько дней, дали буйный цвет — то ли розы, то ли рододендроны — розовые, алые, голубые и фиолетовые. От их цветения красота на окнах Акимовой хаты была такая, что люди, проходя мимо, останавливались. И вскоре они уже даже и забыли, что раньше этот дом считался нехорошим. Он выглядел просто картинкой — беленький, с синими ставнями, с добротной черепичной крышей, с яркими цветами на чисто вымытых окнах. Кто знает, может и Михалап свою лапу тоже к этой красоте приложил, доставая иногда из-за балки свой заплатанный мешок со «струментами», да подправляя Акимову хату там, где это требовалось. К тому же Полина Степановна, поливая цветы, всегда мило улыбалась, выполняя наказ чародейки. Так что это добродушное лицо в окнах тоже добавляло свой штрих в общее милое впечатление от домика.
К слову сказать, Полина Степановна тоже изменилась.
Она расцвела и стала похожа на свои цветы. Теперь никто б не назвал её старушкой. Это была сухощавая пожилая дама с седой короткой стрижкой, активная и бодрая. Особенно это стало заметно с тех пор, как Полина Степановна увлеклась бальными танцами. И стала два раза в неделю посещать репетиции в доме культуры, расположенном неподалёку, где была танцевальная студия под названием: «Кому за…». Видно, танцевальные па у неё получались неплохо, поскольку вскоре она гордо объявила Аронии, что будет вместе со своей студией гастролировать. Надо же — у бабули был талант к танцам. В Армавире, где они раньше жили, таких студий не было. Или, скорее, бабуля тогда танцами просто не интересовалась. Но Арония догадывалась, что причина такой активности, скорее всего, в цветах чародейки, которые щедро возвращали жизнерадостность и силу тому, кто за ними ухаживал.
Так что, когда девушка через несколько недель, наконец, вернулась домой, официально став Аронией Саниной, то ни дома, ни бабулю было не узнать. Как будто и они тоже получили некую путёвку в новую жизнь. Дом обрёл уют, а Полина Степановна была полна творческих планов. Даже график выступлений ей показала: хосписы, детдома, Дом Ветеранов и так далее.
Аронии теперь ездила в универ на маршрутке — очень удобный маршрут, без пересадок. Да и готовиться вечерами к занятиям в тишине своей комнаты ей теперь было гораздо комфортнее, чем в общежитии — в шуме, гаме и пустой болтовне забежавших на огонёк однокурсников и прочих товарищей. Общения ей хватало и на лекциях.
Но были ещё ночи, в одну из которых Аронии предстояло встретиться с Евдокией. А потом, если всё сложится удачно — снова ехать к Фаине в Славянск. Такова была договорённость с Хранительницей — доставить к ней Полуночницу прямо с места преступления. И, учитывая амулет, который она выдала в помощь — шёлковый парализующий силу плат — дело это было несложное.
Но вот уже третья ночь, а Евдокии всё нет.
Однако Арония, помня правила владеющих силой, была настроена уверенно. И, сама себе удивляясь, почти не волновалась. Ночью она спокойно спала, предоставив наблюдение своей «чуйке», как она называла своего внутреннего сокола, неустанно следящего за окружающей обстановкой и подающего ей знаки об опасности. К тому же, благодаря подсказке рода, она уже знала, что Евдокия ждёт полнолуния — времени, когда её кошачья сущность-оборотень будет в своей максимальной силе.
* * *
И вот она, ночь полнолуния.
В полночь Арония была этой своей чуйкой разбужена…
Но проснувшись, глаз она не открыла и даже не шелохнулась. Лишь тихо осмотрелась вокруг внутренним взором:
В окно спальни заглядывала Луна, окружённая мерцающими звёздами. От её яркого света по полу стелились серебристые дорожки. В углах затаилась таинственная мгла…
А, вот оно ночное чудище-оборотень. В углу комнаты сверкнули зелёные глаза и оттуда вышла, грациозно ступая, огромная чёрная кошка. Дойдя до центра комнаты, она села, обвив хвостом лапы.
А кто ещё затаился в углу? Чьи там жёлтые глаза?
Ну, конечно же — это Михалап. Отрабатывает свой рублевик. Видно, не смог отвертеться от взятой на себя подленькой миссии помощника палача. Зато, похоже, не выдал он Аронию. Иначе б Евдокия вела себя по-другому — судя по всему, уверенна в своей безнаказанности и даже не предполагает, что ей предстоит встреча уже не с овечкой Ларой.
Девушка нащупала под подушкой нежный шёлк…
Арония знала — у неё всё получится! С ней сила всего её рода!
Миг!
И вот, сложив на груди руки, Арония уже стоит перед чёрной кошкой, оказавшейся почти с неё ростом. Полная Луна дарит огромную мощь и магическую силу своим оборотням.
Но ничего, как говорится — велика фигура, да дура!
И как ни искушена была Евдокия в ночных сражениях, к такому обороту событий она не была готова. От неожиданности она даже попятилась, выгнув спину, с которой посыпались искры. И это уже было полпобеды — сбить спесь и боевой настрой с противника, заставив его растеряться и отступить.
— Что, нежданчик вышел? — рассмеялась девушка. — А ну, Полуночница, возьми мою силу! Если сможешь!
— Умри-и-и! — завизжала кошка.
И, сыпля искрами, бросилась на Аронию, выставив вперёд когти лапы и пасть, норовя вцепиться ей зубами в горло. Но тут девушка, мгновенно распахнув сложенные руки, укрытые шёлковым заговорённым платком, набросила его на кошку.
Михалап, стоя в углу позади Евдокии, решил:
«Всё — пропала девка! Нашла чем защищаться — платом!»
И бросился Аронии на помощь. Ухватить кошку за хвост, он попытался оттащить её. Но ощутил в руках что-то каменное. А затем этот хвост вместе с кошкой мгновенно рухнул. И оказалось, что это уже некая жуткая каменюка с оскаленными зубами и выставленными вперёд лапами. Страшная образина!
— Чегой-то с ей? — испуганно отшатнулся домовой. — Как ето?
— Это заговорённый амулет помог. Всё, отбегалась Евдокия! — проговорила, всё ещё дрожа от боевого азарта, Арония. — Отвезу её к Главе Клана. Пусть решают, что с ней делать, — сказала Арония. А затем, прошептав несколько слов, она превратила это озверевшее чудовище в небольшую статуэтку, поместившееся в её ладошку.
— Оп-ля! Вот и готово! — весело объявила она.
