"Фантастика 2025-76". Компиляция. Книги 1-35 (СИ) - Стоев Андрей

— Поднимайте руки у кого есть вопросы, — добродушно сказал я, — я всем отвечу. Лучше три раза спросить, чем один раз не понять. Спрашивайте, — ткнул я пальцем в мужчину, поднявшего руку первым.

— Мы обязаны будем подписать новый контракт?

— Нет, конечно же, — улыбнулся я. — Мы не хотим вас обязывать, да и не вправе этого делать. Но все вы являетесь людьми, от которых критически зависит работа завода, и мы, разумеется, без особого доверия относимся к людям, в чьей лояльности не уверены. И если для, скажем, технолога цеха это не столь критично, то на высоких должностях мы не хотели бы видеть тех, кому не доверяем.

— А у вас найдётся кем нас заменить, если мы все вдруг откажемся подписывать?

— А вы не хотите подписывать? — с любопытством спросил я.

— Нет, почему, — замялся тот. — Просто интересно, как вы можете нас заставить.

— Зачем заставлять? — пожал я плечами. — Тот, кто хочет работать с нами — подписывает. Тот, кто не хочет — заявляет об этом, и мы решаем вопрос о дальнейшем сотрудничестве. По-моему, всё логично. Ну а насчёт кем заменить — найдётся, конечно. Будьте уверены — стоит нам объявить об открывшейся вакансии, и на неё тут же выстроится огромная очередь. Мы можем позволить себе выбирать только лучших. Так что уговаривать вас никто не будет, нам это ни к чему.

Народ опять сдержанно загудел, тихонько переговариваясь. Вообще-то, это и в самом деле было довольно необычно — такие договоры обычно заключались только с самыми ценными сотрудниками, да и то далеко не всегда. Главным образом потому, что договор служения налагал обязательство на обе стороны, и работодатели предпочитали более простые и менее обязывающие отношения. Этим людям подвернулся редкий шанс, но так уж устроен человек, что сейчас они мучительно пытались понять, где их дурят, и не безопасней ли будет отказаться.

— У кого ещё есть вопросы? Вот вы, спрашивайте. Да-да, женщина в бежевой блузке, я вам говорю.

— Скажите, господин Кеннер, мы правильно вас поняли, что наш завод принадлежит князю, а вы являетесь просто доверенным управляющим?

— На данный момент дело обстоит именно так, — согласился я.

— В таком случае, почему мы должны подписывать договор служения с вами, а не с князем?

— Во-первых, как я уже сказал, вы ничего подписывать не должны, — с лёгким раздражением заметил я. — Это привилегия, а не обязанность. Во-вторых, насколько я знаю, князь вам никакого служения не предлагает. Ну а в третьих, мы не можем приказывать княжьим людям, а стало быть, на предприятии, где распоряжается наше семейство, они будут посторонними. Я ответил на ваш вопрос, достойная?

Женщина смутилась и села. Поднялась ещё одна рука. «Управляющий», — тихонько шепнула мне Зайка.

— Слушаю вас, почтенный, — посмотрел я на него.

— Господин Кеннер, у некоторых членов руководства есть эээ… определённая проблема с трудовым договором…

— Что за проблема, почтенный? — поощряюще кивнул ему я.

— Дело в том, что в наших договорах есть особое условие, что после расторжения данного договора мы не имеем права работать на подобной должности в течение года. Там довольно сложно сформулировано…

— Семейство Лахти практикует кабальные договоры? — искренне изумился я. — А как это согласуется с законом?

Управляющий только развёл руками. В общем-то, это довольно остроумное решение проблемы переманивания ценных сотрудников, но как-то очень уж от него попахивает крепостным правом. Мы используем для этого договоры служения, а Лахти, по всей видимости, предпочитают не связывать себя лишними обязательствами.

— Я думаю, мы сумеем решить эту проблему, почтенный, — заявил я, немного пошептавшись с Есенией. — Поскольку трудовой договор у вас с заводом, а не с семейством Лахти, мы сможем убрать этот пункт по согласию сторон. Ну а после этого уже безо всяких последствий заменим его договором служения.

— Благодарю вас, господин Кеннер, — поклонился управляющий. — Я думаю, что выражу мнение большинства присутствующих, сказав, что для нас будет честью служить семейству Арди.

Я благосклонно покивал ему.

— Итак, достойные, я полагаю, что основные вопросы я для вас прояснил. В дальнейшем можете обращаться с вопросами к госпоже Кире или к почтенной Есении. Завтра каждый из вас либо подпишет договор служения, либо объявит о своём нежелании подписывать. На этом прощаюсь с вами, достойные, благодарю за внимание.

— Всё же это поразительная наглость, — раздражённо сказала Зайка, когда мы, наконец, вышли из заводоуправления. — Им предлагают невероятную честь, а они ещё и сомневаются.

— Они понимают, что этого не заслужили, потому и сомневаются, — хмыкнул я. — Ты бы на их месте тоже задумалась, за какие заслуги тебе такое счастье привалило. Но они посомневаются и подпишут, никуда не денутся.

— А если не подпишут?

— Если и найдётся несколько самых недоверчивых, но то они проблемой не будут. Большинство всё-таки поймёт, что это их шанс.

— Может, есть ещё какой-нибудь способ? — вздохнула Зайка. — Мне этот план не кажется особо надёжным.

— Если и есть другой способ, Кира, то я его не знаю. Любые формы саботажа исключаются полностью, ты сама это понимаешь. Твоя идея привязать завод к себе хитрыми договорами тоже не годится, это будет расценено князем как злоупотребление доверием. Справедливо расценено, кстати. Мы не можем отобрать завод у князя, и любая попытка шантажа выйдет нам боком. Мы должны просто заявить о своём интересе, но сделать это безупречно с этической точки зрения. Вот и получается, что у нас остаётся только возможность подгрести под себя руководящий состав. Это тоже несколько сомнительно, но допустимо, если это делается без всякого принуждения, на добровольной основе. Кстати, проследи, чтобы отказавшихся не уволили, и даже не угрожали уволить. Вот, собственно, и все наши варианты — если ты видишь что-то ещё, то я открыт для предложений.

Зайка опять вздохнула и промолчала.

Глава 21

Сегодня у нас была очередная лекция по истории, и, как обычно у Сагала, интересная. Пожалуй, даже интересней обычного, потому что касалась довольно близкой мне темы.

— Таким образом, — подытожил он, — на следующих занятиях мы будем подробно разбирать события, которые мы сегодня просмотрели обзорно, и которые в самом буквальном смысле создали современные княжества. А именно, отказ от лествицы [211] в результате убийства Владимира Окаянного в Киеве, и затем, в ходе последовавшей смуты, княжеское дозволение на формирование оружного ополчения детей боярских. Именно эти события предотвратили дробление княжеств на уделы, привели к образованию гербовых дворянских семейств с их дружинами, и в целом позволили сформировать современную систему княжеской власти.

— У нас осталось ещё немного времени, — глянул он на часы, — так что если у кого-то есть вопросы, задавайте. У тебя вопрос, Арди? Интересуешься лествичным правом?

— Нет, почтенный, дела князей меня мало интересуют, — улыбнулся ему я. — Меня скорее интересуют дворянские дружины.

— Дружины? — удивился Горазд. — Арди, ты чего-то не знаешь о дворянских дружинах?

— Как выяснилось, ничего, — развёл я руками. — Например, я не понимаю, почему они вообще существуют. Вот вы говорили, что дворянские семейства создавали дружины для защиты дарованных князем земельных наделов, и для службы князю, которую они обязались выполнять в обмен на наделы.

— Верно, — кивнул Сагал, с любопытством на меня глядя.

— Но сейчас заметных наделов нет, наверное, ни у кого…

— Всё правильно, наделы постепенно отошли обратно к княжествам. Князья поощряли отказ от больших имений, проводя соответствующую налоговую политику. Наше дворянство — промышленники, а не землевладельцы.

— Но при этом дружины почему-то остались, — указал я. — А вот в Ливонии, к примеру, бароны как раз владеют землёй, но дружины у них маленькие, у некоторых так просто игрушечные.