ZEUS. Северный клан (СИ) - Кельт Владимир

Корвет «Зевс», свободная космическая зона

– Эй! Долго мне лежать в этом гробу?! – выкрикнул Рэйн, но слова поглотила полукруглая крышка. А может, ему показалось? Может, он не кричал, а шептал? Рэйн не знал наверняка. В горле у него першило, в голове бурлило не хуже чем в реакторе дрянного рейдера. Тело не слушалось.

Рэйн прерывисто выдохнул. Замкнутого пространства он никогда не боялся, но почему-то «гроб» старательно взывал к панике. Лучше закрыть глаза и не смотреть на эту глухую крышку, не слышать комариного писка датчиков.

Мигнул зеленый индикатор, и крышка откинулась в сторону. Завидев склонившегося над ним Бобби, Рэйн вяло улыбнулся.

– Аллерт, чего орешь? – снисходительно спросил хирург. – Только не говори, что у тебя клаустрофобия. Как ты в десантной капсуле мозгами не поехал?

В ответ Рэйн хмыкнул. Десантная капсула совсем другое: сидишь в позе эмбриона, следишь за командной строкой на визоре и молишься, чтобы во вражеском ПВО служили недоумки. А здесь проклятый медицинский сканер с крышкой. И по форме на гроб похож, и воспоминания… Лаборатория. Вязкий биогель во рту. Он стекает в глотку, скользкой пленкой покрывает кожу, вливается через ноздри и наполняет легкие; он отдает соленым отчаянием. Вспышки. Их много. Они исходят от десятков мониторов и механических щупалец, которые рвут тело. Скальпели срезают кожу, тонкими ломтями снимают мышцы, вытягивают сухожилия. А где-то рядом черная бездна с чужими голосами…

Рэйн выскочил из капсулы сканера и рванул к умывальнику. Открыл кран и сунул голову под ледяную струю. Дышать стало легче, в груди поостыло.

– Держи. – Бобби протянул белоснежное полотенце, от которого веяло антисептиком. – Думал, ты блевать будешь.

– Даже не собирался, – соврал Рэйн, и взъерошил черный ежик, стряхивая капли. – Как с результатами? Есть что-то на сканере?

– Сейчас сам увидишь. Одевайся, жду в кабинете.

Просунуть ногу в штанину удалось не сразу и Рэйн понял, что все еще дезориентирован. После сканирования это нормально – убеждал он себя. Все из-за лошадиной дозы «просветки», которой накачал Бобби. Глюки тоже из-за лекарств. Не было никакой лаборатории, не было воспоминаний, это всего лишь отходняк.

Бобби он застал в кабинете – так хирург называл угол с тремя дисплеями, на которых красовались человеческие органы. Все светилось и пестрило надписями. Завидев цифровую анатомию, Рэйн одернул футболку – белый трикотаж прилип к мокрой от пота спине. Сейчас придется посмотреть правде в глаза и выяснить: где глюки, а где мерзкая истина.

– Признаться, я такого никогда не встречал. Это уникально, – Бобби ткнул на дисплей, на котором светились контуры человеческого тела. Внутри разноцветными извилинами тянулись вены, нервы и сосуды, пульсировало сердце.

Бобби любовно поглядел на центральный дисплей, где мерно вращался мозг с сеткой нейронных связей и змеились спирали ДНК:

– Тот, кто это сделал, настоящий гений. Во всем ОСП единицы таких профессионалов, и с полнейшим восторгом заявляю: этот человек – бог.

– Богиня, – поправил Рэйн, на что Бобби недоверчиво поднял бровь. – Да, женщина. Я почти ничего не помню после пробуждения, но ее лицо как сейчас стоит перед глазами. С легкостью ее в толпе узнаю, только имени не помню. Оно крутится на языке, а потом бесследно пропадает, будто его стерли из моей памяти и теперь этот поврежденный сегмент постоянно сбоит.

– Жаль, – сказал Бобби, и снова уставился на дисплей. Помолчав, и пощелкав пальцами по меню, он продолжил: – В Черной клинике тебя осмотрели поверхностно, я копнул чуть глубже. Твое тело нашпиговано синтетикой. Все, кроме мозга. Таких материалов я никогда не встречал, ни один врач не отличит тебя от обычного человека, пока в мощнейший сканер не засунет, или…

Хирург умолк на полуслове, взгляд скользнул куда-то в сторону.

– Или в морге не вскроет, – продолжил Рэйн. – Бобби, говори как есть, не нужно меня ограждать. В петлю не полезу – это скучно и чертовски не амбициозно.

Улыбнувшись, Бобби похлопал его по плечу. От Рэйна не ускользнуло облегчение, с каким друг принял его слова: он приосанился, и теперь улыбка отражалась в глазах, а не являла собою образчик профессионального сочувствия. Рэйн всегда подмечал такие мелочи, а Бобби умел прятать эмоции. На поле боя гибли люди, десятки раненых вопили в предсмертной агонии, еще десятки блуждали в наркотическом бреду ультраметадона, а Бобби Джонс с улыбкой латал раны. Шутил и пытался подбодрить; находил доброе слово для каждого. Он хороший врач, хороший друг, и никчемный лжец. Его веселое: «Радуйтесь! У вас все конечности на месте!» никуда не годилось, ибо за ним пряталось горькое: «Парень, ты умираешь».

Этот случай не стал исключением.

– Объясни доступно. Я в умных терминах путаюсь как муха в паутине, и ели начнешь мудрить, то совсем в кокон замотаюсь, – попросил Рэйн, надеясь услышать правду.

– Хорошо. Начну с самого начала и разложу по полочкам, – кивнул Бобби. – За основу взято твое ДНК, не считая некоторых изменений, которые наградили отменной регенерацией. Все органы выращены отдельно и доработаны по сложной схеме для трансплантации. Тебе усилили скелет, каждая косточка покрыта нанопленкой. Грудь защищена легчайшей титановой пластиной. В голове тоже пластина, толщиной в микрон, но довольно прочная. Однако если поймаешь пулю, то будешь истекать кровью; если тебе прострелят башку, то подохнешь. Ты не бессмертен, Аллерт, но необычайно вынослив. В ВКС начальники по десятому кругу заложи ли бы свои гнилые души, лишь бы получить взвод таких бойцов.

– А я командую кораблем, – задумчиво обронил Рэйн и поскреб пальцами щетину.

– Это самое интересное. Думаю, тебя готовили к чему-то, где необходима такая сила, к чему-то… Другому. Поэтому тебе в мозг вживили нейроусилитель. Тело обычного человека его не выдержит; сварится, как только эту штуковину включат.

– Значит, тело не цель, а средство. Цель – нейроусилитель. И как использовать этот компьютер?

– Во-первых, «компьютер» сейчас пашет всего на десять-двадцать процентов, по импульсам видно. А твои способности – в своем роде боевой режим, и как его активировать, пока не знаю. Во – вторых, это не совсем компьютер. Наклони голову, – попросил Бобби.

Рэйн упер подбородок в грудь, шея хрустнула. Юркие пальцы в латексной перчатке прошлись по волосам и остановились на затылке. Бобби надавил на то место, где когда-то крепился передатчик ВКС.

– Чувствуешь легкое покалывание? – допытывался он. – Здесь нечто вроде коннектора. Нейроусилитель к чему-то подключается.

– Значит, мне нужна «розетка»? – усмехнулся Рэйн.

На шутку Бобби не ответил. Лицо побледнело, в глазах читалось сожаление, и Рэйн понял – главного ему не сказали.

Главное он услышит сейчас.

– Рэйн, эта «розетка» тебе жизненно необходима, – медленно проговорил Бобби, стараясь, чтобы каждое слово было услышано. – Твое тело не выдерживает нейроусилителя. Эта дрянь тебя убивает. Постепенно, будто яд. И если не найдем решение…

– Так понимаю, вечная жизнь мне не грозит. Сколько осталось? – спокойно спросил Рэйн, хотя внутри все сжалось, словно от удара хлыстом.

– Год. От силы полтора. Мне жаль, Рэйн, но ты умрешь на больничной койке, и мучения будут адскими. Ты уверен, что стоит геройствовать? Можно вернуться в корпорацию, сдаться и начать сотрудничать. Они все исправят, ты выживешь.

– Принять правила игры, навязанные «Экзо матрикс»? Приползти и клянчить право на жизнь?

Рэйн покачал головой. Обратного пути он не видел, и светись на обочине указатель, он бы ни за что не свернул.

Год.

Он должен успеть закончить начатое. А что жизнь? За все нужно платить и Рэйн понимал, что проскочил в кредит. Он давно жил в долг. С того самого момента, как открыл глаза в лаборатории и сердце снова забилось в груди, смерти наперекор. С долгами нужно расплачиваться, и Рэйн был готов отправиться в Ад, но лишь с одним условием: «Экзо матрикс» он потащит за собой.