Миротворец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Крул — его полная противоположность. Приземистый, широкоплечий, крепкий, как горная порода. Вокруг него кружат уродливые твари — химеры из чистой арканы, обретшей плоть. Щупальца, когти, клыки — целый зоопарк кошмаров, жаждущий нашей крови, и с каждым мгновением их становится всё больше.

Соперники обмениваются ударами. Молот Ирмиэля обрушивается всей своей массой, но Крул уклоняется немыслимым образом, и удар уходит в пустоту. В стенах образуется очередной пролом. Лидер Непобедимых контратакует своими миньонами. Те, словно приливная волна, накатывают на оппонента, пытаясь задавить количеством. Жилистый ксенос вращает молот, разбрасывая фамильяров, точно тряпичных кукол, но чем больше он их крушит, тем больше появляется новых.

И вот, не выдержав напора, очередной участок пола под ними проламывается. Оба Новы падают прямо к нам, продолжая молотить друг друга в полёте. Только этого нам, сука, и не хватало для полного счастья! Теперь эти двое решили превратить ангар звездолётов в свой личный ринг. Отлично, просто волшебно!

Однако глазеть по сторонам некогда.

Я вскидываю револьверы, всаживая заряд арканы в приближающегося ксеноса — коренастого Нову с парными секирами. Он уклоняется с нечеловеческим проворством и бросается вперёд. В его пустых глазах не отражается ничего — ни страха, ни злости, ни работы мысли. Только первобытные инстинкты и жажда крови, словно у хищника, учуявшего добычу. Он двигается рвано, непредсказуемо, будто законы физики и инерции не имеют над ним власти. Его топоры со свистом рассекают воздух, оставляя за собой размытый след — настолько быстры эти атаки.

Квантовый выстрел застаёт его врасплох, материализуясь прямо перед лицом. Но вместо того, чтобы размозжить голову, сгусток арканы словно соскальзывает с его кожи. Волна искажённого пространства растекается по телу ксеноса, рассеиваясь, будто вода по камню. Нова даже не сбавляет темп — лишь жуткая ухмылка искажает его лицо, когда секиры вновь устремляются к моей шее.

Сдав назад Глайдом, я с удивлением смотрю за тем, как он настырно преследует меня и… на полном ходу влетает в открывшийся перед его лицом портал.

— Надеюсь, он умеет летать, — равнодушно произносит Ваалис, возникший за моей спиной.

— Даже из самолёта можно прыгнуть без парашюта, — рассеянно отвечаю я, представив портал, возникший где-то на высоте пары сотен километров над Атарией. — Правда, всего один раз.

Краем глаза замечаю, как Тай скрещивает клинок с высокой воительницей в зелёном доспехе — ещё одной Новой из клана Железный Рассвет. Николай двигается, словно горная река — там, где только что мелькало лезвие, остаются лишь серебристые росчерки.

Внезапно откуда-то сбоку на него обрушивается второй противник — насекомоподобный ксенос с копьём. Тай с трудом успевает отразить удар, но инерция отшвыривает его в сторону.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как через мелкую червоточину клинок Драганы входит в спину копьеносцу и показывается из груди в брызгах смарагдовой крови. Однако ксенос лишь издаёт клекочущий смех. Его хитиновая броня мгновенно срастается вокруг раны, а конечности трансформируются, выпуская новые суставы и шипы.

Тай, уже оправившийся от удара, создаёт Водяной хлыст и бьёт им по ногам воительницы, вынуждая её отступить.

Неподалёку в вихре пурпурных всполохов кружит Драгана. Её клинки рассекают пространство, заставляя реальность кровоточить. Она ускользает от атак с изяществом танцовщицы, чтобы в следующий миг нанести сокрушительный удар. Даже сейчас, в пылу битвы, я не могу оторвать от неё взгляда. Есть в её смертоносной грации что-то завораживающее.

Но вот она оступается — и тут же получает болезненный ответный удар. Алая вспышка отшвыривает её к стене. Собираюсь кинуться к ней, но на её противника обрушивается целый шквал теневых двойников Шелкопряда.

Воздух вокруг них сгущается, наполняется чернильной тьмой. Ткач Теней явно активировал свою Ауру кошмаров, полученную с тела Скульптора Грёз, и я вижу, как противники начинают дёргаться, словно припадочные. Не все, многие обладают достаточно мощной псионической защитой, но в глазах остальных появляется дикий, животный страх. Даже дамочка в зелёной броне замирает, озираясь по сторонам с нарастающей паникой. Её движения становятся рваными, неточными — мечница отбивается от невидимых врагов, которых видит только она сама.

Другие бойцы Железного Рассвета и Непобедимых тоже поддаются безумию — кто-то падает на колени, закрывая голову руками, кто-то с криками отступает, а двое и вовсе набрасываются друг на друга, приняв союзника за чудовище из своих кошмаров. Тени вокруг них словно оживают, принимая очертания их самых потаённых страхов.

Шелкопряд движется среди этого хаоса, как акула в кровавой воде — его силуэт то появляется, то растворяется во тьме, а с каждым новым всплеском ужаса его удары становятся всё мощнее и точнее, а его клинок легко находит дыры в чужое обороне.

Драгана тем временем поднимается, отряхиваясь от крошева бетона. Похоже, она больше зла, чем ранена.

Где-то над головой со свистом проносится рой мелких ракет — похоже, один из кланов решил сравнять фабрику с землёй. ИскИн звездолётов тоже вошёл во вкус и теперь косит вражеские ряды очередями из турелей. Древние машины войны пробуждаются одна за другой, выплёвывая боевых ботов.

Звон скрещённых клинков, грохот взрывов, утробный рык мехов — всё сливается в чудовищную какофонию. Сквозь затянувший зал дым то и дело мелькают вспышки кинетических щитов и всполохи сверхспособностей.

Вокруг нас кипит безумное сражение. Цеха превращаются в месиво из покорёженного металла, бетонного крошева и обугленной плоти. Боевые мехи и роботы штурмуют коридоры и галереи, беспощадно утюжа всё на своём пути.

Азартный оскал бежит по моему лицу, когда я вновь вскидываю револьверы. Это чистой воды самоубийство. Нас слишком мало — у противника подавляющее численное преимущество, но это именно то, ради чего стоит жить.

Тем временем обстановка в ангаре все больше напоминает ад. Древние защитные системы работают в полную силу, превращая некогда просторный и величественный зал в месиво из тел, обломков и взрывов. Воздух трещит от статики и перегрева плазмы. А запашок тут теперь ничуть не лучше, чем на поверхности

Наш маленький островок безопасности то и дело сотрясают удары шальных снарядов и рикошеты. Тай не жалея сил, укрепляет ледяной купол. Я и сам подключаюсь, нагнетая ветер, чтобы сдуть летящие в нас обломки.

И всё же мы держимся. С натугой, на пределе, но держимся. Сила древних механизмов, дремавших тут тысячи лет, воистину чудовищна. Они без разбору кошмарят всех, у кого нет наших сигнатур, спасибо Деворе.

— Сколько там ещё до расконсервации, Бекка? — спрашиваю я в перерыве между очередями.

— Семьдесят секунд! — отзывается она, и в её голосе слышна неприкрытая тревога.

Земля вновь содрогается от чудовищных ударов, но они не желают прекращаться. Вновь и вновь звучат взрывы. Стены завода вздрагивают, с потолка сыплется крошево бетона и искорёженный металл. Снаряды проламывают перекрытия, словно картонные, вздымая фонтаны осколков и пыли. Похоже, в дело вступили боги войны — артиллерия.

— Ваалис! — кричу я, стряхивая со шлема строительный мусор. — Разберись с ними, пока от ангара ещё что-то осталось.

Воздух вокруг него идёт рябью, словно от невыносимого жара. А потом прямо в пустоте возникают разрывы, будто в ткани мироздания проделали дыры гигантские когти. Через них видны силуэты артиллерийских орудий и мельтешащие фигурки канониров.

Осьминожка открывает всё новые и новые проходы к артиллерийским позициям противника. Пользуясь возможность, я запускаю на ту сторону цепную молнию.

Тай, наблюдающий за этим со стороны, понимает намёк с полуслова. Вскинув руки, он призывает свою стихию. Воздух вокруг нас становится влажным и холодным, а через мгновение посреди позиций врагов начинает закручиваться Бездонный водоворот.