Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис

- Ну, как скажете, Андрей Геннадьевич. Только поторопитесь, на все про все у вас часа два, не больше.

- Я отправлюсь с «Алмазом». Надо навестить наших друзей - они тоже никогда не видели Воронки, могли и запаниковать.

- Ну, хорошо. Только, если уж соберетесь на «Карадок», возьмите с собой пяток бойцов. Мало ли что?

- Пожалуй, так и сделаю. - кивнул Митин. - Хрен знает, что выкинут эти просвещенные, мать их за ногу, мореплаватели...

II

Посыльное судно «Казарский»

К «Карадоку» подошли с на-ветра. Сначала Иконников хотел прикрыться от разошедшейся волны корпусом крейсера, но не рискнул - не хватало еще, чтобы неуправляемая махина навалилась на их скорлупку! Пока возились с буксиром, Водяницкий стоял у тумбового "Максима", направив ствол на палубу англичанина. Физиономия у механика была решительная, глаза недобро посверкивали из-под нависших бровей.

Буксиные троса натянулись. «Казарский» замер, не двигаясь с места; суденышко сильно осело кормой, и из-под нее фонтаном бил огромный бурун. Десять секунд... двадцать...

- В машине, прибавить обороты!

Палуба дрожала так, что у стоящих на мостике громко клацали зубы, а «Казарский» будто прирос к месту. Вот он дернулся, потом еще... Искалеченный крейсер, наконец, сдвинулся и пополз. Иконников шумно выдохнул. Оказывается, все это время он стоял, задержав дыхание.

- Слава богу, ветер попутный, иначе нипочем не дотащили бы до берега, - сказал он, оборачиваясь к Салотопову и замер.

Вихревая стена вдали стремительно наливались зловещей чернотой, небу от нее стремительно разбегались облачные спирали. А когда между морем и облачной «линзой» выросла гигантская лиловая колонна, перевитая молниями, - у подводника, человека по роду занятий отчаянно храброго, душа ушла в пятки.

Он ждал удара волны, ураганного порыва ветра. По палубе «Карадока» в ужасе метались английские моряки, кто-то прыгнул в воду в обнимку со спасательным кругом. Но - обошлось: и волны, ни шквала, лиловая, на пол-неба стена рассосалась в считанные минуты, будто ее не было вовсе.

Не прошло и получаса, как киль крейсера с хрустом врезался в гальку на мелководье, возле Херсонессокого маяка. Выбрали буксирные тросы и «Казаский», описав лихой разворот, подошел к борту крейсера.

***

Иконников провел на «Карадоке» около часа. Лейтенант сполна насладился унижением гордых островитян: сопровождавший командира Водяницкий волок на плече свернутый британский флаг, а сам Иконников гордо вышагивал по палубе, помахивая офицерским кортиком в ножнах. Под мышкой он нес большую, переплетенную в коленкор книгу - судовой журнал.

Парсонс едва поспевал за русскими, кипя от негодования. Это был его кортик. Длинный, шестнадцати дюймов, клинок из Шеффилда, слегка изогнутая рукоять с головой льва, куплен в лучшем на Пикадилли оружейном магазине. Лейтенант, как и предписано военно-морским этикетом, нацепил его, готовясь встречать представителя враждебной стороны. Горькая, но неизбежная обязанность: раз уж он, как единственный уцелевший офицер, принял командование, то и ему сдавать «Карадок». Больше ста лет английские корабли не спускали «Юнион Джек» перед неприятелем! Парсонс знал, что дома его ждет отставка, военно-морской суд, тюрьма - разве что, суровые судьи примут во внимание то, в каком состоянии он принял корабль?

Русский, вместо того, чтобы по-джентльменски посочувствовать побежденному, отпустить сдержанный комплимент храбрости противника, повел себя как сущий варвар! Он выслушал торжественные и печальные слова, Парсонса время от времени выдавая оскорбительные комментарии на скверном английском, а п когда тот закончил - потребовал отдать кортик. Лейтенант не поверил собственным ушам, и тогда русский матрос, здоровенный детина с угрожающей физиономией, попросту оборвал оружие с его пояса. И все на глазах команды! Впрочем, тем было не до протестов. Неудачный бой, потом чудовищный, в пол-горизонта, катаклизм - все это надолго выбило остатки экипажа «Карадока» из колеи. Казалось, начни русские расстреливать их по одному - покорно встанут к срезу палубы.

Русские лютовать не стали, только потребовали снять замки с уцелевших шестидюймовок, и мрачный тип, ограбивший Парсонса вышвырнул их за борт. А на просьбу прислать врачей для раненых доходчиво объяснил, что бы он, будь его воля, сделал со всеми англичанами - и с ранеными и со здоровыми, включая его Величество короля Георга V-го.

К удивлению Парсонса, он все понял, хотя матрос говорил далеко не на языке Шекспира. Лейтенант беспомощно посмотрел на русского офицера, ожидая, что он осадит зарвавшегося подчиненного, но тот лишь хохотнул и похлопал мерзавца по плечу.

Парсонс ожидал, что от него потребуют кодовые книги, и заранее приказал выбросить тяжеленные, в свинцовых переплетах, тома за борт. К его удивлению, русский не проявил интереса к секретной документации. Не стал он брать и штурманских карт, про которые Парсонс в суматохе забыл, лишь пролистал лениво судовой журнал и небрежно сунул под мышку, словно пустячный сувенир.

На том обыск и закончился. Русские совсем было собрались спускаться на свое корыто, когда к «Карадоку» с другого борта подвалил катер. Парсонсу еще не приходилось видеть таких: округлые, кажется, даже надувные борта, оранжевая лампа-мигалка на трапеции, из которой вверх торчат длинные черные прутья. Упал, разворачиваясь, шторм-трап, и на борт «Карадока» один за поднялись пятеро солдат удивительной наружности.

III

Гидрокрейсер «Алмаз»

-...я и говорю: «А на прощание, мистер, позвольте дать вам совет. Подумайте, что вы и ваши матросы, будете говорить на заседаниях Адмиралтейского суда. Что-то мне подсказывает, что если вы скажете правду, вам никто не поверит.» Вы бы видели, как он вылупился!

Эссен усмехнулся.

- Еще бы! Заявить под присягой, что крейсер потопили пришельцы из будущего, в порядке мести Британской Империи за преступления против большевистской России! Как он не спятил, когда вы это рассказывали, ума не приложу!

- Я не только рассказывал. Я и показывал тоже! - гордо ответил Андрей. - Ничего конкретного, какие-то ролики, завалялись на планшете... Но ему было все равно что смотреть - глаза остекленели, щека дергается, вот-вот грохнется в обморок!

Глебовский удивленно смотрел то на Андрея, то на Эссена.

- Боюсь господа, я не совсем уловил... Андрей Геннадьевич, зачем вы наплели англичанину эту ерунду?

- Проще простого, Адриан Никоныч. - объяснил Эссен. - Господин Митин хотел отвести от моряков Белого Флота подозрение в том, что это они раскокали британское корыто. А заодно и от большевиков. Верно, Андрей Геннадьич?

- Истинная правда, вашбродие! - дурашливо отрапортовал Митин. - Таков и был мой коварный замысел. А для убедительности я ему пачку картинок подбросил - заранее распечатал из «Звездных войн». Теперь умникам из Адмиралтейства будет, чем заняться!

Эссен расхохотался.

- Представляю, как эти господа подают Ллойд-Джорджу аналитическую записку - «Перспективы развития вооружений, основанных на лучах смерти»! Пожалуй, еще и Теслу разыщут в Америке. Башню его выкупят, которая для передачи электричества без проводов...

- Нет, Реймонд Фдорыч, Ллойд-Джордж этого не оценит. - в глазах у Андрея плясали чертики. - Им надо к Черчиллю. Старина Уинни обожает авантюры.

Глебовский поморщился. Его коробил шутовской тон собеседников.

- А если Фрунзе прикажет расстрелять англичан? У большевиков это быстро. Я за этот год такого насмотрелся... И пойдет ваша затея прахом!

- Ну, во первых, - рассудительно заметил Андрей, - у нас просто так никого не расстреливают, а тем более - иностранцев. Сначала допросят. И попадут мои сведения не к Черчиллю, а прямиком в особый отдел ЧеКа. Кто у них там мистикой занимался, Бокий? Вот к нему и попадут. Хотя, особый отдел кажется, еще не создали... ну, ничего, найдут, куда передать.