Вернуть дворянство 6 (СИ) - Крам Дмитрий

И тогда ученик тоже призвал родовой дар. Первый безумный дайме Обата явился с сумасшедшим воплем. Его пугающие зрачки вращались в разные стороны.

Два духа ринулись навстречу подобно автомобилям столкнувшимся лоб в лоб.

Громыхнуло! Звуки полностью пропали. От ударной волны нас всех отбросило. Когда пыль рассеялась, нам предстала картина достойная пера художника.

Такеши вдавила в каменную глыбу. Выглядело так, будто он сел на вытесанный из камня трон. А старик Кай валялся на земле, будто с высоты упавший. Седые волосы порозовели от крови, а меч был воткнут возле промежности.

Оба выглядели мертвецами, но оказались живы.

— Ничья, — растерянно произнес монах.

В себя их смогли привести только спустя полчаса и несколько выжатых до суха лекарей.

Обоих усадили рядом друг с другом в кресла, заботливо созданные обладателем деревянного табура.

— Нужен еще один бой, — заключил Банрю.

Я согласно кивнул и посмотрел на Джи-А. Она вышла на середину. Против неё встал последний из пятерки, что присутствовал на переговорах. Его звали Сэссё, то есть «убийство», что наводило на нехорошие мысли.

Не знаю, о чем они говорили, но мужик явно разозлился.

Схватка пошла на запредельных для восприятия скоростях. Я пару раз порывался войти в ускорение, чтобы лучше видеть, но каждый натыкался на стену отсутствия отклика способностей.

Джи-А была в месте силы, на вулкане, но и Сэссё в родовом гнезде, так что по бафам паритет.

Черный клинок мужчины, казалось, принадлежал самой смерти. Еще больше ассоциации усиливались, когда некоторые камни от его касаний рассыпались в прах.

Пламя и черный металл мелькали в воздухе, оставляя то дымный шлейф, то черную полосу убийственного тления.

Джи-А не могла развернуться на полную на такой маленькой территории. А я не понимал, почему Сэссё так хорош против нее, пока он не выкрикнул:

— Глупая девчонка. Я знал твоего брата, и мы не раз спарринговали. Тебе нечего мне предложить.

Твою мать! Вот так поднасрала судьба.

Вскоре стало ясно, что черный клинок тления очень эффективен против табурного доспеха. Видеть кровь на теле Джи-А было больно. Хорошо, что порез вышел неглубоким.

Джи-А все же подловила Сэссё, сбив его в бассейн лавы, середина которого тут же обернулась застывшей магмой, в то время как в районе ног все еще кипела кровь земли.

Когда японец вырвался, ноги его покрывали волдыри от ожогов. Доспех слетел, но дал хозяину время спастись, только кожа пострадала.

И тут японец начал делать театральные взмахи мечом, призывая туман тления. Это оказалось ловушкой, пока Джи-А выставляя щиты, проморгала два крохотных клинка пробивших её ступни, и пригвоздивших девушку к земле.

Противник ринулся на нее, но перед ним возникла арка магмы. Я еще не видел такой техники.

Сэссё, похоже, знал, что его ждет, но намеревался успеть. Выбросил руку с мечом, но тут в арке вспыхнула лава, выглядело это как портал в ад. Парню начало сплавлять руку, но лезвие катаны уже коснулось плоти девушки.

— Сдаюсь! — успела крикнуть она, схватившись руками за лезвие до того, как клинок прошил сердце.

Оплавленная рука Сэссё упала на землю. Арка в ад схлопнулась. И однорукий противник поклонился Джи-А.

Она встала, кое-как сдерживая слезы от боли и поклонилась в ответ.

К обоим тут же подбежали лекари. У девушки руки были порезаны до костей.

Банрю похлопал родич по плечу. Тот стоял, гордо задрав подбородок, словно каждый день руку в бою теряет.

— Это было сверхдостойно, — сказал я. — Я верну тебе руку. Гойле Благих способен на это.

Он протянул мне единственную целую хваталку, и я пожал её.

— Один-один и ничья, — сказал Банрю. — Три дуэли позади, а мы стоим на месте.

— Значит нужен еще один поединок, — заключил я. — В строю остался только я. Как насчет сойтись со мной на мечах?

— Это будет честью для меня, — поклонился мне Кёяма Банрю.

Глава 17

Мы встали на середине поля боя.

— Рад, что именно вы окажетесь напротив в смертельной схватке. Карина очень хорошо о вас отзывалась.

— О! Неужели вы смогли выбить себе жену Двужилину.

— Целую партию. Если быть точнее.

— И как там девочка сейчас?

— Она жена моего дяди. Скоро родит.

— Рад за нее. Если выживешь, передавай привет.

Мы подошли выбрать мечи. Чтобы исключить любые подтасовки с качеством катаны каждый выбирал себе оружие сам из десяти вариантов. Я как-то сразу положил глаз на красотку в обычных рабочих, не расписных ножнах.

Время смертельной схватки. Удивительно, но несмотря на всю смертоносность табурных техник, поединок на мечах куда опаснее.

Я бесконечно уважал Банрю за то, что он пошел на этот шаг.

Перед смертельной схваткой самураи обычно медитировали, настраиваясь. Но и я, и Бонрю давно готовы умереть в бою, так что обошлись без прелюдий.

Встали напротив друг друга. Поклонились. Разошлись, сверля взглядами противника.

С небес все еще падали листья, поднятые техниками Такеши. Стояла абсолютная тишина. Кружащийся бутон цветка снижался, отвлекая моё внимание от Кёямы.

Самурай выхватил меч, двумя взмахами рассекая цветок на четыре части. А затем снова убрал оружие в ножны.

Да. Будет непросто.

Мы кивнули друг другу, и в тот же миг Бонрю сорвался с места. Я выхватил меч намереваясь поразить его первым же выпадом. Кёяма замер. Лезвие катаны срезало отворот его кимоно, но не задело тело.

Получается, он запомнил технику моего движения и вычислил дистанцию с точностью до сантиметра. А ведь бокен немного отличается от катаны по длине.

А ещё противник даже не пытался контратаковать. Знал, что не успеет меня задеть. Его расчетливость поражала.

Он спокойно отошел, не доставая меч из ножен и приглашая меня провести атаку. Эта уверенность не оставила равнодушной никого из зрителей. Меня она не удивляла. Воспитанный на историях о деяниях предков, он наверняка тысячи раз представлял себе этот момент. Конечно, его меч не дрогнет.

Я медленно наступал, поигрывая клинком, больше выгадывая время для раздумий. Нет смысла использовать то, что уже показал. Он все запомнил. Если опробую пробить лоукик, скорее всего, останусь без ноги. Вместе с тем пускать последний припрятанный козырь пока тоже рано, надо пощупать противника в обычном режиме. А потом уже врубать форсаж.

Я провел косой удар сверху вниз, самурай сместился, уходя с линии атаки. Завалившись на одну ногу, я продолжил комбинацию, пытаясь зацепить бок оппонента, но он отвел таз назад, прогнувшись. И тогда я шагнул вперед, выбрасывая укол в живот. Этот выпад Бонрю и вовсе презрительно отбил ножнами.

Это он на меня так психологически давит?

Мы снова разошлись на дистанцию пары шагов. Кёяма вытащил оружие. Вот теперь все серьезно. Игра до первой ошибки.

Три резких выпада по разным этажам заставили меня отступать. Противник отшагнул, и тут же сразу ринулся в атаку. Это была уловка. И я чуть не попался. Принял тяжелый удар на плоскую часть меча, но клинок выдержал. Как назло, из памяти вылетело, что произойдет, если меч сломается, заменят ли его, или уже всё.

Надо осторожнее с этим делом быть.

Я хотел пустить Бонрю кровь первым, но был наказан за излишнее рвение. Самурай звонко отбил мой выпад и дотянулся кончиком клинка, оставив на лице порез.

Кровь текла из рассечения, раскрашивая кимоно. Ладно, пора включать бедра.

Несмотря на то, что Кёяма родились с мечом, у меня очень специфическая подготовка, позволяющая молниеносно сокращать дистанцию на рывках. Попробую переиграть его на скорости.

Я начал выманивать противника на себя, вот катана летит в грудь, отскок и тут же укол в ответ.

Есть!

Я порезал Бонрю плечо. Один-один по касаниям.

Мы начали активнее раздергивать друга обманками. Быстрее смещаться и атаковать. Только вот моя скорость оказалась криптонитом для Кёяма. Я тоже получал уколы, но они были в касание, а вот противник начал покрываться вполне себе серьезными порезами и уколами, терять кровь и закономерно замедляться.