Пробуждение (СИ) - Охэйо Аннит

В подрывном деле Йаати не разбирался, поэтому просто сложил все гранаты под дверью. Взяв последнюю, он отступил в проем ведущей в коридор бронедвери, выдернул кольцо, катнул гранату к другим… и изо всех сил навалился на дверь, задвигая её. Она с лязгом вошла в паз, — и, в тот же миг, за ней мощно, но глухо бабахнуло. Пол резко ударил Йаати по ногам, и он даже зашипел от неожиданной боли, — ему словно врезали палкой по пяткам. Потом всё же потянул дверь обратно.

В нос ему ударила едкая вонь сгоревшей взрывчатки, и Йаати шарахнулся назад, вновь закрыв дверь. Выждав несколько очень длинных минут, он осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. В караулке до сих пор висела вонь, но дышать он уже вполне мог.

Гранаты, похоже, были начинены шрапнелью: все стены и даже потолок оказались в отметинах, а стальные шкафы превратились в решето. Йаати вышел, взглянул на дверь оружейки — и тут же завыл от досады. Нижняя её часть сейчас напоминала лунную поверхность, — вся в блестящих маленьких воронках, на дне которых блестело что-то темное. Похоже, что гранаты начиняли шарики из какого-то тяжелого сплава, — они вбились в сталь, словно брошенные в грязь камешки, но сама дверь даже не прогнулась. Зато под ней в полу зияла воронка величиной с тазик, заполненная раскрошенным бетоном. В ней обнажился стальной косяк, и Йаати, притащив монтировку, принялся с энтузиазмом рыть, — но бетонная стена уходила глубоко в землю, и, углубившись на полметра, он бросил это дело.

Какое-то время Йаати сидел на полу, глядя на дверь. Он уже твердо понимал, что открыть её не получится. Но яростное желание что-то сделать всё же не оставило его.

Он вышел во двор, мрачно глядя на контейнеры, потом сходил за коричневой гранатой и катнул её под двери одного, тут же укрывшись за соседним.

На сей раз, взрыв больно ударил по ушам, а стенку контейнера в нескольких местах пробили осколки, едва не задев его, — Йаати забыл, что тонкий металл не может послужить укрытием.

Выругавшись про себя, он выглянул за угол. В этот раз ему повело больше: взрыв проделал в двери рваную дыру величиной с тарелку. Он лег на живот и заглянул в неё.

Внутри царила темнота, и он не сразу понял, что смотрит прямо в дуло пушки, закрепленной под носом какой-то странно белесой штуковины, похожей на вертолет. Вообще-то, довольно большой, — она, очевидно, занимала весь контейнер, но всё же, её корпус был слишком узким, чтобы в нем хоть как-то мог разместиться пилот.

Всё это было очень интересно, — но Йаати уже понимал, что не найдет здесь вожделенных батареек. Тем не менее, он попробовал открыть контейнер, но не слишком преуспел, — очевидно, двери заклинило взрывом.

Здесь стоял ещё с десяток контейнеров, — но у него осталось лишь две гранаты — одна, если не считать странной круглой штуковины, — и он решил не тратить их ради столь призрачного шанса. В голову больше не приходило ничего ценного. Йаати торопливо отвел взгляд от нависающей, казалось, уже над головой стены обманчиво призрачной зыбкой мглы, — казалось, что сама его суть ускользает туда, — и быстро зашагал к воротам.

Он вернулся к генератору защитного поля и обошел весь двор, — но ничего не обнаружил, кроме уже знакомой круглой штуковины с камерой. Очевидно, диверсанты всё же успели заслать сюда одну, — но то ли её доконала какая-то защита, то ли она испортилась, то ли у неё просто села батарейка. Со злостью пнув её, Йаати задумался. Всё, что он ещё мог, — обойти всю накрытую полем территорию, — и, выйдя со двора, он нырнул в лес.

Лес оказался неожиданно диким, без тропинок или каких-то следов человека, но Йаати упорно пробирался вперед, продираясь через кусты и перелезая через поваленные деревья. Лес казался бесконечным, — но, минут через двадцать, он выбрался на проселочную дорогу. Явно заброшенную, потому что заросшую, — и, выйдя на неё, он задумался. Он не знал, остается ли ещё в поле, — он больше ничего не чувствовал, — но возвращаться всё равно не хотелось. Она наверняка вела куда-то, — и он, вздохнув, пошел по ней, твердо решив, что пройдет всего метров сто.

И ошалело замер, вновь увидев «руканогов». В этот раз всего троих, — но до них оставалось метров сорок. Слишком близко… но взбешенный Йаати не думал об этом. Он забыл в казарме автомат… но это ничуть не задержало его. Выдернув из кобуры пистолет, он выстрелил, почти не целясь… и в этот раз, к своему удивлению, попал. Одна из тварей дернулась, — но две других выстрелили одновременно, и плазменный заряд взорвал землю прямо перед ним.

Йаати опрокинуло на спину, песок запорошил глаза, — и он взвыл, инстинктивно хватаясь за них. Пистолет куда-то делся, он вспомнил о гранате в кармане куртки… но никак не мог отнять от глаз руки, чтобы дотянуться до неё.

Что-то зашипело, его окутала приторная сладковатая вонь. Йаати закашлялся, потом у него вдруг страшно закружилась голова. Он почувствовал, что падает куда-то…

Темнота.

Пробуждение оказалось долгим и неприятным, — Йаати несколько раз то прорывался к реальности, то снова ускользал в темноту. Его тошнило, а голова кружилась так сильно, словно его крутили в стиральной машине. Наконец, он осознал, что лежит на какой-то кровати, — голый, привязанный к спинкам за руки и за ноги, что ему совершенно не понравилось. Он вяло задергался… на большее его пока не хватило. Вне всяких сомнений, он попал в плен… но вокруг была самая обычная спальня, правда, какая-то затхлая.

Судя по запаху, он был в каком-то заброшенном доме, и это отчасти его успокоило: в каком-нибудь мрачном подземелье с жаровнями и дыбами он бы, наверное, сошел с ума от страха. Убивать его явно не собирались, есть заживо — тоже, и Йаати даже стало интересно, зачем он вообще здесь. Из-за двери доносилась непонятная возня, и он возмущенно заорал, чтобы привлечь внимание пленителей.

О чем ему почти сразу же пришлось пожалеть. Дверь комнаты скрипнула, — и в неё вошел «руканог». Йаати показалось, что все его внутренности смерзлись до самого позвоночника — он замер, оцепенело глядя на него. Сейчас существо было без доспехов, и его огромные руки, которые служили ногами, сплошь покрывали какие-то непонятные узоры — то ли глаза, то ли завитки волн. Роль рук играли маленькие, как у обезьяны, длиннопалые ноги, — в чем-то вроде ботинок с обрезанными носами. Лица у существа не было, — лишь полусферическая лысина, из-под которой торчали толстые розоватые щупальца. Одето оно было в толстый кожаный жилет и короткий буро-коричневый плащ. На «руконогах» — грубые перчатки. Йаати, удивленно приоткрыв рот, смотрел на него. На правом плече существа было татуировано созвездие, и это окончательно его смутило. Казалось, что перед ним человек в каком-то невероятном костюме… сознание никак не могло определить, что перед ним, и упорно сворачивало на привычную дорогу.

«Руканог» стоял неподвижно, словно глядя на него, — хотя Йаати не заметил у него глаз, ушей и даже рта. Тем не менее, он слышал звук дыхания, и это немного его успокоило: перед ним было что-то живое, а не какой-то поднятый, чудовищно обезображенный труп, как он почти уже вообразил.

Вдруг «руканог» шагнул к нему, и, нагнувшись, провел пальцами по обнаженному животу. Йаати судорожно втянул его, и рванулся с такой силой, что качнулась кровать. Веревки, однако, держали мертво, и он вскрикнул, очень остро чувствуя свою абсолютную беспомощность.

— Не бойся, — шуршащий, шипящий голос шел, словно из плохо настроенного приемника, — и, скосив глаза, Йаати понял, что он, в самом деле, исходит из какой-то коробки, свисающей под телом твари. — Тебе не причинят вреда.

— А? — Йаати удивленно приоткрыл рот. Такого он совсем не ожидал. — Ты кто?

— Нцхл Кцыбызохх, — ответило существо, немного помедлив. Должно быть, для него вопрос тоже оказалась неожиданным, и это немного успокоило Йаати, — он почти уже поверил, что перед ним что-то сверхразумное и видящее его, со всеми его страхами, насквозь.