Ткач иллюзий. Книга 2 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович

— И вот тут начинаются вопросы — ты же у нас не сам по себе. Ты же член рода Конопелькиных. Правильно?

— Да, — подтвердил Филя. Он, в общем то понял о чём сейчас пойдёт разговор.

— Тогда я хотел бы узнать, на каких условиях ты согласился бы сотрудничать, — то, что я собирался сейчас сказать, могло его сейчас капитально расстроить, но сказать это было необходимо, — сразу обозначу то, что о каких-либо подрядных работах, где есть две равноправные стороны — заказчик и подрядчик, то есть как сейчас, речь не идёт. Я могу рассматривать долговременное сотрудничество только при том условии, что ты примешь на себя обязанности моего вассала.

И тут Филипп Николаевич меня крепко удивил. Он отнёсся к моему предложению достаточно спокойно, не стал корчить из себя оскорблённого и, кроме того, начал рассматривать его всерьёз, конструктивно:

— В данном случае, как ты понимаешь, — его взгляд был неожиданно спокоен, — я не могу сказать что-либо определённое, так как я принадлежу, как ты правильно отметил, к дворянской фамилии… Но! — Тут он вскочил со стула и принялся нервно мерить шагами мою комнату, — наследником я не являюсь…

— Сядь уже, — я сказал это мягко, чтобы немного успокоить разволновавшегося артефактора.

Тот посмотрел на меня, словно первый раз увидел, но таки сел на место и продолжил:

— Но меня в семье всерьёз не рассматривают и очень скептически оценивают как мои деловые качества, так и мои общие перспективы.

— Однако, — я не сдержал своего удивления, так как и не ожидал, что там всё так запущено.

— И я не говорю, что меня там не любят, — пояснил он, — совсем даже наоборот. Родители всячески старались оградить меня от всего на свете, и, скорее всего то, что я плохо вписываюсь в коллектив и не умею подать себя, это как раз и есть одно из следствий этой любви.

— Любопытно, что ты сам пришёл к этим выводам, — прокомментировал я, про себя отмечая, что далеко не каждый подросток настолько разумно и адекватно оценивает, в первую очередь, свои собственные недостатки. И, хоть он и говорит о причинах, которые повлекли возникновение этих самых недостатков, но вовсе не пытается переложить вину на родителей, отмечая, что они может быть и сделали что-то не то, но не по злому умыслу.

— Я долго размышлял над этим, — тусклым голосом ответил Филя, — и пришёл к выводу, что по настоящему самореализоваться я смогу только в том случае, если родительская любовь и забота перестанут меня закрывать от окружающего мира, — тут он поднял глаза на меня, — ты знаешь, иногда я ощущаю себя какой-то хрупкой вещицей, которую заворачивают в мягкую тряпочку и убирают в надёжное место, чтобы, не дай Бог, не повредилась…

— Даже не знаю, что тебе по этому поводу и сказать-то, — прокряхтел я, доливая себе остывшего чаю.

— А и не надо ничего говорить, — Филя нашёл в себе силы улыбнуться, — я тебе всё это рассказал, чтобы ты понял, что мне твоё предложение очень даже подходит… Да, я предпочитаю роль пусть и креативного, но, всё-таки исполнителя. А если я чей-то вассал, то обо всех проблемах голова будет болеть у моего сюзерена, а я, со своей стороны, постараюсь максимально чётко и скрупулёзно работать над достижением поставленных целей. А с другой стороны я таким образом избегаю гиперопеки со стороны родителей.

— Замечательно! — всё сказанное Филей меня, следует признать, очень порадовало.

— И я вижу, что если буду держаться тебя, то смогу найти какой-то свой путь, а не лежать в семейном комоде завёрнутой в замшу безделушкой, — Филя, как мне показалось, произнёс эти слова даже с некоторым воодушевлением, — но окончательный ответ я смогу дать только после того, как утрясу все вопросы внутри семьи…

— Понятное дело, — тут действительно было всё ясно, — то есть тебе надо выяснить, позволят ли тебе покинуть род, сохраняя за тобой право оставаться дворянином, пусть даже не титулованным и безземельным, так?

— Да. Именно так. — вздохнул Филя, — надеюсь родители меня поймут и не будут мне препятствовать…

На этом содержательная часть нашего разговора закончилась, и мы расползлись по своим кроватям. От того, как пройдёт у меня завтрашний день, тоже зависит не мало…

1 Зал для занятий боевыми искусствами (кит.)

Глава 16

Визит к дядьке у меня был запланирован на вечер. Но до вечера ещё следовало дожить… С утра-то у меня ежедневная утренняя тренировка, потом завтрак, учёба… В общем, рутина, повторяющаяся изо дня в день. Но пренебрегать всем этим не стоило.

Как только я продрал глаза, так сразу ожил и мой внутренний даос. Это меня немного насторожило, так как с самого утра он проявлял активность отнюдь не каждый день. Происходило это, как правило, в тех случаях, когда он приходил к выводу, что настало время опять усложнить мои тренировки и добавить в них новые элементы. И, как правило, для меня эти изменения влекли за собой повышенное потоотделение, боль в растянутых сухожилиях, ну и всё такое. То есть нагрузка на меня скачкообразно возрастала.

— Доброе утро, о мой нерадивый ученик, — ну вот, так всегда, то я нерадивый, то я бестолковый, то просто неуклюжий… Этот китаец умел подбирать для меня обидные эпитеты. И очень редко повторялся.

— Доброе, — мысленно буркнул я, вдевая ступни в тапочки.

— Я тебя так рано побеспокоил для того, чтобы довести до твоего сведения информацию об очередных изменениях в тренировочном процессе.

— Это я уже сообразил, — ответил я этому изуверу, открывая воду в душе, — и теперь теряюсь в догадках, что ты там ещё удумал для того, чтобы разнообразить мои серые будни…

— Сегодня мы с тобой начнём делать первые шаги в даосской магии, — торжественно объявил Джекки, — ну, почти первые, так как примитивный энергетический щит ты уже можешь создать. И теперь пришло время освоить первые простейшие атакующие техники, используемые даосами.

— Ага, понял, — услышанное меня обрадовало, — а что мне для этого понадобится?

— Тебе для этого понадобится время, в первую очередь, — немного издевательски разъяснил мой симбионт, — поэтому сегодня мы вместо тренировки по Тао Цюань Шу устроим вводное занятие по даосской магии.

— Так что, будем этим на магическом полигоне заниматься? — я попытался немного прояснить для себя, где я сегодня должен оказаться по окончании традиционной утренней пробежки

— Нет, лучше, беги-ка ты на стрельбище… — задумчиво предложил Джекки…

Через пол-часа я был уже на стрельбище, где, по причине раннего времени пока не было никого.

— Так, пойдём-ка на площадку для метания ножей, — предложил Джекки, — там нам будет удобнее всего…

Площадка для метания ножей была отделена от основного пространства полигона стеной зелёной изгороди высотой метра в полтора, так что если не приглядываться, то заметить есть там кто, или нет никого, было трудно.

Само собой, что за самими мишенями, в которые тренирующиеся швыряли свои ножи, сюрикены, метательные стрелки и прочее острое железо, находилась высокая земляная насыпь, за которой, в свою очередь, возвышался высокий кирпичный забор. Таким образом вероятность получения случайных травм для тренирующихся на этой площадке и проходящих мимо неё заметно снижалась. Мишенями, кстати, служили различные чурбачки, полешки и чурочки, целая куча которых была беспорядочно свалена у забора в дальнем углу площадки.

Следуя указаниям даоса, я встал на исходную.

— Так, а теперь слушай меня, — даос перешёл к изложению инструкций, и слушать его следовало предельно внимательно, ибо в таких случаях он говорил только по делу, и лишних слов старался избегать, — сейчас ты выполнишь удар чаньцюань1 с выбросом ци перед собой.

Я дисциплинированно исполнил упражнение. То есть выбросил вперёд кулак правой руки, делая одновременно шаг правой ногой вперёд, при этом ещё раскручивая поясницу, тем самым придавая своему движению дополнительный импульс.

С моего кулака сорвался комок сырой ци и, как всегда, рассеялся в пространстве, пролетев сантиметров семьдесят.