Химеры (СИ) - Стригин Андрей Николаевич

— Никита, а не может быть так, существа из тумана в состоянии некоторое время обходиться без своего болота и выпрыгивать, словно лягушки на сушу, — резонно замечает Аскольд.

— Всякое может быть.

— Тогда я спокоен, ночь досыпать никто не будет, — улыбается Аскольд, он садится у толстого ствола, раскладывает стрелы, лук кладёт на колени. Я присаживаюсь рядом, повторяю те же операции. Охотники располагаются полукругом от нас, выставляют копья. Семён с мальчиком, рядом с нами, его лицо словно окаменело, ни тени страха, дубину держит так, что слышится хруст в суставах.

Так мы сидим, словно оцепенев, до боли в глазах вглядываемся в ту сторону, где клубится туман. Я чувствую, твари выползли из пропасти и сгрудились у кромки тумана, переползают с одного места на другое, ощущаю их почти физически, тревога растёт в геометрической прогрессии, мне страшно, кажется, среди полчищ, есть существа, которые могут пройти за туман — орда ждёт их.

Напряжение растёт, пространство вокруг словно сгущается, даже ветер не шумит в листве, звенящая тишина, как в немом кино.

В метрах ста от нас, стелются между деревьев клубы тумана, а в нём угадываются очертания бесформенных тел и вспышки света от глаз, словно автомобильные фары в тумане.

— Кто же они такие? — скрипит зубами Семён.

— Чужие, — глухо говорю я.

— Как в тех фильмах? — в голосе звучит беспомощность.

— Хуже, химеры.

Запах аммиака ослаб, видно процессы для его выработки не безграничны. На наше счастье, туман отступает и с ним, вся потусторонняя мерзость. Но мы преждевременно радуемся. Внезапно из зоны тумана выдвигаются грузные фигуры. Они стоят на передних лапах и смутно напоминают уродливых, с раздутыми грудными клетками, людей. Вокруг них колышутся коконы из ядовитого газа. Их глаза тускло светятся, они невнятно бормочут, взмахивают толстыми руками, словно отгоняя мух и вдруг, лучи света исходящие от их глаз останавливаются на нас.

Словно кто дал им пинка в зад, они шлёпают по земле с невероятной скоростью, но наши стрелы оказываются проворнее, с чмоканьем врезаются в чужеродную плоть и те, без криков боли, валятся на землю, а их коконы растворяются как мираж.

Так мы заваливаем трёх монстров, остальные благоразумно отходят под свою атмосферу. Вновь возникает тишина. В лагере врагов мигают огни, словно те обсуждают поражение, с таким отпором сталкиваются впервые.

Мы стоим готовые ко всему, вряд ли, они, успокоятся, наверняка козыри приберегли напоследок. Так и есть, орда приходит в движение, огни прыгают в разных направлениях. И над туманом, поднимается настоящее чудовище, огромное, глаза как прожекторы, тяжёлые руки свисают до земли. Зеленоватый газ клубится вокруг тела, но никак не может замкнуться над массивной головой.

— Ага, — кричу я с радостной злостью, — не получается! — максимально возможно оттягиваю тетиву, тяжёлая стрела несётся как молния и вязнет в щеке. Чудовище выдыхает клубом аммиака, лениво её смахивает и делает уверенный шажочек.

Ярость обуяла меня, выхватываю у одного из охотников копьё, бегу навстречу гиганту. Удушливый смрад из аммиачных смесей едва не губит меня, дыхание перехватывает, но успеваю запускаю копье в морду великану и попадаю в шею. Монстр взвывает, с поспешностью выдёргивает копьё, опускается на четвереньки и судорожно вдыхает спасительную для себя ядовитую смесь.

Почти без сил возвращаюсь к друзьям, лёгкие невыносимо болят от ожога, кашель раздирает нутро, силы оставляют, трудно будет вести бой, но… клубы тумана ползут назад в разлом, а с ним и все нечисть.

Мы потрясены, с подобным не встречались даже во снах. Кстати, о сне… я смутно припоминаю его обрывки, но сложить из них единую мозаику не получается, но уверен, он напрямую связан с развернувшимися событиями. Неожиданно вспоминаю старика, взмахивающего бутылочкой с ядовитой газом… аммиак — странное совпадение. Я застонал, обхватил голову, Аскольд и Семён всполошились, но я поднимаю на них взгляд: — Теперь понятно, почему мы здесь. Нам предстоит сразиться с этими монстрами, пока они не накопили достаточно сил. Мы те, кто спасёт будущее человеческой расы.

— Бред, — не сдерживаясь, фыркает Аскольд.

— А разве не бред, что мы попали в доисторический мир, именно в момент появления этих тварей? Разлом образовался сравнительно недавно, разве с этим ты не согласен?

— И кто нас сунул в прошлое? — Аскольд в раздражении теребит бородку, а глаза как у кобры.

— А я знаю… наверное те… кто… — я повёл глазами наверх, получилось столь глупо, что даже Семён хмыкнул, а Аскольд ласково посмотрел на меня: — Ты сильно устал, Великий князь, попробуй поспать, а мы будем рядом.

— Но как-то мы попали в прошлое?! — возмутился я.

— Вероятно, какое-то не достаточно изученное физическое явление, — задумчиво говорит Аскольд. — Я даже могу допустить, что прошлое, будущее и настоящее находятся рядом и это обычная физика полей, которую мы пока не знаем, произошла аномалия, и настоящее проникло в прошлое… но чтоб кто-то, специально, сунул нас сюда для уничтожения паразитов… хотя, — мой друг задумался, сплёвывает и сознаётся: — Нет, я пока, ничего не понимаю, а размышлять мой мозг не хочет, хоть ты тресни!

Сибиряки загоготали, весело им, а мне нет — у разлома клубится зелёный газ, в противоестественном тумане возникают непонятные формы. Кто-то, упираясь на толстый хвост, приподнялся на задние лапы, его малюсенькие передние конечности выглядят гротескно, совсем как у тираннозавра, но морда, саблезубого тигра. Затем прополз скорпион и, неожиданно взлетел, трепеща прозрачными крылышками, но, глотнув чистого воздуха, поспешно нырнул в зелёное марево. Появляется человек, но вместо головы крутится мокрый пузырь. Из щели выползла старуха, в её черепе единственный глаз, она спотыкается, он выпадает и скатывается в пропасть разлома, старуха с воплем прыгает вслед.

Меня передёргивает от отвращения, даже толстокожие сибиряки притихли, Прелый усиленно крестится, а Арсений Николаевич бормочет под нос, что-то отдалённо напоминающее молитву, затем с гадливостью сплёвывает в сторону зёлёного тумана и глухо произносит: — Какие-то нестабильные формы, они словно что-то изобретают, каких-то химер.

Я покосился на него, а ведь похоже на то, паразиты из космоса пытаются изготовить монстров способных жить в нашем воздухе. Я содрогнулся, представив, что эти твари выберутся из зоны своей атмосферы и станут разгуливать по поверхности, забредут в лагерь и начнут пожирать людей: — Во что бы то ни стало, их надо уничтожить, — с мрачной решимостью говорю я.

— Но как? Эту проклятую трещину не зароешь, слишком большая, да и там, наверное, пещеры, где живут эти паразиты, чем-то их запечатать надо, — резонно замечает Аскольд.

— Раз мы здесь, нам суждено их остановить, — твёрдо говорю я.

— Мы сами не совсем приспособились, а ещё каких-то монстров изводить, — с сомнением теребит бородку Аскольд. — Может ну их, пусть сидят здесь, просто близко не будем подходить.

— Не узнаю тебя, — я с удивлением посмотрел на Аскольда, — в глазах какая-та нерешительность.

— Это так, — соглашается мой друг, — я даже не представляю, с какого боку к ним подлезть.

— А знаешь, — я внезапно вспоминаю ручей, льющийся в трещину, мы их затопим.

— Каким образом? — Аскольд без усмешки смотрит мне прямо в глаза.

— Тот ручей.

— Он слишком мал, — отрицательно поводит головой мой друг.

— А по течению запруду изготовить, набрать целое озеро и спустить на этих тварей.

— О, как! — удивляется Аскольд.

— Правильно! — поддерживает меня Семён.

— С этим мы поможем, опыт по изготовлению дамб мы имеем, — с удовольствием кивает Арсений Николаевич.

— Всё это, конечно, хорошо, но сначала надо обжиться, и лишь потом решать такие глобальные задачи, — со скепсисом произносит Аскольд, но сразу добавляет: — А это идея, её стоит обдумать… будем делать ловушку для химер, вода запечатает их ходы… по крайней мере, на некоторое время.