"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Войтенко Алекс

А про себя добавил: «Аки пчела».

— Понятно. Значит, есть резервы? — заинтересовался Устинов.

— Боюсь прогнозировать, но по расчётам — резервы есть. Не удаётся добиться абсолютной чистоты при изготовлении кристаллов. Надо строить специальные цеха, но у нас для них нет такого оборудования. Не производят. На западе можно сделать, но не привезти, слишком громоздкое.

— Так пусть у нас сделают, — напрягся Брежнев. — Или не смогут наши?

— Может быть и смогут, — с сомнением в голосе сказал я, — но все заводы озадачены выполнением плана.

— А вам, что, надо очень срочно?

— Да, нет, — пожал плечами я. — Можно в течение следующего года.

— Тогда до конца этого года составляйте план, а в ноябре на политбюро мы наших производственников озадачим.

— Двадцать сантиметров пробоя, это не так много? — спросил Брежнев у министра обороны. Дмитрий Фёдорович Устинов откашлялся в кулак.

— Да как сказать, Леонид Ильич. У западно-германского Леопарда бортовая броня всего семь сантиметров. Лоб, конечно, этот лазер не пробьёт, но если под башню попасть… Ведь скорость луча приближена к скорости света? Я правильно понимаю?

Это министр обороны обратился ко мне.

— Правильно понимаете, Дмитрий Фёдорович, — подтвердил я.

— Ну вот! Достижение цели почти мгновенное, а это значит, что даже в лоб поражение современных видов бронетехники вполне возможно. Дальность выстрела как я понимаю свыше пяти километров, раз вы установили танк-мишень на таком расстоянии?

— Потерь мощности излучения лазера на этом расстоянии не наблюдается. Максимальное расчётное — тысяча километров, но испытаний не проводили. Даже не знает никто, что у нас в этой лаборатории.

— Так и стреляли, кхе-кхе, через стекло? — вопросил, усмехаясь, Брежнев.

— Так и стреляли, — кивнул я. — Продолжим демонстрацию?

— Продолжайте.

— Продолжайте, — сказал я в рацию, и из окна сверкнуло красным импульсом.

Вдалеке я увидел вспышку взрыва и через пятнадцать секунд негромко громыхнуло. Брежнев с Устиновым переглянулись.

— А как в дождь, туман? — спросил маршал Советского Союза.

— Потеря мощности не более одного процента, рассеивания нет.

— Гхм-гхм… У нас есть где эту штуку применить, да, Дима?

— Да, Леонид Ильич. Вовремя, товарищ, э-э-э, Пьер, показал свою разработку, и хорошо, что мы не стали запускать в производство, кхм-кхм, нашу.

— Это я тебе сказал, подожди подписывать, помнишь?

— Помню, Леонид Ильич. Вы-то знали.

— Ничего я не знал про боевой лазер. Я знал про его, как их… Станки эти, что печатают микросхемы… Лазерную литографию. Вот я и думал, что он не остановится на мирных, хе-хе, целях. А эти паразиты молчали.

Генсек ткнул пальцем в Андропова и моего куратора.

— Пошли покажешь чудо машину, — сказал Брежнев и толкнул меня в плечо. — Молодец!

Прошли в «грязную» лабораторию, где терминал стоял закреплённым на станине, взятой от фрезерного станка. Лазер представлял собой коробку, меньшие рёбра которой составляли сорок сантиметров, большие — два метра. В коробку с одной меньшей грани уходил пучок проводов, соединявшийся с распределительным электрическим щитом, в другой грани имелась линза.

— Хм! И это всё? — спросил Устинов и посмотрел в окно в сторону полигона и расположенных на нём мишеней. Хорошо просматривался дым от взрыва дальнего танка.

— Нет слов, — сказал он и с недоверием посмотрел на меня. — Если оно стреляет в туман и при плотной облачности, то цены такому оружию нет.

— Стреляет, Дмитрий Фёдорович. В густом тумане стреляет. Специально делали плотную водяную взвесь. Правда на расстоянии ста метров. А при простом тумане, даже не замечает. Но… Надо пробовать стрелять сквозь облака. Знаю, у вас есть лазерные радары… Можно попробовать наводиться ими. Но… Я не хотел бы этим заниматься. Полагаю, у вас есть кому это по профилю, Так сказать. А мне бы хотелось продолжить эксперименты по наращиванию мощности лазера.

— Есть резервы? — заинтересовался Устинов.

— Боюсь прогнозировать, но по расчётам — есть резервы. Не удаётся добиться абсолютной чистоты при изготовлении кристаллов. Надо строить специальные цеха, но у нас для них такого оборудования. Не производят. На западе можно сделать, но не привезти, слишком громоздкое.

— Так пусть у нас сделают, — напрягся Брежнев. — Или не смогут наши?

— Может быть и смогут, — с сомнением в голосе сказал я, — но все заводы озадачены выполнением плана.

— А вам, что, надо очень срочно?

— Да, нет, — пожал плечами я. — Можно в течение следующего года.

— Тогда до конца этого года составляйте план, а в ноябре на политбюро мы наших производственников озадачим.

— Да, — сказал я, вроде, как что-то вспомнив. — Я рассчитываю на установку лазера на космическом спутнике. Вес аппарата всего двести килограмм. Может выпускать импульсы с частотой в две секунды от стационарной сети или от генератора мощностью двадцать киловатт, от блока литиевых батарей такого же размера — десять выстрелов.

Брежнев посмотрел на министра обороны.

— Да не вопрос. Спутник из группировки радио-космической связи «Радуга», которые мы в этом году поставили на вооружение, весят две тысячи килограмм. Запас веса ракетоносителя ещё тонна. Вполне могут довесить двести килограмм.

— Не потянет энергоустановка «Радуги», — покрутил головой я. — Предлагаю в спутник «Космос» вдобавок к радио-локатору довесить эту коробку. Тем более, что она может работать и как лазерный целеуказатель и для этой задачи использует всего десять ватт электроэнергии. А антенны послужат для наведения луча в случае ракетной атаки. Его ядерной установки как раз хватит для зарядки батарей на сто выстрелов.

Устинов нахмурился.

— Не понимаю, откуда он знает про «Космос»? — удивился маршал и посмотрел сначала на Андропова, потом на Брежнева.

— Пьер, это тот, кто рассчитал падение спутника «Космос-954» на территорию Канады, — сказал Андропов.

— Да? — министр обороны нервно дёрнул из стороны в сторону головой. — Помню-помню, как возмущались и орали «яйцеголовые», что никто не может рассчитать траекторию падения спутника, пока он не начал падать. Они же его хотели вывести на орбиту «захоронения» после выработки ресурса ядерной установки, а он — спутник — не стал на ней оставаться, а начал сваливаться с орбиты. И если бы наши умные головы начали спуск в запланированную дату, то точно радиоактивные остатки упали бы на Канаду. А так попали точно в Тихий океан. Вот за это большое вам спасибо, что не обделались на весь земной шар.

— Да, пожалуйста, — пожал плечами я.

В моём мире спутник «Космос» с ядерной энергоустановкой упал таки на территорию Канады в семьдесят восьмом году, и нам пришлось дать всему миру слово, что «Мы больше не будем». А эти спутники вели разведку и наведение на подвижные морские цели наших баллистических ракет, в том числе и ядерных. Хоть спутник и сгорел в атмосфере, радиоактивность обломков была минимальной и упали они на пустующие территории, вой стоял громкий.

— И ещё… Пусть попробуют сделать двух-модульные управляемые станции. Тысяча часов для работы ядерной установки — это очень мало. Пусть хотя бы отработанный ТВЭЛ отстреливается газом. Надо, для установки нового реактора, предусматривать стыковочный модуль. Тогда не надо будет топить дорогостоящее оборудование.

— Мне кажется, есть такие решения, — сказал Устинов задумчиво поглядывая то на меня, то на Брежнева. — Вообще, ему бы с Челомеем и другими конструкторами поговорить.

— Не надо, кхм, ни с кем ему говорить, — пробасил Брежнев и ткнул пальцем мне в грудь. — Ты готовь техническое задание, мы его обсудим, утвердим и отдадим в работу. И всё!

Брежнев повысил голос.

— А то, млять, спутники у них падают.

Вообще-то я с удовольствием передал бы все работы по лазерам в какой-нибудь институт, но, сука, знал по собственному опыту, что без, как говорили, толкача, никакая работа в СССР не двигалась. То фондов не хватает, то загружают не той фигнёй, по которой хотелось бы работать.