– Идём, – рука Лейлы обернулась вокруг талии Александры и мать увлекла дочь к дверям.
Александра краем глаза заметила, как Дэмиан рванулся присоединиться к ней, но Лиссандр вновь удержал сына, что-то тихо нашептывая ему на ухо. И это к лучшему.
– Они его точно не убьют? – спросила Александра у Лейлы.
– Если попытаются, я возражать не стану, – отрезала эта сладкая блондинка с лицом доброй феи.
– А я слышала, что ты, в отличие от отца, против убийств и пыток. Что из-за этого у вас с ним все недоразумения и ссоры.
– Не из-за этого. Вернее, не только… но мерзавца, похитившего мою дочь, я готова задушить собственными руками. Уж вступаться за него точно не стану. Пусть твой отец делает с ним, что хочет. Этот… Ворон, да? – он сознательно, прилюдно его унизил, на моей памяти Эссус убивал за куда меньшие прегрешения. А уж за то, что этому мальчишке удалось забраться не только к тебе в трусы, но и в твою голову, надеюсь, его ждёт отдельный котёл в аду.
Они вошли в комнату Александры, где она надеялась остаться одна.
До сих её всегда обижала холодность Лейлы, которая, по правде говоря, матерью не выглядела вовсе. Какая-то отстранённая богиня, которая, как лицо второго плана, всё время ходит где-то там, далеко, зачем-то присутствует в твоей жизни, но большой роли не играет.
А вот теперь, когда Александра хотела одиночества, Лейла решила задержаться.
– Я принесла тебе поесть, – голос матери дрогнул, когда она потянулась рукой к пакету, стоявшему на тумбочке. – Подумала, вдруг ты голодна?
Александра нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда ела в последний раз? Получалось, что давно. Желудок предательски заурчал. Она протянула руку, и Лейла со вздохом облегчения отдала ей пакет я едой.
– Хочешь, я попрошу брауни приготовить тебе чай? Или кофе?
Александра отрицательно покачала головой:
– Нет. Не хочу видеть никого лишнего.
– Я тоже попадаю под категорию лишних? – вздохнула Лейла.
Вместо ответа Александра развернула пакет и обнаружила там несколько булочек, пару яблок, банан и апельсин.
– У меня на цитрусовые аллергия.
– Прости, я не знала. Меня не назовёшь лучшей матерью года, да? – с улыбкой вздохнула Лейла, пытаясь руки то пристроить на коленях, то теребя ими всё, что не попадётся – бахрому, складки на юбке, волосы.
Александра достала из пакета яблоко и покрутила в руках.
– Оно хоть мытое?
– Что?.. Да, конечно… – поспешно кивнула Лейла, а потом добавила дрогнувшим голосом. – Наверное. Брауни должны следить за такими вещами. Как думаешь?
– Я не знаю, – пожала плечами Александра и с удовольствием откусила большой кусок.
– Ты… ты в порядке?
– А тебе, если честно, не всё равно?
– Не всё равно.
– Отрадно слышать.
Лейла бросила на дочь вопрошающий взгляд. Лицо её было сосредоточенным и бледным.
– Мы едва знакомы. И… я понимаю, что из нас двоих мать – это я, а значит, именно на мне лежит ответственность. Но…прости, я очень бы хотела, но не знаю, как этой самой матерью быть. Я…
Подняв руку, Лейла то ли отбросила с лица длинные, красивые волосы, то ли ненароком смахнула слезу и продолжила:
– Я слышала, ты, как и я, не росла в Магическом Сообществе. Тебя Василиса отвезла в Россию?
– Ага.
– Ты росла в детском доме? – в голосе Лейлы послышалась боль.
– Там было не так уж и плохо. Ну, пахло хлоркой и строем ходили. Подумаешь? – усмехнулась Александра.
– Конечно же, ты врёшь. Было плохо. Если бы в своё время люди твоего отца не убили моих родителей…
– Что?! – Александра чуть не подавилась яблоком. – Как это?..
– Твоих бабушку и дедушку, – грустно кивнула Лейла.
– Я не знала, что отец их убил.
– Не он сам. По его приказу. Хотя он и отрицал это.
– Не верю. Отец не стал бы этого делать. Он не захотел бы причинить тебе боль.
– Ты плохо знаешь его, Лекса. На самом деле твой отец страшный человек. Если хочешь знать моё мнение, я порой даже не знаю, а человек ли он вообще?
Теперь в задумчивости руки Лейлы теребили прядь светлых волос.
– Ты его любишь? – прямо спросила Александра.
Лейла подняла глаза на дочь и медленно покачала головой:
– Нет.
Отчего-то это было больно слышать.
– Никогда не любила, – тихо продолжила Лейла. – И не думаю, что смогу когда-нибудь полюбить. Да ему и не нужна моя любовь. Возможно, в твоей привязанности он и нуждается, хотя даже тут, прости, я не уверена.
– Ты правда думаешь, что Змей тебя не любит?! – возмутилась Александра такой несправедливостью матери к отцу. – Серьёзно?.. Ох, ну, почему все блондинки такие блондинки? Я не обеляю отца. Я не могу не видеть, что он чудовище – но он наше с тобой чудовище! Чтобы не дать тебе умереть, он двадцать лет просидел взаперти, делясь с тобой своей жизненной энергией. Ты была единственной, ради кого он позволил затянуть себе петлю на шее. Его уязвимая пята, из-за которой, на минуточку, он потерял всё, к чему шёл добрую сотню лет!
– Как показательно, – с насмешливой горечью, не скрывающей душевной боли, проговорила мать. – Его ты зовёшь отцом. А меня – Лейлой.
– Извини, – осеклась Александра, – я не специально.
И это было правдой.
– Просто, ну… я никак не могу привыкнуть к тому, что люди в этом мире не стареют. Ты выглядишь моложе меня, мои парни заглядываются на тебя. Это так странно, – Александра лукаво усмехнулась – Иногда, если честно, даже подбешивает.
С удивлением Александра почувствовала прикосновение руки Лейлы к своей спине. Оно было робким и несмелым, будто молодая женщина сомневалась в правильности того, что делает.
– Мне очень жаль. Жаль, что всё так. Что при живой матери ты чувствуешь себя сиротой. Как, чем я могу тебе помочь? Как мне всё исправить?
Тут бы великодушно отказаться от всего и заверить, что привязанность наладится сама по себе со временем. Или не наладится. Но, в любом случае, её не стоит пытаться купить или заслужить.
Однако Александра поступила, увы, не так великодушно.
– Убеди отца не убивать Ворона, – прямо попросила она. – Если действительно хочешь мне помочь – сделай это.
– Для тебя это так важно? – удивилась Лейла. – Этот человек, этот Ворон – он же хотел тебя убить, Лекса. Мы со Змеем два дня с ума сходили, не зная, жива ли ты ещё? Мертва? И ты хочешь?
– Да, хочу! Ведь речь идёт о моих чувствах, а не о ваших. И ты ведь сама сказала, что хочешь помочь?
– Я и хочу.
– Ну, так помоги!
– Даже если бы и хотела, что я могу? Змей не станет меня слушать.
– Станет!
По губам Лейлы скользнула всё та же горькая усмешка:
– И заявив о собственном мнении, собственном голосе ты поможешь не только мне, но и себе – тоже. Нельзя не делать ничего, нельзя просто плыть по течению. Проснись, Лейла! Иначе так и останешься одинокой принцессой в зачарованном замке. Пока ты тут разыгрываешь спящую красавицу, Медора времени даром не теряет и, похоже, готова утешить отца. А если отец прикончит Ворона – в глубине души я никогда не прощу вам этого! Ни ему – за его жестокость, ни тебя – за твою пассивность.
– Это жестоко! И несправедливо! Ты сама-то пыталась с ним поговорить?
– У тебя есть способы убеждения, не доступные мне.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты не понимаешь? Ночная кукушка всегда дневную перекукует? – так, кажется, говорят на нашей, теперь уже такой далёкой, Родине?
– Я не стану обсуждать с тобой этот вопрос!
– Со мной и не надо – обсуди с отцом. Перестань шарахаться от него. Перестань жить воспоминаниями. Мы – это то, что есть здесь и сейчас. Хочешь, чтобы я относилась к тебе с доверием, так сделай хоть что-нибудь, что поможет мне это доверие установить. Ворон мне нужен живым. Убеди отца сохранить эту жизнь, а я… я впредь буду ему послушной дочерью. Выйду за того, кого он скажет; надену то, что он велит; буду учиться тому, чему он сочтёт нужным меня обучать. Я вас не разочарую, если вы не разочаруете меня.
