"Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Барчук Павел

Но выбора у неё не было.

Бандиты отвезли Назиру в большой город, постоянно тыкая ей в ухо телефон с хныкающим голосом сына. Потом чем-то её накололи, сказав — это чтоб ничего не боялась. И засунули её в маршрутку, дав ей в руки сумку и телефон с кнопкой.

Назире уже было всё равно. Она, не обращая внимания на окружающее, действительно готова была нажать эту проклятую кнопку — лишь бы всё это, наконец, закончилось. И её оставили в покое. Жаль, что сыночек мало на свете пожил. А с другой стороны — когда вырастет — и за ним эти негодяи придут. И уведут на погибель. Какая разница…

Арония знала, что Назире не избежать тюрьмы. Но приговор будет не очень суровым. Ведь банда террористов, благодаря ей, арестована. Да и жертв нет. Её сына Намаза теперь, скорее всего, поместят в детский дом — ждать возвращения матери на свободу.

Ну, что ж, это не самый худший вариант развития данных трагических событий. Ведь оба остались живы. Хуже было б, если б сегодня путь Аронии не пересёкся с террористкой поневоле. И если б она во сне не вспомнила замечательные пластунские техники.

Тогда, выходит, она и с полковником Щегловым не спроста познакомилась? Вдруг, благодаря ему, найдёт работу по душе? И по силам. Такую, где — как наказывал батько Фома — можно не давать пощады врагу.

Арония прекрасно знала — подержав его карточку в руках — что за человек Щеглов. Смелый, жёсткий, сильный, обладающий некими экстрасенсорными талантами, которые не раз выручали его и товарищей в боевых операциях. Щеглову многое было по плечу. Потому он и ордена получал, и звёздочки на погоны, и высокие должности. А потом, попав во власть, постепенно оброс жирком, полюбив почёт и привилегии. Да это и не удивительно — мало кто может без урона пройти испытание медными трубами. Подвоха Арония от него не ждала — Щеглов всегда был человеком слова. Но, притом, он был хитёр и способен на разные уловки — ради бонусов от начальства. Вот и сейчас он уже раззвонил во все инстанции, что сам лично нашёл одну уникальную девчушку. Которая легко помогла обезвредить банду террористов, владея древними и давно утерянными пластунскими техниками.

Ну, что ж, этот ушлый и смелый полковник может помочь создать ей базу для обучения юных пластунов. С его возможностями этот вопрос не так уж сложно пробить. Только вот надо ли это Аронии?

Ворочаясь с боку на бок, она размышляла — кем станут её ученики, когда вырастут? Теми ли бойцами, что с разбойниками воюют? Или, может, перейдут на их сторону? Или, возможно, станут выполнять спецзадания, как особо одарённая резидентура? Аминов смещать, там, предателей Родины уничтожать, новые флаги на резиденциях перевешивать? Может, всё же, всё с ними будет нормально? Её ли учеников-пластунов подразумевал батько Фома, призывая действовать против врагов Родины? Только — где Родина, а где амины с резидентурой? И нужно ли её пластунам в это дело лезть? Поди, разберись.

В общем, не простой это вопрос — стоит ли батькину науку и славу пластунов возрождать? Не вышло бы им лиха. И позора казачьему роду. Хотя — вот он, Щеглов — только дай согласие. Ведь для чего-то батько Фома к ней с того света приходил. Зачем-то свой покой нарушал. Почему вернул ей эту удивительную технику боя? Только лишь для того, чтобы она в сегодняшней заварушке жива осталась?

А что, если составить договор со Щегловым? И в нём прямо так и прописать — мол, гарантируем целевое использование пластунов только в интересах Ро…

И тут вдруг Арония услышала мягкий стук. На неё повеяло нездешней темноватой силой. А потом, спрыгнув прямо с потолка, посреди комнаты возник туманный силуэт. Это, конечно, был рыжий и косматый домовой.

— Михалап? Рада тебя видеть! — сказала она, садясь на диване и зябко укутываясь в одеяло. — А я про тебя и забыла!

— Все вы, люди, такие! — буркнул тот, садясь перед ней на ковёр. — Вам тут годишь, годишь, стараешься, стараешься, а вы даже о нас и не помните.

— Ой, извини, Михалап, я не так сказала! — спохватилась девушка, вспомнив, как обидчив домовой. — У меня так много за эти дни произошло, что я уже не только тебя не помню, но даже и саму себя. Я ведь теперь ещё и Проша, вернее — Прасковья. А мой батько Фома — пластун.

— Ну-тко, ну-тко! Расскажи мне про батьку пластуна! — оживлённо блеснул жёлтыми глазами домовой. — Слыхивал я про них! Токмо как же он тебе батько, ежели пластуны бывали ещё в позапрошлом веке? Може — пра-пра-дед? И с чего это ты, девка, и вдруг — Прошка?

— Так вот и послушай — с чего.

И Арония рассказала ему всё сначала — и про сбежавшую Евдокию с Силантием и Ратобором, и про батьку Фому, и про террористку Назиру с сыном Намазом. И даже про предложение Щеглова — работать в антитеррористической службе.

— Ты гля-ко чо деется! Мать честна! Ужасть какой! — приговаривал домовой. А когда Арония закончила свой рассказ, почесал в макушке и растерянно проговорил:

— А я тут сижу, дремлю за трубой и ничо не знаю! Видал, как за старухой Полиной служилые приезжали. Так она тут же и возвернулась. Думал — может, чо попутали? Старушка-то наша ведь и мухи не обидит. А оно вона чего — террористы-башибузуки прут на честной народ средь бела дня! Да ещё на енто дело бабу безвинную шлют, ироды! Хорошо, что батько твой успел тебя, Аронеюшка, пластунству обучить. А то ить конец бы тебе. Да и другим тожеть — от бонбы.

Ты вот что, Аронеюшка — лучше вовсе забудь, что тебя когда-то Прошей кликали, — вдруг заявил он.

— Почему?

— Не бабское это дело — мужичье имя носить. Так и будь — Аронией. Мало ль чо было двести лет назад. У Проши своя судьба — батько так ею распорядился, а у тебя своя. Ей и живи.

— Так ты думаешь, Михалап, мне не надо юных пластунов учить? Даже если Щеглов школу поможет открыть? — не понимая его, нахмурилась девушка. — И про техники тоже забыть?

— Техники оставь. А пестовать пластунят… Ты знаешь ли, чего они, как возрастут, наворотят? — вторя её мыслям, сердито спросил домовой. — Батько Прошу-то чему учил? Родину оборонять, товарищщей спасать. А Проша пластунят чему учила? Тому ж! А ты чему будешь своих новых пластунов обучать и поучать? Биться знатно, да невидимо тёмные дела делать. А за-ради чего?

— Так, может, тоже оборонять?

— Може да кабы, во рту б выросли б грибы! — отмахнулся домовой. — Кого от кого оборонять? Нынче, поди разберись: кто против кого? И кто знат, кому эти пластуны будут опосля подчиняться? Человеку али вору?

— Щеглову, — неуверенно проговорила девушка. — Антитеррористическому Штабу.

— Абы так! Цэй Щеглов-то тожеть кому-сь подчиняется? И этих пластунов у него заберут — как пить дать — те, кто повыше его во власти сидит. А ты их знашь? Што они за люди? Може, какие разбойники? Аль прихлебатели их. Чем выше власть, Аронеюшка, тем меньше у ей совести, — поднял он когтистый палец, обросший рыжим волосом. — Завсегда так было. Других там не держат.

— Да ты-то откуда знаешь? — удивилась Арония. — Сидя на своём чердаке.

— Давно живу, Аронеюшка. Да и ко мне на чердак всякий народ ходит, — уклончиво сказал Михалап. — Бывает — и из большущих домов и котеджов. А там разные чины живут. И домовые да подъездные всё про них до тонкостев знают. Так что — мы и про политические дела иной раз тоже на моём чердаке судачим.

— Я о таком и не подумала, — вздохнула девушка. — Что ж, Михалап, может, ты прав. Так что же мне тогда делать? Не идти, что ли, пластунов учить?

— Ну, эт тебе решать, — солидно сказал домовой. — Тебе ж учить, тебе за то и отвечать. А там, — указал он вверх когтистой рукой, — за всё ответ держать надоть. За пластунов тоже.

— И тебе тоже отвечать? — заинтересовалась Арония.

— А чего ж? И мы не вечные, — вздохнул тот, пряча глаза. — Ты вот што лучше подумай, Аронеюшка — как мы от Явдохи с тобой будем отбиваться? Баба-то она дебёлая. И она ить не одна теперя будет, а трое их. Ещё ж ведьмак Силантий и чародей етот — Ратобор.

— Мы? А ты-то причём? — удивилась девушка.

— Так ить я ж её за хвост хватал! — всплеснул тот руками. — Явдоха такого вовек мне не простит! Грит — святыня ей это, хвост-то. Може с меня мстить и спочнёт, — печально вздохнул он. — А ты мне тут — пластунов пестовать, Щеглов зовёт, — перекривил домовой её звонкий голос. — Дожить бы! Ето всё подождёт. Ты про Явдоху лучше подумай — тот кусок, шо со рта её выпал, она всенепременно возвернуть схочет. Жди её теперя в гости, коль она уж на свободе. Мне одно чудно — куды ето она подевалась? Почто раньше-то не вылезла?