Гимн шута 16 (СИ) - Федотов Антон Сергеевич

— Да не съем я ее, — с какой-то странной досадой отметил клановец, что блондиночка своего добилась.

Накал ярости явно сбила.

— Я рада, — ровно заметила та, тут же вновь укутавшись в ауру строгости и неприступности, но тут же добавила. — Сам же себе не простишь потом.

Волконский кивнул, признавая правоту девушки. Не простит. Наверное. Все-таки она не враг. И уж тем более силы их несопоставимы. Но… как же это все бесило. Хотелось взять в руки ремень и хорошенько пройтись по чьей-то попе.

В этом плане Волконский и высказался. Катерина тут же ответила круглыми глазами:

— Как? — с видом оскорбленной невинности захлопала она ресничками. — Тебя интересует чья-то еще попа⁈

Павел на миг замер. «Как вообще опять до этого дошло?» — мелькнула мысль. Однако уже через секунду он хмыкнул и заверил:

— Естественно!

Секретарь медленно и печально обернулась. Лицо ее почти не дрогнуло. Она была все так же идеальна и, «на людях», профессионально бесстрастна. Однако легкий «излом» бровок, печальная поволока во взгляде, да на секунду сбившееся дыхание просто намекали на вселенскую обиду и разочарование столь явно…

Волконский фыркнул не выдержав:

— Кошкина же!..

Тут же улыбка мелькнула и на лице девушки.

— Вас ждут, господин, — мягко сообщила она.

В этот раз голос ее звучал многообещающе. Где-то глубоко внутри появилось желание как можно скорее закончить разговор и… начать следующий. С куда более близкой девушкой.

Двумя часами ранее.

— Все полетело под откос, — глухо объявил Виктор, усевшись рядом с братом на матах.

Собеседник молчал. Во-первых, слушал внимательно. А, во-вторых, еще болела челюсть. Павел сейчас не смог бы сказать точно, когда именно прилетело по ней, но попало хорошо. Трещину целители затянули. И зубы привели в относительный порядок (хотя поработать там еще предстояло немало). Но вот поврежденную скуловую дугу и стремительно налившийся кровью глаз они пока не трогали. Все это требовало времени. И немало. А его у братьев было немного.

— Из-за нее, — добавил негромко здоровяк в черном камуфляже.

Несколько секунд Виктор молчал. Потом как-то грузно завалился на спину и уставился в высокий потолок. Павел последовал его примеру. Только гораздо мягче. Стало действительно легче. Все-таки сил сохранять горизонтальное положение он прилагал немало.

— Я ведь с детства мечтал попасть в императорскую гвардию, — глухо выдавил из себя боевой маг. — Один из лучащих в классах… Чемпион универсальных и специальных боевых дисциплин… Затем кадет.

«Ничего себе!» — оценил клановец. Он и не подозревал, что у брата была мечта из серии «достать звезду». Лейб-гвардия — лучшие из лучших. Самые боеспособные и подготовленные. Обеспечение такое — что никому другому и близко не снилось. Конечно, финансовый аспект для выросшего в Семье Волконских особого значения не имел. Но служба в этих подразделениях была настолько почетна, что влияли не только на репутацию гвардейца, но и всего клана.

Виктор замолчал.

— Ты не прошел? — наконец чуть невнятно спросил Павел.

Отбор в лейб-гвардию был жесточайшим. Никакая Фамилия или заслуги предков не могли помочь на этом пути.

Брат болезненно поморщился.

— Прошел, — выдавил он с горечью. — Первая гвардейская пехотная дивизия. Лейб-гвардии Егерский полк.

Пострадавший клановец негромко выдохнул. Это круто. Нереально. Сам он стал опричником больше волею случая и сложившейся политической обстановки. Ну и потому что Архипов попытался подставить его с вирой, вручив в качестве откупа акции крайне непростых компаний. А вот выдержать полный экзамен в боевой полк, специализирующийся на военной разведке, он бы не смог. Однозначно.

«Круто!» — хотел было оценить новость брат и… промолчал. Ведь отчего-то Виктор сейчас не носил нагрудный знак с императорским вензелем, а на его нашивках вовсе не двуглавый орел, а эмблема пусть и одного из лучших, но все-таки обычного полицейского подразделения особого назначения.

— Я не знал, — наконец прервал неловкое молчание Павел.

Ответом ему стал еще один горький смешок.

— Еще бы ты знал, — глухо протянул брат, не отрывая взгляда от потолка. — Я не успел приступить к службе. Мои документы вернули на дополнительное рассмотрение, а предписание к месту службы аннулировали. Лет десять уже… рассматривают.

Павел сглотнул. К такой мечте нужно идти многие годы. Если Виктор лет в двадцать пять прошел испытание в лейб-гвардию, то готовился он минимум десятилетие. И вот на пороге мечты произошло… что?

— Эта тварь, — негромко выдохнул боевой маг с такой ненавистью, что Волконский-младший удивленно развернул голову.

Подобного в исполнении брата он не видел никогда. Тот в любой ситуации умел сохранить самообладание. И именно ему старался подражать маленький Паша, когда Сергей совсем уж переходил грань в своих 'невинных шутках

— Анна Архипова, — негромко произнес тот с таким коктейлем эмоций в голосе, что и становилось не по себе. — Эта проститутка…

Павел промолчал. Он мог бы сказать, что «слава» девушки сильно преувеличена. В первую очередь ею же самой. Но время ли сейчас для таких откровений?

— Мы праздновали, — продолжил Виктор. — Как же… молодые и безбашенные. Я только что получил патент лейб-гвардии. Казалось, что счастью не будет предела.

Еще одна пауза. Павел использовал ее, чтобы представить, как именно чувствовал себя брат. Получалось плохо. Особенно с учетом «постзнания», что к месту службы он так и не прибыл.

— Я ушел пораньше, — негромко продолжил парень. — Наутро мне надлежало отправиться в учебный центр полка на годовую подготовку. Я вышел из ресторана, а там эта…

И вновь тяжелая тишина. Виктор явно собирался с мыслями. Возможно, он и впрямь впервые говорил об этом с кем-то… кроме дознавателей.

Глава 19

Глава 19

— Говори.

Павел ждал.

Анна молчала.

В какой-то момент молодой человек прикрыл глаза. На ум пришел спасительный для Архиповой образ Катерины, ждущей за дверью.

— Я очень зол.

Павел окинул взглядом довольно просторную и уютную комнату, что девочки выделили гостье для ожидания. Взор его задержался на небольшой белой чашечке с едва заметным отпечатком помады, перекинулся на аккуратный, но свежий букет в небольшой вазочке.

— Не молчи, пожалуйста, — потребовал клановец.

Несмотря на вежливые слова, девушка отступила на шаг, на миг заподозрив, что Аспект хозяина дома — Лед.

Волконский же продолжал рассматривать комнату, пока не рискуя полностью сосредоточиться на собеседнице.

— Мне страшно, — тихо и ровно сообщила Архипова, опуская глазки.

Дурой она не была. «Ну совсем ж», по собственному определению. Так что плохо смытые с лица разводы крови, «сечки» и «покрасневший» ворот рубахи отметила влет. Да и сбитые, а ныне вновь сжатые кулаки, кое о чем говорили.

Павел демонстративно выдохнул и провел подушечками пальцев по ткани темных брюк, переключаясь на тактильные ощущения.

— Пока нет, — спокойно произнес молодой человек, старая сосредоточить внимание на том, как работают его собственные легкие. — Но все еще впереди.

Анна приподняла бровь.

Так нельзя. Волконский не играл в клановые интриги. И даже не пытался завуалировать свои слова. Просто констатировал: «Я зол и готов сотворить страшное, но пока еще веду диалог!».

Девушка прекрасно понимала, что от нее ждут хоть какого-то ответа. Повода, чтобы это самое «страшное» не творить. Проблема в том, что она понятия не имела, чем именно вызвала гнев хозяина Особняка. Напротив, ей казалось, что они договорились. Более того, она видела в собеседнике шанс расширить соглашение. И, в общем, ничего не имела против, чтобы ради оного расписаться кровью на простыне. В фигуральном смысле, конечно. Мужская постель Архиповой была знакома. Пусть и гораздо в меньшей степени, чем о том твердила молва.