Крематорий для Алкашей (СИ) - Корчака Алексей Олегович

  - В сторону! - скомандовал Геннадий Павлович, отступая назад. - Всем немедленно отойти!

  - Что происходит? - забил тревогу Чилл. - Почему она опять запрыгала?

  - Так надо! - вспылил профессор, отталкивая его назад. - Я запустил процесс втягивания. В сторону!

  К уже существующим проблемам добавились еще несколько новых неприятностей: накалились докрасна лампы на платах устройства и затрещали клеммы на аккумуляторе, что не могло не предвещать беду.

  - Ты уверен, что станция выдержит? - спросил Борис Петрович прямо, но так, чтобы не услышал Чилл.

  - Нет, - честно ответил Геннадий Павлович, не сводя глаз с установки.

  - Но как!? - растерялся Борис Петрович, не подавая виду.

  Но ответа он так и не дождался. Послышался крик Игоря Леонидовича, который все это время держал на мушке Варвару Петровну, которая одной ногой уже была на свободе.

  - Умоляю, поторопитесь! - кричал он. - Мне страшно, она сейчас...

  - Не трогай ее! - закричал Геннадий Павлович. - Потерпи, сейчас все кончиться!

  И он как всегда оказался прав: незамедлительно начался обратный процесс высасывания сигнала из Глобуса, вокруг которого уже скопились очаги высокого напряжения, от чего на играющей установке взорвались все лампы накала и слетали клеммы с аккумулятора.

  - О чем вы там шептались!? - занервничалилл, наблюдая за происходящим. - Что вы от меня скрываете!?

  Но ни один из них ему так и не ответил. После того как полоса загрузки вернулась в исходное положение, неожиданно прогремел гром; из Глобуса выстрелила молния и у всех на глазах ударила в самое сердце антиустановки туда, где у нее находился датчик приема сигнала, после чего антистанция упала на землю и взорвалась, выплеснув из себя облако яркого света.

  - Я ничего не вижу! - завопил Чилл, зажмурив глаза. - Я ослеп!

  После того как свет рассеялся и восстановилось зрение до уровня достаточного чтобы различать предметы вокруг себя, растерянный Борис Петрович нащупал плечо профессора и, облокотившись, спросил:

  - Почему ты не сказал мне об этом раньше, мы бы могли придумать что-либо другое!

  - Что например?! - вскипел Геннадий Павлович, моргая от вспышки. - Расколоть его и разбить ядро, ты это хотел предложить?!

  Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы наконец-то уничтожить то, что Белочник собственноручно когда-то создал, но совсем для других целей, нежели в тех, в которых это устройство начал использовать Изтом и его помощники, а кроме него так досконально конструкцию Шара больше никто не знал. Поэтому Борис Петрович не стал ему ничего говорить в ответ, лишь молча, опираясь об его плечо, похлопал его по спине, тоже не отрицая своей вины за то, что писал под него программы, думая, что занимается благим делом за деньги, а на самом деле вышло все наоборот. Они оба, действительно, оказались виновными в случившемся, и теперь они вдвоем, после всего содеянного Глобусом, должны пойти на любые жертвы ради того, чтобы вернуть все на свои места.

  - Я снова вижу! - обрадовался Чилл, не побоявшись открыть глаза. - Вижу!

  Оглушительные крики радости заставили их внимательно, насколько это было вообще возможно после случившегося, оглядеться по сторонам в поисках своего непутевого коллеги, стоящего, судя по звукам, где-то в стороне, но без которого они бы все равно не справились. Как оказалось, Чилл прыгал всего лишь в нескольких метрах от них напротив горячего Глобуса как маленький ребенок на уроке физкультуры, который никак не мог нарадоваться солнцу, не обращая внимания на то, что происходило у него за спиной.

  В это время со всех углов парка, словно измученные рабы, проснувшиеся от вспышки взрыва, стали выходить грязные промокшие школьники вместе с обезвоженными сектантами, кажущимися теперь расплывчатыми черными пятнами в глазах.

  - Почему они опять пришли? - спросил Борис Петрович, протирая глаза. - Я думал, что мы уже навсегда от них избавились!

  - Вместе со взрывом - чертовые предохранители - я же знал это - весь накопленный сигнал выплеснулся! - объяснял Геннадий Павлович эмоционально, - и получилось так, что антистанция сработала наоборот!

  - Это уже не важно, - резко переключился Борис Петрович, отслеживая приближение черных приведений. - Лучше скажи, что делать?!

  Облако плывущих призраков сбило с ног Чилла и двинулось на них, растворяясь на ходу в человеческие силуэты. Чилл от страха потерял сознание и, на покосившихся ногах с улыбкой на лице, упал на щеку.

  - Вот о чем я тебе и говорил, - сказал Юра-, сложив руки в замок. - Смотри, что сейчас будет, Лиза!

  - Пожалуй, ничего не случиться, Юра - отозвался Антошка, выкручивая непослушные джойстики. - Они все равно меня не слушаются!

  Увидев знакомые гримасы, Геннадий Павлович схватил инструменты и побежал им на встречу, но потом резко остановился, когда услышал за спиной поющий голос Варвары. Спрыгнув со сцены, Варвара Петровна обошла Игоря Леонидовича стороной и побежала прямо на них.

  - Осторожно! - закричал директор, тяжело разворачиваясь с мегапушкой на плече. - Она уже на свободе!

  - Не стрелять! - приказал профессор.

  - Но она может убить вас!

  - Я сказал, не трогай ее! - настойчиво повторил свой приказ Геннадий Павлович. - Не стрелять!

  Оставляя позади покорёженную клетку, Варвара стремительно бежала вперед, издавая громкий рык разгневанной тигрицы.

  - Я хотел сам уничтожить его без чьей либо помощи, понимаешь, - признался Геннадий Павлович откровенно. - Но сейчас я должен ее остановить, прости. Возьми это - и уничтожь его! - добавил он и передал Петровичу набор отверток.

  - Но как я это сделаю?! - растерялся Борис Петрович.

  - Хорошая идея всегда приходит в голову после того, как ты совершил ошибку! - сказал профессор убегая. - Разломи его - и разбей ядро!

  Борис Петрович принял инструмент и бросился бежать навстречу врагам, готовый поступиться принципам добропорядочного учителя информатики. Но вместо того, чтобы нанести удар, Петрович опустил руки и снял очки, когда увидел, как стадо школьников и сектантов вежливо уступают ему дорогу, выстраиваясь в коридор. Сначала Борис Петрович подумал, что это ловушка, а потом, когда заметил, как двое из них помогают Чиллу встать на ноги, понял - произошло чудо - и тут же обернулся назад.

  Варвара Петровна сбросила на лету плащ и с рыком запрыгнула на профессора. Но Геннадий Павлович вовсе не хотел от неё убегать. Он расставил руки и, падая на колени, крепко обнял ее и поцеловал в губы. А Игорь Леонидович, испугавшись за него, не послушался и подул в сопло мегапушки. И даже стоя в жидком сугробе антиплазмы, они все равно продолжали целоваться.

  Борис Петрович, глядя как они обнимаются, вспомнил свой первый поцелуй с Ларисой. Это случилось на их первом свидании, здесь, в парке, в центре города, возле еще старого колеса обозрения, когда тут был мир и порядок. Он осторожно пропустил руки у нее подмышками и, нежно прижав к себе, неумело поцеловал, забыв про очки. Лариса, придавив головой оправу, повисла тогда у него на шее, выпустив из руки билеты на колесо.

  Борис Петрович почувствовал, как кто-то тянет его за куртку. Вытер обе щеки, надел очки и посмотрел на маленького мальчика в грязном халате из его же школы, который несколько часов назад безжалостно всех колошматил киянкой. Мальчик молча дергал Петровича за рукав, не открывая рта и смотрел ему в лицо теперь уже здоровыми глазами. Потом подошёл зрелый сектант худой как гвоздь в помятой панамке с тупой улыбкой и стеклянными глазами как прежде и взял его за руку. Парнишка и сектант повели Бориса Петровича. Пройдя несколько метров сквозь живой коридор, они отпустили Петровича и потихоньку стали расходиться, собираясь в группы по несколько человек. Борис Петрович, смотря по сторонам, медленно шел по рассыпающемуся тоннелю, и только под конец пути, когда те окончательно разбежались, прибавил ход.