Пятый Посланник (СИ) - Пылаев Валерий

— Уходи, — выдохнул я. — Уходи, или я убью тебя.

— Ты опозорил мой клан, северянин. — Кшатрий покачал головой. — Сдавайся на милость Владыки Алуру, и тогда, возможно, он пощадит тебя. Ты лишишься Джаду, но сохранишь жизнь.

— Не смей угрожать мне, старик. — Я шагнул вперед. — В тебе нет силы.

Страх ушел окончательно. Его подчистую выжгла помноженная на три ярость. Я вдруг будто увидел нас со стороны: целителя клана Ледяного Копья, который имел глупость погнаться за мной лишь с небольшим отрядом Служителей, и себя — рослого, тяжелого, под завязку заправленного неведомо откуда взявшейся энергией Джаду. Густой, тягучей и черной, как ночь над Канкаем. Я выронил меч еще на том берегу, но рука вдруг сама дернулась к поясу — туда, где носил свой клинок Виглаф Рагнарсон. Ярл щедро делился со мной не только яростью, но и умением сражаться, засевшим даже не в памяти, а где-то в самих мышцах. Не отставал от него и Амрит.

Я чуть развернул тело, и сдвинул назад правую ногу, принимая боевую стойку Вуса-Мату. Одну из самых простых позиций древнего стиля. Неторопливого, размашистого, но при этом заряжавшего удары убийственной мощью — будто бы для меня и созданного. На мгновение где-то в сознании мелькнуло даже название — но я тут же его забыл. К чему слова, если тело само и так знает, что ему делать?

— Уходи, — в последний раз повторил я. — Сделаешь еще шаг — умрешь.

Старый Кшатрий-целитель лишь покачал головой и двинулся вперед. Может, он и успел понять, что допустил ошибку, но вернуться к Великому Мастеру без меня — или хотя бы моей головы — уже не мог.

Я рванул, взрывая подошвами ботинок мягкую землю. Самому мне движение показалось нечеловечески быстрым, но Кшатрий успел не только уйти в сторону, но и атаковать в ответ. Тщедушное тело взорвалось серией ударов — быстрых, коротких, явно предназначенных скорее пощупать мою оборону — и все же достаточно мощных, чтобы нанести серьезный урон кому-то не слишком крупному. Но мое тело с легкостью поглотила всю силу ударов — я почти не почувствовал боли. Отмахнулся в ответ, пытаясь зацепить Кшатрия хотя бы кончиками пальцев, но тот явно сообразил, что даже одно мое прикосновение может быть опасным, и снова ушел в сторону. Я не глядя лягнул и, похоже, попал. Старый Кшатрий негромко охнул и свалился на землю — но снова оказался на ногах быстрее, чем я развернулся к нему.

— Х-х-ха! — шумно выдохнул он, снова становясь в стойку.

Совсем не похожую на мою собственную — ноги на одной линии, левая рука выставлена ко мне ладонью вперед, а правая, наоборот, отодвинута назад, будто бы Кшатрий собирался метать…

Копье?!

Я едва успел выставить Щит до того, как кончики пальцев Кшатрия полыхнули серебристыми искорками, и он швырнул в меня не обычную полноразмерную сосульку, а примерно полдюжины маленьких. Полусфера передо мной выдала сразу несколько темных искр, но выдержала. Я развеял Щит и снова бросился вперед. Если Кшатрий сделал ставку на дистанционный бой, мое самое грозное — да и, в общем, единственное — оружие на расстоянии попросту бесполезно.

Противник поспешно отступал назад, снова и снова кидая в меня горсти острых ледышек. Воображение уже дорисовало ему вместо левой ладони небольшой круглый щит и то ли пращу, то ли дротик в правой руке. Наверное, так и сражались воители этого мира еще до того, как Тримурти подарил силу Джаду смертным. Копья, дротики и щиты из металла и дерева для Кшатриев ушли в прошлое за ненадобностью, а стойка осталась. Простая и удобная, отлично подходящая, чтобы прикрыть себя и спокойно затыкать противника осколками льда… но крайне малоэффективная в ближнем бою.

Я принял на Щит еще две атаки ледышками, а от третьей просто увернулся, смещаясь вбок — и тут же в два прыжка подобрался к Кшатрию вплотную. Он все-таки чуть зацепил меня — левое плечо ощутимо кольнуло чем-то холодным и острым, но боль даже не испугала — скорее наоборот. Подхлестнула, будто бы подсказывая: еще быстрее!

Кшатрий закрылся, и удар пришелся в надежный блок, но все равно оказался достаточно сильным, чтобы отбросить легкого противника на шаг и не дать снова набрать в горсть гребаных ледышек. Я колошматил его, не слишком-то заботясь о технике, которой у меня все равно не было. Амрит вряд ли бы мной гордился, а вот ярлу Виглафу подобное рукоприкладство скорее понравилось. Древнее искусство кулачного боя викингов словно просачивалось в мои мышцы из другого мира и эпохи, с которой меня разделяли сотни лет — и я сражался, как сражались северяне, впечатывая в защиту Кшатрия длинные размашистые удары. Он тоже бил в ответ, ускользал юркой тенью и каким-то чудом смог даже рассечь мне бровь — но шаг за шагом отступал. Кровь заливала глаза, но даже это уже ничуть не сдерживало рвущуюся наружу ярость воина-берсерка.

Энергия Джаду — а вместе с ней и магическое ускорение — закончилось у нас обоих одновременно, но вес, сила и молодость никуда не делись и все еще были на моей стороне. Ярл Виглаф не мог «дозаправить» меня, но зато щедро делился яростью, превращающей мои кулаки в два молота. После очередного удара голова Кшатрия дернулась назад, будто на шарнире, и он безвольно опустил руки. Из сломанного носа хлынула кровь.

— Пощади! — прохрипел он, падая на колени. — Пощади, и Великий Мастер…

— К черту Великого Мастера! — прорычал я, хватая Кшатрия за горло.

Сила тут же хлынула в меня, наполняя измученное перегрузками боя тело. Я выдохнул и одной рукой поднял стремительное холодеющее тело противника в воздух — и на этот раз у меня даже не мелькнуло мысли пощадить его, как пощадил Джея. Если гребаному Владыке Алуру не ведомо милосердие — пусть лучше боится, когда завтра утром увидит то, что осталось от его слуги. Техника Мертвой Руки — страшный и самый грозный из подарков Антаки-Губителя — жадно высасывала из Кшатрия жизнь и передавала ее мне. Тот уже даже не стонал — лишь едва подергивал ногами в конвульсиях. Я еще примерно полминуты держал его над собой — пока не выпил до капли.

И только потом швырнул на землю полегчавший чуть ли не вдвое и высушенный до костей труп.

Может, со стороны все это и выглядело довольно эффектно — что-то вроде любимых фильмов Эдди — но чувствовал я себя, мягко говоря, паршиво. Лысый старикашка, весивший чуть больше полутора сотен фунтов, неплохо меня отделал. Ярость в груди понемногу стихала, но после всего, что я пережил всего за один день в этом гребаном мире, угрызения совести исчезли где-то за пару минут.

А вот боль уходить не спешила. Я подул на разбитые в кровь костяшки и осторожно потянулся, пытаясь понять, обойдется ли дело синяками и ушибами, или мне вновь придется залечивать внутренние органы. Кажется, повезло — старик рассчитывал на дистанционные Техники, а в ближнем бою больше защищался.

Еще одна победа — пусть не самая красивая и не над самым грозным противником — но все-таки победа. Наполовину выцветший дракончик вряд ли мог бы подсказать мне, но я почувствовал, что стал чуточку сильнее.

А вершина, к которой ведет Путь Семнадцати Ступеней — чуть ближе.

Значит, вот так? Побеждай, бей, забирай жизнь — в прямом и переносном смысле — чтобы наращивать собственную мощь — и всё? Если так, мой Путь Кшатрия окажется буквально вымощенным трупами… Впрочем, почему бы и нет? Письмо, защатившее меня в этот гребаный мир, не спрашивало моего желания. Как и те, кто пытался убить меня только потому, что я выгляжу не так, как они.

К дьяволу! Я не собираюсь изображать из себя доброго дядюшку Ричи, который всегда подставляет вторую щеку. И если кто-то еще попробует…

— Да пошли вы… — пробормотал я, склоняясь над трупом.

Обтянутый высохшей желтоватой кожей скелет выглядел так, будто провалялся здесь целую неделю. Мертвая Рука высосала его полностью — и теперь мое тело тратило украденную силу, стремительно залечивая раны. Разбитая бровь уже почти не болела, а когда я присел на корточки, не щелкнуло даже получившее пару серьезных ударов колено. Только чуть ныли усталые мышцы — но это была скорее приятная усталость. Вроде той, что появляется после качалки.