— Экспроприируешь, значит, религиозную собственность? — усмехнулся батя, слегка повеселев. — Ну, я не в восторге от идеи воровать у нищих, но и ругать тоже не буду. Ну что, как всё прошло?
— Они нашли паука, выписали штраф и забрали.
— Па… паука? — Цсофика резко поменялась в лице. — Ты отдал им Милли⁈
В следующий миг она подбежала и врезала мне в плечо.
Глава 11
Растрата коммунистического имущества в среднем размере
Удар её кулака гулко отозвался в ушах — я догадался, что она ударила в полсилы, но и этого хватило, что меня откинуло на метр, а кости и мышцы заныли от боли. Затем она схватила меня за грудки.
Внештатная ситуация: Драка на борту, зафиксировать?
— Ты! Ты! Говнюк вонючий! Как ты посмел допустить!
— Тише! Тише, блин! Отмена, не фиксировать!
Её принялись оттаскивать от меня вместе Батя с Ильичом — удалось, пожалуй, только последнему. Наконец, мне удалось освободиться, а Цсофика, натужно рыча, словно дикая кошка, извивалась в руках андроида.
— Моя крошка! Они забрали её!
— Батя! Мне не хочется говорить, но она реально больная! — я тоже начинал вскипать. — Ты хоть понимаешь, блин, что мы тебе жизнь спасали, а ты сама чуть всё не разрушила? И что забрать паучиху эту — это был лучший вариант, чтобы отвести глаза? У тебя там ещё же два паука!
Она немного успокоилась, опустила глаза.
— Ну они оба самцы. Да, есть такое. Всё равно вы уроды. Я вам подарки принесла, а вы лишили меня моей любимцы!
Я на миг вспомнил, что где-то должны были остаться паучата, но решил не нагнетать и без того нервозную обстановку. Вместо этого взглянул на браслет, чтобы отменить факт драки на борту и обомлел от предыдущих сообщений.
Сообщение: окончание экстренной ситуации.
Получена премия: 2 трудочаса (бескровное разрешение конфликта на орбите)
Сообщение: окончание экстренной ситуации.
Получена премия: 8,5 трудочасов (активное и успешное участие в досмотре Инспекции)
Накоплено трудочасов: 210,35
Получена благодарность от ИИ Профсоюза Контрабандистов с занесением в личное дело.
Ваш ранг повышен: Юнга 5 разряда.
— Батя! Мне пятый разряд дали!
— Ай молодец! — услышал Арсен, проходящий мимо нас по лестнице.
— Похвально, — батя кивнул и вручил мне два ведёрка. — Сейчас отпразднуем сухпайками. Но давай сначала отстыкуемся. Тварей покормим, да нырнём, надо свалить куда-нибудь подальше от этого зоопарка.
* * *
На удивление, отстыковались мы тихо и без проблем — и от сектантов, и от катера Инспекции. Последние направились к парочке наших преследователей — вероятно, проверять, кто они и зачем нас преследовали. А вот ныряли долго — оголодавшиеся коньки сначала неспешно кушали, съев по полтора ведёрка в каждом из двух отсеков, а потом никак не хотели нырять. Мы нырнули к Озёрску-12, окраинному ледяному гиганту у второй звезды данной системы. До базы Инспекции тут было рукой подать, но мы особо не переживали. С такой частотой молния в одно место не бьёт, к тому же на орбите планеты не оказалось никого, кроме одинокой двуместной станции мониторинга. Покрутились полдня, поели, подремали по очереди. Я успел посмотреть на своём терминале в каюте какой-то старинный сериал производства ещё Конфедерации, с непонятными выражениями и пышными одеждами.
В итоге мы выбрали курс на одинокий коричневый карлик — он был под слишком большим углом относительно нашего курса до границы, но был наименее очевидной целью.
Этот коричневый карлик и следующая система голубого гиганта всё ещё были спорными. А вот за ними уже начинались наши, родные просторы — вблизи от Магнитогорского купольного Союза, четвёртой по населению — после трёх планет — челябинской территории.
Я ушёл к себе в каюту и завалился спать в аккурат, когда «потребность во сне» достигла пометки «высокая». Проснулся от того, что меня пихнул в бок батя. Вид у него был взъерошенный, раздражённый.
— Дефлюцинат, блин! Ты в курсе, что Арсен с Ильичом сектантам не тот холодильник дали!
— В смысле, не тот? — протёр я глаза.
— Там сапфиров и александритов было на шестьсот карат! Они один холодильник сломали, пустой, а второй отдали. Ты им что, не сказал, что надо проверить, точно ли пустой отдаёте? Я же попросил! Скажи, ты им не сказал?
— Ну. Да, походу, не сказал, — признался я.
Я уже давно понял, что врать в таких случаях бесполезно.
Зафиксирована растрата в среднем размере коммунистического имущества во время транспортировки.
Штраф: 100 трудочасов.
Накоплено трудочасов: 110,35
— Бл… Блин! Вот же блин!! — я мигом проснулся и вскочил с кровати.
— Сколько?
— Сотня!
— Ну дык. Ещё бы она не снялась. У меня тоже сотня снялась! Как у капитана! Скажи спасибо, что только сотня.
Снялось больше половины месячного жалования.
Наверное, пришло время рассказать, откуда взялись холодильники. Вообще, вместе с содержимым они стоили значительно дороже сотни трудочасов. Если ненадолго погрузиться в занудную математику, то расклад выходил следующий: торговом представительстве Челябинской Республики на имперской планете-океане Кама нам их выдали по оптовой цене в 1200 кредитов. Если по нынешнему курсу один трудочас равнялся примерно трём имперским кредитам, то выходило, что снять с нас за один только сломанный холодильник должны были не меньше четырёх сотен.
А драгоценности стоили тысячи, если не десятки тысяч. Я не заработаю столько и за год. Помню, как товарищ-контрабандист из имперцев, промышляющий на Каме, принёс камешки в кульках, когда мы сели на окраинный астероид их системы. Выглядел он при этом весьма испуганным. Вместе с ним мы распихивали камешки по двойным поддонам холодильников, заклеивали, а он всё время бормотал.
— Каторга… Дзержинск… Шацк… Строгач, лет пятнадцать… В особо крупном же. За них можно остров купить!
Хороший дядька, ответственный и идейный, хоть и имперец. В торговых представительствах всех окрестных крупных планет всегда дежурили товарищи из профсоюзов — или с нашим гражданством, или натурализованные местные. Контрабандный флот держал в штате пару тысяч человек в городах и деревнях по всему Сектору Протокола. Их регулярно сажали, объявляли нон-грата, высылали ноты протеста, даже казнили, но их число не снижалось, а, наоборот, росло год от года. Но это не означало, что они делали за нас всю работу — во многих случаях они были лишь осведомителями и посыльными, а батрачить приходилось нам, корабельным.
По счастью, штрафы устанавливались ГОСТами и были поменьше реальной суммы растраченного. Но за отдельные провинности могли и отправить в колонию, к штрафникам. Я вышел на верхнюю палубу. Оказалось, что мы уже всплыли — редкий случай, когда мне дали отдохнуть и все сделали без меня — наверное, этим и объяснялось недовольство бати, который вскрыл недостачу контрабанды лишь после этого. Арсен выглядел хмурым — браслеты синхронизировались, и у него списали тоже. Я думал, сейчас старпом начнёт ругаться, но он с таким же нахмуренным тоном уселся на табуретку и достал две двадцатигранных кости из мешочка. Хлопнул ладонью и предложил:
— Давай на отжимания. На кулаках. С утяжелителями. Помнишь правила? На спор, до четырёх побед или трёх отжиманий подряд. Кто не отожмётся — возвращает списанные штрафы и готовит ужин.
— Идёт, — ответил я.
Один раз я уже проигрывал, но был недалек от победы. Винникубов, конечно, был меня крупнее на килограмм тридцать, но имел небольшой жирок, который в деле успешных отжиманий мешал. Сперва мы достали с полки нуль-пылесос и пошумели, почистив грязный пол. Затем натянули на ноги здоровенные, я пять килограмм веса тяги — самодельные, напечатанные на припринтере. Скинулись на руках в камень-ножницы-бумагу, чтобы определить очерёдность, и первым кидать кости выпало мне.
