Солнечный ветер - Рощин Валерий Георгиевич

По докладу из ЦУПа неизвестное космическое тело находилось на удалении около двухсот метров. При этом оно закрывало собой едва ли не треть видимого горизонта. Значит, действительно было огромным.

Впрочем, поражаться его размерам или рассуждать о форме было некогда. Прикинув, какой лучше произвести маневр, дабы увернуться от столкновения, Сергеев рванул обратно к пульту управления.

Быстро пристегнувшись, он нажал несколько клавиш, подготовив к работе необходимые системы «Салюта». Бросив взгляд на бессознательного Ритвицкого, командир запустил объединенную двигательную установку и дал продолжительный импульс двум маршевым двигателям.

Набирая скорость, станция начала медленно смещаться в сторону…

– Успеть бы… Только бы успеть увернуться от этих идиотов… Откуда они взялись на нашу голову?.. – отстегивая ремни, выбирался из кресла Сергеев.

Из-за небольшого ускорения на борту станции появилось подобие гравитации, и все незакрепленные предметы дружно устремились в сторону санитарно-гигиенического узла, расположенного в корме рабочего отсека. Полетел туда и бедный Ритвицкий.

– Сейчас-сейчас, Влад, потерпи, – ворчал Александр, пытаясь догнать и перехватить друга раньше, чем он врежется в панели внутренней обшивки.

Не успел. Рита все-таки стукнулся плечом о мягкую стенку; голова дернулась, и во все стороны полетели капли крови…

– Вот так. Будешь рядом под моим присмотром, – пристроил его в кресле бортинженера центрального поста Сергеев.

Застегнув на товарище привязные ремни, он устроился в своем командирском кресле и вывел оба двигателя на максимальную мощность.

Длинная связка медленно освобождала курс, по которому двигался вращавшийся «Джемини». Носовой частью связки являлся космический корабль «Союз». Средней и самой огромной – станция «Салют». Замыкающей и так называемой «кормовой» частью оказался в данной ситуации «Прогресс».

Несмотря на полную мощность работающих двигателей, скорость движения станции и «пристегнутых» к ней кораблей оставалась небольшой. Сергеев удерживал ладонями джойстики управления Объединенной двигательной установкой и пытался просчитать вероятность успешного маневра.

– Масса станции – двадцать тонн. «Союза» и «Прогресса» – по семь. Всего – тридцать четыре, – чуть слышно шептал он. – Максимальная тяга каждого из двух маршевых жидкостных реактивных двигателей – всего триста кгс. Мало! Катастрофически мало!..

Увы, двигательная установка станции не рассчитывалась инженерами и конструкторами для резвых стартов и разгонов до приличных скоростей. Скромное назначение ОДУ заключалось в выдаче кратковременных импульсов для изменения скорости и направления движения станции с целью подъема и коррекции орбиты. Причем максимальную мощность рекомендовалось выдавать лишь во время сближения с транспортным кораблем, когда к станции уже пристыкован другой корабль. Сейчас к станции было пристыковано два корабля, и Сергеев нутром ощущал, насколько она тяжела, инертна и неповоротлива.

– Рита! Рита, очнись! – периодически звал он товарища. – Мне нужна твоя помощь!

Тот лежал в соседнем кресле и по-прежнему не приходил в сознание.

Сергееву нестерпимо хотелось на несколько секунд покинуть центральный пост, подплыть к иллюминатору и взглянуть на траекторию движения американского корабля. Оптимально было бы одному дежурить на посту, а второму наблюдать за внешней обстановкой. Потому командир и звал Ритвицкого в надежде на то, что он вот-вот очухается.

Влад и впрямь начал подавать признаки жизни: хватать ртом воздух и шевелить пальцами. Однако толку от этого не вышло. Едва Сергеев протянул к товарищу руку, как станция содрогнулась от сильнейшего удара.

– Слушай, а что, если одновременно с открытием замкового механизма дать маршевым движкам полную тягу? – предложил Ритвицкий. – С помощью данного маневра мы попробуем «стряхнуть» грузовой корабль.

С учетом того, что вариантов было немного, идея Сергееву понравилась.

– Давай попробуем, – согласился он, положив ладони на джойстики управления двигателями. – На раз, два, три.

– Понял, – кивнул Владислав.

И приготовился нажать клавишу открытия стыковочного замка…

После страшного удара, сотрясшего всю связку из трех кораблей, Рита очнулся. Правда, сие чудо Сергеев заметил не сразу. Он к тому моменту выглядывал через иллюминатор наружу.

Станцию крутило, отчего Сергеева норовило отбросить в конец рабочего отсека. Вцепившись в боковой поручень, он пытался понять, куда именно врезался американский корабль и какие разрушения он причинил советской орбитальной станции.

Сразу после удара Александр проверил все системы «Салюта».

Основные функционировали исправно, мигали лишь два красных транспаранта. Один сигнализировал о потере телеметрической связи с «Прогрессом», второй сообщал об отказе системы перекачки топлива с пристыкованного корабля.

«Черт с ним – с топливом и со всем присланным грузом, – подумал он тогда. – Лишь бы уцелела станция. А с «грузовиком» мы как-нибудь разберемся…»

Не теряя надежды, Сергеев смотрел наружу. В те моменты, когда иллюминатор «Салюта» был обращен к Земле, он видел лишь покалеченный «Джемини».

Черно-белый корабль с полосатым флагом на борту получил серьезное повреждение кормовой части. Вероятно, он столкнулся со станцией своей двигательной установкой и потерял возможность менять ориентацию и корректировать орбиту.

– А может быть, нам повезло, и станция уцелела? – проговорил Сергеев, возвращаясь к центральному посту. – Вдруг «американец» столкнулся не с ней, а с «Прогрессом»?..

– Да, Саня, ты прав, – послышался голос пришедшего в себя Ритвицкого. – Наш «Салют» цел и невредим.

– О, с возвращением из нирваны, – уцепился за спинку его кресла командир. – Как себя чувствуешь?

– Нормально. Бывало и похуже.

– Но в этот раз ты провалялся без сознания гораздо дольше.

– Чувствовал, что надвигается какая-то беда, – виновато оправдывался Владислав. – Хотел увидеть картинку в деталях. Не вышло. Только и успел крикнуть, чтобы ты отводил станцию в сторону…

Окончательно оклемавшись, напарник принялся помогать в определении последствий столкновения. Через двадцать минут совместной работы экипаж окончательно убедился в отсутствии механических повреждений у станции и полном выходе из строя грузового корабля «Прогресс».

После обстоятельного доклада Сергеева ЦУП взял небольшую паузу для анализа сложившейся ситуации. Затем категорично заявил: «Во что бы то ни стало отстыковаться от искалеченного корабля и отойти на безопасное расстояние от «американца».

Решение было правильным.

Во-первых, пострадавший «Прогресс» нес определенную опасность – в его баках еще оставалось топливо, которое могло детонировать или воспламениться. Во-вторых, «Прогресс» имел приличную массу и, будучи в связке со станцией, затруднял ее маневрирование. Наконец, в‐третьих, приказ Земли свалить подальше от «Джемини» полностью совпадал с желанием самих космонавтов. Да, предположение о причастности американцев к появлению рядом с «Салютом» неопознанного объекта не подтвердилось. Космический корабль «Джемини» и сам серьезно пострадал в момент его последнего появления. Однако соблюдай американцы элементарные правила безопасности, – столкновения бы не случилось. «Какого черта приближаться к «Салюту» на рискованную дистанцию в двести-триста метров? – вместе с космонавтами негодовали советские специалисты на Земле. – Вам мало космоса? Вам не хватает других околоземных орбит?..»

Одним словом, последние полчаса экипаж советской орбитальной станции занимался выполнением поступившего приказа.

– Раз. Два. Три! – прозвучало в основном рабочем отсеке.

На счет «три» Ритвицкий дистанционно открыл механизм захвата, а Сергеев вывел маршевые двигатели на полную мощность.

Товарищи молча смотрели на стыковочный транспарант и ждали его реакции на свои действия. Словно испытывая их терпение, транспарант не загорался.