С одной стороны это открывало перед нами совершенно роскошные возможности. Двести жрецов могут отправить впереди себя шесть сотен измененных тварей Южной пустоши, а это огромная сила. С другой, возраст наших будущих жрецов-воинов от пятнадцати до восемнадцати. Они еще не обзавелись потомками, а значит не могут убивать других, не рискуя потерять свою связь с Богами. Значит мы могли использовать эту армию чудовищ исключительно для устрашения. Это лучше, чем ничего, но очень мало по сравнению с тем, что могло бы быть.
Помимо Го и его тварей изменение в план внесли Олира и Хигрон. Призрачный маг каким-то невероятным способом сумел повлиять на ее разум и развитие девочки шло семимильными шагами. Она все еще вела себя не по возрасту, однако с каждой седьмицой разрыв становился все меньше и меньше. А вот ее умение управлять магией и особенно ментальной магией росло гораздо быстрее общего развития. Хигрон был в полном восторге от талантов новой ученицы и клялся, что даже в его время, когда магия процветала, почти не было магов, способных сравняться с маленькой Олирой. Он говорил, что с его знаниями, девочка имеет все шансы стать самым сильным магом этого мира.
Я с Хигроном не спорила, однако помнила, как Ягурда организовала заговор с целью создать еще одну Цитадель… И пусть сама Олира об этом забыла, а Идор и все остальные участники заговора действовали по указке Великого отца, предпочитавшего держать руку на пульсе, но никто не смог бы гарантировать, что подобное желание не появится у девочки еще раз. Особенно если она на самом деле станет самым сильным магом нашего мира.
Вся надежда была на социализацию и воспитание Олиры, поэтому я каждый день проводила с ней время, стараясь стать для нее настоящей семьей, показать другую жизнь, не такую, как в Обители, надеясь, что познав доброту и искреннюю заботу юная магичка не захочет обрекать сотни тысяч людей на смерть из-за желания занять место Великого отца.
Но больше всего Олира сдружилась с Го. Они оба выросли в закрытых сообществах, изолированных от большого мира и легко нашли общий язык. И хотя Олира забыла почти обо всем, прошлое оставило на ней свой отпечаток.
А вот Идор все больше времени проводил с Хелейной. Поначалу он аргументировал свое присутствие рядом с юной воительницей заботой о ее здоровье и здоровье малыша. Но со временем стало понятно, маг безнадежно и, к сожалению, безответно влюблен в амазонку. Он таскался за ней, как хвостик, окружал заботой и нежностью, но Хелейна все еще не забыла Амила и не замечала ухаживаний Идора, принимая их за привычную угодливость мужчин-рабов.
Я пробовала поговорить с ней на правах Лунной сестры, чтобы донести мысль о том, что нельзя жить исключительно прошлым, надо видеть настоящее и смотреть в будущее. Но она стояла на своем: мертвый холод луны навсегда поселился в ее сердце. И если бы не ребенок, то она, вообще, отказалась бы от жизни, покончив собой в Безнадежном бою. Так назывался еще один обычай Королевства Кларин. Эдакий своеобразный способ самоубиться, напав на заведомо более сильного или многочисленного противника. Таких смертниц не уважают, но и не презирают, отдавая должное безрассудной храбрости.
Илайя встала на ноги еще в конце первой седьмицы. И все это время упорно тренировалась, возвращая себе былую силу и сноровку. Она изменилась. Хотя она по-прежнему смотрела на всех свысока с легким презрительным прищуром, я чувствовала, где-то там, в глубине души сдвинулись какие-то невообразимо тяжелые плиты ее характера, делая Илайю чуть более открытой миру и другим людям. Мы не сдружились, конечно, но и перестали избегать друг друга. Наш временный союзный договор работал просто отлично.
— Елина, впереди какие-то люди, — Илайя, добровольно взявшая на себя роль разведчика, скачущего впереди основного отряда, поравнялась со мной. — Скорее всего купеческий обоз…
— Ты уверена? — невольно вырвалось у меня. Мы едва отъехали от тайной резиденции, которая находилась в стороне от торговых путей. До ближайшего поселения три дня пути верхом, значит обозом не меньше седьмицы. И как раз столько времени прошло с последней снежной бури…
— Уверена, — сдержанно кивнула Илайя. — Я их видела. Они встали лагерем прямо перед нами. Мы можем их обойти, но это займет весь день.
Наш отряд только что заехал в лес. Сразу стало тихо. Ветер, дувший с моря вглубь материка и пропахший солью, запутался в густых ветвях и замер. Сугробы слегка потерявшие объем на полях, здесь по-прежнему были мягкими и белоснежными. Солнце тоже не могло пробиться сквозь густые кроны, чтобы растопить принесенные метелью снежинки и превратить пушистые сугробы в твердый наст. И даже тяжелые, основательные ели, изредка встречавшиеся между голыми деревьями, до сих пор держали пригорошни снега в своих зеленых лапах.
Я раздраженно тряхнула головой. Мы и так задержались достаточно. И терять еще больше времени не хотелось.
— Жаль с нами нет Го, — произнесла Хелейна, ехавшая рядом со мной. Чтобы эти двое окончательно не разругались, мне пришлось назначить командиром отряда одну из амазонок, которая имела небольшой опыт управления пятеркой воинов. Но Хелейна и Илайя за несколько часов пути совершенно задавили бедняжку авторитетами и фактически взяли на себя роль неформальных лидеров, без слов поделив обязанности между собой.
— Да, можно было бы распугать купчишек. — презрительно скривилась Илайя, — эти трусы сбежали бы от одного рыка измененной твари.
Хелейна даже не повернулась, сделав вид, что амазонки-изгнанницы не существует. Но кивнула, соглашаясь с ее словами.
— А я говорила, разделяться это глупая затея. — заметила Илайя, — Аррам и его наемники тоже были бы не лишними. Они хорошие воины, несмотря на то, что мужчины. Я уж не говорю об амазонках, что ушли с ними.
Я промолчала, подавив тяжелый вздох. Го, Аррам, четыре оставшихся в живых воина и половина наемных амазонок уехали еще вчера. Их путь лежал в противоположную сторону: Аррам со своими ребятами отправились в Сердце Пустоши, а Го с амазонками в Княжество Славию, к Последнему Храму Всех Богов. Пару седьмиц они должны были двигаться вместе и только потом разделиться. И я беспокоилась за исход их путешествий. От того, смогут ли они дойти до места, зависит сила нашей будущей армии.
— Знать бы еще чей это обоз. И есть ли там маги, — снова словно в пустоту сказала Хелейна, делая вид, что не замечает испепеляющий взгляд Илайи. Кажется, юная амазонка прямо сейчас упрекнула свою старшую товарку в том, что та плохо провела разведку и не выяснила никаких подробностей.
— У них нет никаких флагов, а люди прячутся в фургонах, — Илайя смотрела на меня, как будто бы отвечала на мой вопрос. — Они знают, чем рискуют, находясь в необжитых землях. И если бы не костерок в центре и котелок с кашей над огнем, можно было бы подумать, что они попали в буру и замерзли.
Хелейна фыркнула, сумев одним звуком передать, как она относится к «разведческим» способностям Илайи.
— И мне кажется, — амазонка едва сдерживалась, чтобы не вспылить, — это грилорский обоз!
— Грилорский? — я больше не смогла молчать, — почему ты так решила?
Илайя пожала плечами, на мгновение задумалась, и выдала:
— Приправы… Аромат, витающий в воздухе, совершенно точно говорит о том, что походная каша сварена по грилорскому обычаю: ячневая крупа, горох, жаренный лук и тимьян.
Очень интересно… Есть не так много грилорских купцов, которые рискуют водить караваны в Королевство Кларин. И почти со всеми я знакома еще с тех времен, когда была ночной королевой Яснограда.
— Едем! — приказала я и, пришпорив лошадь, отправилась вперед. Новость, что где-то рядом Грилорский караван, который, скорее всего вышел из Яснограда немного позже нас, взбудоражило меня. Я так давно не получала известий с Родины, что теперь с трудом сдерживалась, чтобы не мчаться к ним с криками радости.
— Это может быть небезопасно, — заметила Илайя, пристраиваясь слева, потому что справа ехала Хелейна.
