Ротмистр Гордеев - Дашко Дмитрий Николаевич

Открыться или нет? Вопрос круче гамлетовского. Как же я тебя понимаю, датский принц!

– Я могу подумать?

– Конечно. Нам ещё ехать и ехать.

Он отворачивается, заставляя меня сконцентрировать взгляд на его шее. Сдавить её или врезать ребром ладони по кадыку? Да мало ли интересных способов смертоубийства придумало человечество за века? Шофёра сниму выстрелом из револьвера; не слышал, правда, действует ли на вампиров серебро, но можно проверить. В конце концов, у меня есть магические шашка и трофейный вакидзаси, что-то да отправит на тот свет вольноопределяющегося. Но опять же, вампир не вампир, но он наш русский солдат. Убив его и Николова, я нанесу ущерб стране. В общем, поступлю как распоследняя сволочь!

Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!

– Надумали? – словно читает мои мысли контрразведчик.

– Да, – решаюсь я. – Рискую показаться вам сумасшедшим, но… Я действительно не Гордеев.

– Так кто же вы?

– Позвольте представиться: старший лейтенант Алексей Петрович Шейнин.

– Лейтенант? Вы флотский? – недоумевает Николов.

– Нет, я выпускник Рязанского гвардейского высшего воздушно-десантного ордена Суворова дважды Краснознаменного командного училища имени генерала армии В. Ф. Маргелова.

Контрразведчик ошеломлённо хлопает глазами. Ну да, для него эта информация больше похожа на бред шизофреника – сплошной набор непонятных слов, голова идёт кругом.

Что поделать, сам напросился.

– Забыл добавить, что училище я закончил в две тысячи двадцатом году. Командовал взводом во время операции российской армии в Сирии. Судя по всему, погиб в одном из боёв и непонятным для меня образом оказался в теле штабс-ротмистра Гордеева.

– То есть вы из будущего? – натянуто уточняет контрразведчик. Держится он на удивление хорошо.

– Не совсем. Скорее всего, из будущего другого мира, который во многих деталях похож на ваш. У нас тоже была война с японцами, разгром русского флота при Цусиме, сдача Порт-Артура…

На Николова страшно смотреть, его лицо покрывается красными пятнами.

– То есть это не предвидение?

– К несчастью, да.

– Что там произошло?

– Японцы потопили больше половины наших кораблей, остальные капитулировали или были интернированы в нейтральных портах, только четырём судам удалось вернуться в Россию…

– Вы шутите?!

– Ни в коем разе.

– Боже мой! – Николов обхватил голову руками. – Если всё произойдёт так, как вы описали, случится настоящая катастрофа! Надо что-то делать!

– Боюсь, уже поздно. Сомневаюсь, что адмирал Рожественский проскочит мимо японцев. К тому же вы сами знаете, как на флоте отнеслись к нашему предупреждению.

– А Порт-Артур? Почему мы его сдадим?

– Причин много, Сергей Красенович. Думаю, о многих вы уже догадываетесь. Но я надеюсь, что хотя бы с Порт-Артуром нам удастся изменить ход истории в лучшую сторону.

– Вы сказали, что ваш мир всё-таки не до конца похож на этот, – с надеждой произнёс Николов.

– Так и есть. В моём мире люди дерутся с людьми, у нас нет демонов, вампиров или тех же домовых. Во всяком случае, мы их не видели. Мы не знаем магии и во всём полагаемся на технический прогресс. Например, я служил в особом роде войск, который должен десантироваться в глубокий тыл неприятеля.

– Почему десант называется воздушным?

– Потому что нас доставляют по воздуху на самолётах или вертолётах.

– Простите, на чём?

– Самолёты у вас уже изобретены, а вертолёты придумают через несколько десятилетий. Я потом расскажу вам подробнее, что это такое.

– Какое ещё оружие есть у вас?

– Например, атомные бомбы, с помощью которых можно стирать с лица земли огромные территории. Первыми их применят американцы. САСШ.

– Кто?! – удивляется он.

Пока что САСШ, то есть Северо-Американские Соединенные Штаты не считаются могучей сверхдержавой, их золотое время наступит с Первой мировой.

– Да-да, именно они. Кстати, ударят бомбами по Японии. Это произойдёт в тысяча девятьсот сорок пятом году. Будут уничтожены два города – Хиросима и Нагасаки.

– У нас… то есть в вашей России тоже есть такие бомбы?

– Они появились чуть позже.

– Слава богу! – крестится он.

У меня для него ещё много новостей, но, боюсь, Николову будет сложно переварить всю эту бездну информации. Представляю, каким шоком станут для него известия о революциях, расстреле императора и его семьи, Первой мировой, Гражданской, Великой Отечественной, создание и распад Советского Союза… Да тут любая крыша набекрень съедет.

– Кто победит в этой войне? – задаёт контрразведчик самый важный для него на этот момент вопрос.

– В моей реальности войну выиграли японцы. Произойдёт это в будущем году.

Крайне сложно управляться со всеми этими временами то в прошлом, то в будущем, но пока мне удаётся.

– Позор! – гневно восклицает он.

К несчастью, далеко не последний, но об этом потом. Если он захочет меня выслушать, конечно.

– Знаете, мне очень тяжело чувствовать себя в чужом теле, – признаюсь я. – Как вы верно заметили, я сыплюсь буквально на мелочах. Можно ли мне каким-то образом совместить моё сознание с сознанием настоящего Гордеева?

– Не уверен, что вам это действительно нужно. Вы потеряете себя, вместо вас может сформироваться третья личность, и ещё неизвестно, какой она будет. Не удивлюсь, если вообще сойдёте с ума. Так что оставайтесь собой, Алексей Петрович, принимайте новое тело с его достоинствами и недостатками. И да… Вы ведь не зря так долго размышляли, стоит ли вам открыться… Наверняка собирались в случае чего ликвидировать нас с Кузьминым. Не спорьте, Алексей Петрович, вы профессионал, поэтому просчитывали все варианты, включая физическое устранение. Так вот, могу вас заверить: ваша тайна дальше меня не уйдёт, а я…

Договорить Николов не успел. Из придорожных кустов вылетела стрела и впилась в шею шофёра.

Глава 17

Осиновая стрела ещё дрожит в шее Кузьмина, а кожа его и плоть сперва вокруг стрелы, а затем и далее, пузырятся и рассыпаются чёрным прахом, оставляя за рулём белоснежный скелет в форме Кузьмина. На Николова страшно смотреть: нет ничего хуже для офицера, чем потеря своего подчинённого. Даже на войне. Машина глохнет и останавливается. Испуганно ржёт моя коняшка и бьёт копытами, норовя сорваться с привязи. Что ж тебя так перепугало, милая?

Ответ не заставляет себя долго ждать. Треща, расступаются кусты перед гигантским телом очередного демона. На нас лезет какая-то губошлёпая гигантская обезьяна, заросшая длинной густой чёрной шерстью – не то горилла-переросток, не то недоделанный Кинг-Конг. Хочется громко заорать «мама» или вдарить по гаду из «солнцепёка».

Обезьянища, глядя на нас с Николовым, ржёт так, что верхняя губища закрывает демону глаза. Демону-демону, не сомневайтесь: мой амулет вполне определённо реагирует на появление чудища.

Рву из кобуры наган. Ж-бах! Ж-бах! Ж-бах! Вижу, как серебряные пули попадают в тело недо-Кинг-Конга, но никакого вреда они ему не приносят. Он их, конечно, чувствует, потому что пытается отмахиваться, словно от жалящих ос, ревёт от ярости и кидается на нас с диким хохотом.

– Стреляйте, господин полковник! – ору я, продолжая жать на спусковой крючок нагана.

Демон уже в паре шагов от машины. А у меня в стволе последний патрон.

– Бесполезно, ротмистр! – кричит в ответ Николов. – Это Хихи! Единственный шанс его одолеть – рассмешить.

Николов проворно выпрыгивает из автомобиля, я – следом за ним. Демон с рёвом отбрасывает автомобиль с дороги. Теперь нас от чудовища отделяют всего несколько шагов.

– Что? Анекдот, что ли, ему рассказать? – спрашиваю я, гадая, куда лучше пустить последнюю пулю: в себя или в демона.

– А вы знаете японские анекдоты? Боюсь, наших он просто не поймёт, – мрачно отвечает Николов.

Горилла-переросток уже совсем рядом. С хохотом, леденящим душу, он пытается достать нас с контрразведчиком своими когтями. Уклоняемся просто чудом, и то только потому, что нас двое, и чудовище не решило, кого из нас уконтрапупить первым. Зубы демона щёлкают в опасной близости от моего лица, обдавая смрадным дыханием, маленькие красные глазки полны нечеловеческой ярости.