Идеальный мир для Лекаря 12 (CB) - Сапфир Олег

Во время обеда мне опять позвонили из имперской канцелярии. Бедный служащий уже готов был выть, что заставляло меня шутить над ним еще больше. Хотя я и так собирался сегодня вылететь в столицу. Разве что заскочить за Викой, ведь какой бал или банкет может пройти без нее? Это ведь будет напрасно потраченное время.

В замке лишь быстро принял душ, переоделся, и не стал задерживаться, так что уже спустя полчаса наш самолет поднялся в воздух, и на максимальной скорости рванул в сторону столицы.

— Господин, нас не пускают в отель, — из кабины вышел второй пилот и, судя по его виду, он сам удивлен этой новостью. — Говорят, вам нельзя появляться в небе над столицей.

— И что они предлагают? — поинтересовался я. Не стал сразу приказывать разворачиваться и лететь домой.

— Диспетчер попросил нас приземлиться на императорский аэродром, — развел руками пилот, а я рассмеялся.

Да, в прошлый раз они намучились с покушениями на меня, потому теперь решили перестраховаться. Чтобы у врагов не было и шанса совершить нападение. Так что махнул рукой и приказал пилотам следовать инструкциям диспетчера.

Аэродром расположился в паре десятков километров от города. Мог бы и ближе, вот только остальное пространство сплошь усеяно различными скрытыми установками противовоздушной обороны, ловушками, и минными заграждениями. Но это всё государственная тайна, разумеется. Никто не может об этом узнать. Кроме моих голубей. Они уже прошлись по этим полям, залезли во все секретные объекты, и на всякий случай составили подробную карту. Не знаю, зачем мне эта информация, но голуби постарались.

Мы приземлились прямо в специальный усиленный ангар, у которого раскрывалась крыша, после чего она тут же закрылась. А около самолета нас уже ждал кортеж из черных броневиков с нанесенными на кузов гербами Империи. Если кто и выстрелит в сторону таких, то он явно недалекого ума. Ведь в подобных может передвигаться член императорской семьи, а то и сам Император.

— В гостевой дом, господин Булатов? Или сразу на прием? — поинтересовался галантного вида седой мужчина, приоткрыв заднюю дверь автомобиля.

— А что, можно в гостевой дом? ­– усмехнулся я, и пропустил Викторию вперед. Пока мы летели, заметил несколько роскошных с виду домов. Видимо, в один из таких нас могут заселить, но уверен, что только после вручения наград.

— Хорошо, что вы понимаете это, — улыбнулся в ответ мужчина. — Тогда позвольте сопроводить вас во дворец!

Не стал спорить и, пожав плечами, расселся на просторном заднем сидении. Вскоре кортеж сорвался с места, и за окном замелькали рощицы, поля, а иногда и огни небольших городков. Чем мне нравится Архангельск, там значительно ниже плотность населения. Вокруг разбросаны небольшие деревеньки на десять-двадцать домов, в которых чаще всего живут крестьяне.

Здесь же, куда ни кинь взгляд, можно встретить город, размерами, примерно, как Северодвинск. Там это посчиталось бы крупным городом, а здесь чуть ли не деревней.

Постепенно пейзажи за окном сменились на городские красоты. Дорогу для нас освободили заранее, и наш кортеж мчался на предельной скорости. Я даже не заметил, как мы прибыли ко дворцу.

Дверь автомобиля распахнулась, и нас попыталась окружить шумная толпа. Вот только из машин, кроме нас, вылезли угрюмые охранники. Они быстро расчистили свободный коридор к главному входу во дворец, и мужчина, что встретил нас еще у самолета, кивнул, чтобы мы следовали за ним.

— Господин Булатов! Позвольте взять у вас интервью! — выкрикнула миловидная девушка из толпы и протянула вперёд микрофон.

— Михаил, ответьте, пожалуйста, на парочку вопросов! — хамоватый парень попытался протиснуться между охранниками и встать у меня на пути.

Я же остановился, осмотрел эту толпу, и не увидел причин им отказывать.

— Без проблем, — развел руками. — Задавайте свои вопросы!

— Не стоит, господин Булатов, ­– тихо сказал мне на ухо встречающий и попытался увести. Но я уже сказал свое слово, тем более, что не вижу в этом ничего плохого. И так уже вся страна обо мне говорит, пусть еще и увидят.

Журналисты тут же разбушевались, поднялся самый настоящий гвалт, засверкали вспышки камер, и многие снова попытались прорваться через заслон поближе ко мне, чтобы первым задать свой вопрос.

— Господин Булатов! — тот самый паренек, что стоял в первых рядах, смог докричаться до меня. — Ответьте на самый важный вопрос! Скажите, вам настолько плевать на Императора и на его награды, что вы несколько дней игнорируете церемонию награждения?

— Господин Булатов! Считаете ли вы награды, которые были созданы в честь великих героев Империи, их жертвы и подвиги чем-то недостойным вашего внимания? — прокричала девушка и снова начала тыкать мне в лицо микрофон.

— Почему на Виктории надето платье из прошлогодней, давно устаревшей коллекции? У вас нет денег на нормальную одежду или же вы экономите на своей невесте? — уже не обращал внимание на тех, кто задает эти вопросы.

Всё понятно, их сюда подослали, чтобы очернить мою репутацию. Но ничего не выйдет. Вывести из себя старого, прожившего длинную жизнь человека, не так-то просто. С возрастом начинаешь понимать, насколько тебе плевать на мнение окружающих. Полностью меняются ценности в жизни, осознаешь, что всем угодить невозможно. Главное себе угодить, и не стать при этом мелочной грязью, ведь чистая совесть тоже очень важный фактор для комфортной жизни.

Ладно, что-то меня потянуло в философию. Тем более, вопросов, вроде, стало меньше. Сейчас журналисты немного притихли и ждут, когда я или впаду в истерику, или начну блеять что-то неубедительное. Тогда можно будет завалить меня очередной порцией неудобных вопросов.

— Позвольте я отвечу, — вышел вперед встречающий меня мужчина, но я положил ему руку на плечо. Подумал, что я стою, молчу и улыбаюсь потому, что не знаю, чего им ответить.

— Не стоит, я сам! — кивнул ему. — Значит, вы спрашиваете, как так можно относиться к государственным наградам? ­– обратился я к пареньку, который первым задал мне вопрос. — Знаете, если судить по вашим словам, может показаться, что я чуть ли не презираю их, — усмехнулся я. — ­Какой я нехороший человек, однако.

— Но ведь и правда, вы должны были прибыть на вручение вот уже несколько дней назад. И заставили Императора ждать вас, чем проявили сильнейшее неуважение к нему, — журналист явно был доволен собой, и слегка заметно ухмыльнулся.

— Могу сказать одно, и вам всем стоит это запомнить, ­– окинул взглядом всех собравшихся и убедился, что камеры направлены на меня. ­– Мне плевать на всех вас. Пишите, что вам будет угодно. Если хотите, можете хоть обличить меня в измене родине, ваши заметки во вшивых газетёнках и телепередачах ни капли меня не волнуют.

Послышались удивленные возгласы. Тогда как мой сопровождающих хлопнул себя по лбу, и постарался смешаться с толпой охранников.

— Думаете, я делал всё это ради получения награды? Ошибаетесь. И интервью мне неинтересны. У меня вообще на это нет времени. Император заслуживает уважения благодаря своим поступкам, и я приехал лишь для того, чтобы проявить это самое уважение, — лицо мое не выражало никаких эмоций. Держать их под контролем легко, тем более, что такими пустяками лекаря невозможно вывести из себя. Да, бывает, я даю волю эмоциям, когда мне хочется. Но сейчас не тот случай.

А вот Виктория явно нервничает. Она прижалась ко мне и схватила за руку, а сейчас в мое тело начала поступать некротика. Учиться ей и учиться… Особенно сдерживанию своих сил и самоконтролю.

— Вы говорите, что я должен был явиться сюда сразу, как только меня позвали, ­– усмехнувшись, подошел поближе к журналисту. Тогда как тот сделал шаг назад, но уперся в толпу своих коллег. — То есть, ты думаешь, что я должен был сунуть детей в общежития, не обеспечить их всем необходимым, и сломя голову нестись в столицу? Всё это время я обустраивал их, искал нянь и учителей, организовывал питание и комфортные условия жизни, — повернувшись к остальным, я заговорил громче, чтобы точно все услышали. Даже если часть моих слов вырежут, кто-нибудь точно выложит всё целиком. ­– Те, кто попали ко мне на службу и проживают на моих землях находятся под моей защитой. Я отвечаю за каждого человека, будь то аристократ-вассал, или же самый обычный крестьянин.