— Сделаем! — деловито отозвались те.
Капитан, бросив на Аронию вопросительный взгляд — холодный и опасный, будто дуло пистолета, отошёл. Маршрутчик, наверняка, заронил в нём подозрения. И сомнения в необходимости их присутствия здесь.
«Что, если я, и вправду, ошиблась! Капитан мнетакого не простит, — ужаснулась Арония. — А водитель маршрутки, точно — побьёт. Я могу дать ему сдачи, но грех обижать ветеранов армии. Достаточно приёмчика, — усмехнулась она. — Ничего, главное, чтобы он сейчас не мешал! Вколите ему успокоительного. Пожалуйста!»
— Я просто хотела спасти людей! — пробормотала она вслед капитану, уже тихо отдающему своим бронированным воинам следующие распоряжения.
Он вообще постоянно был спокоен и собран — будто валун, стоящий в бурном водном потоке горной реки. Трое из его подчинённых тут же ринулись, взявс собаку, в сторону маршрутки — рысцой, неся в руках какое-то оборудование. Пара других ребят подбежала к женщине-гренадёру и бережно подняв, унесла вместе с её сумкой телефон — к ближайшей машине.
— А вас прошу — пройдите пока в полицейскую машину, — обернувшись, отдал капитан приказ, указав им с водителем на микроавтобус.
Женщину, охранявшую телефон, он знаком направил туда, где сидели в автобусе пассажиры маршрутки. Сам куда-то направился, тихо говоря по рации.
Всё происходило чётко, быстро и жёстко.
Но Аронии хотелось ещё быстрее. Надо, чтобы эти бравые ребята успели раньше, чем прозвучит взрыв. Хотя её внутренний «сокол» уже заметно уменьшил сигнал тревоги — с тех пор, как красная нить, соединяла алый огненный цветок с телефоном, исчезла. Но сам алый цветок всё ещё пульсировал вдали. Но было что-то ещё… Какая-то новая засада, что ли…Бомба и без телефона могла расцвести алым цветком…Надо спешить…
А, может, у неё уже паранойя? Жаль, она совсем ничего не понимает в устройстве взрывных устройств…
Пара полицейских сопроводила Аронию и насупленного водителя, получившего успокоительный укол, к полицейскому микроавтобусу. То ли помогая им не заблудиться, — хотя сложно потеряться здесь, на пустом, оцепленном лентами пространстве, то ли охраняя. В микроавтобусе, кстати, на окнах были решётки…
К нему же, сопровождаемые пожилым врачом, санитары перенесли и террористку, которая была все ещё без сознания. В салоне рядом с ней сел полицейский в каске и с автоматом на плече.
Арония, сев впереди — чтобы наблюдать за происходящим в оцепленной зоне, ещё раз пояснила медику:
— Имейте в виду — она скоро должна прийти в себя. Я лишь на время вырубила её, нажав нужную точку.
— Я это уже понял, — кивнул врач, с недоумением проговорив. — И где вы этому научились? Раньше я считал, что такие девушки способны только муху убить. Да и то не с первого раза. Я вижу, что причина длительного обморока не в этом ударе.
— Думаю, это из-за наркотиков. И ещё из-за стресса. Кроме того, возможно, её держали в плену. Может, даже не кормили или сама не ела.
— Вот как? — удивился врач. — Да, похоже, её организм истощён. Надо исправить.
И открыв свой чемодан, он обозрел его содержимое, будто художник палитру. А потом, выбрав две ампулы, сделать укол безучастной женщине.
И зачем она так разболталась? Ведь она заглянула в судьбу Назиры Боевой, когда сидела рядом с ней. Ну, как она могла промолчать, если человеку плохо? Хоть и террористке. Будь, что будет.
Водитель маршрутки, конечно же, отсел от Аронии в самый дальний угол автобуса — не мог простить, наверное, что столь юная девица верховодила сегодня над ним, старым воякой. Сидел, зло косясь на неё. Но вскоре укол сделал своё дело и он задремал, откинув голову на спинку сиденья. Ну, и славно!
* * *
А что там, в опасной зоне? Аленький цветочек всё ещё очень тревожил её сокола. И там сейчас ребята, которые могут погибнуть, стремясь защитить город от взрыва. Наверное, вот это и есть граница между своими и ворогом, от которого надо обороняться. И которая может возникнуть в любое время и в любом месте. Да, времена поменялись…
Арония всматривалась в стекло, но тщетно.
Что можно увидеть из окна микроавтобуса, стоящего у опустевшей парикмахерской, откуда видны лишь красные ленты да маячат спины ребят в брониках? Иногда сюда доносились только невнятные обрывки переговоров по чьей-то рации…
Что, она так и будет сидеть тут бессмысленной куклой, когда там решается судьба операции? Но когда Прохору могло помешать отсутствие зрения?
Закрыв глаза — будто тоже задремала, Арония разбудила внутреннее око и отправила своего «сокола» туда, где шла операция. И он увидел всё. Жаль, что это были только картинки — без звука. Ведь Проша не обладал яснослышанием. Но и этого было достаточно…
* * *
Вот стоит капитан с рацией в руках — мозговой центр операции, гуру, который всех тут дёргает за ниточки. И вполне результативно. Вокруг него стоят наготове люди в бронежилетах и касках…Но главное сейчас происходит не здесь…
Арония сместила внимание сокола к источнику алого полыхания, к маршрутке. Она была центром событий и внимания, там решалось всё.
Возле маршрутки сейчас находилось трое ребят — отчаянные головы. Один, кинолог, вошел в салон и, отдав команду, отпустил собаку, оставшись ждать у входа. И оставив дверь открытой.
«Правильно. Для отступления, в случае форс-мажора — если собака заденет что-то и произойдёт взрыв, — прикинула девушка. — Это даст возможность улететь подальше на взрывной волне и, может, выжить».
Двое других полицейских, сапёров, держались пока вдали.
«Тоже правильно. Зачем зря рисковать? Риска ими так хватает».
Но вот овчарка, пробежав по салону и принюхиваясь во все стороны, оказалась у задних сидений. Она обнюхала стоящую на полу сумку, замерла в стойке, а потом и села возле неё.
«Умница! — напряглась Арония на своём сидении. — Значит, я не ошиблась — бомба есть! В сумке взрывчатка! Ребята, теперь ваша очередь — не подведите!» — сжала она кулаки.
Полицейский-кинолог, отозвав умное животное, выскочил наружу, кивнул сапёрам и что-то проговорил в рацию. Затем забрал у ребят куртки и, посвистев собаке, не спеша, ушёл с ней далеко, очень далеко. Хотя кто его знает, где тут это далеко? Арония чувствовала, что овчарка каким-то образом донесла весть, что заряд велик. Но насколько велик? Куда достигает его убойная сила? И кинолог с собакой остановились так, чтобы не терять из зоны видимости товарищей. Наверное, в случае взрыва они намеревались бежать им на помощь…
Теперь внутрь салона, к бомбе, вошли двое сапёров, неся с собой небольшие носилки. Осторожно погрузив на них сумку, они с большими предосторожностями, вынесли носилки наружу. И, о чём-то переговорив на ходу по рации, медленно пошли с ними в сторону пустыря, расположенного на улице сбоку и в глубине. Повезло, что ограждающий его забор, был весь в проломах. Наверное, это территория была отведена под будущую застройку. Один из проломов легко впустил сапёров внутрь с их опасной ношей. Остановившись примерно в центре пустыря, ребята бережно поставили на землю носилки с опасным грузом.
О чём-то переговорив, они медленно открыли сумку…
Осторожно достали свёрток, обмотанный разноцветными проводами, будто змеями…
Арония с замиранием сердца смотрела на него. Он лучился тем самым злым алым светом, похожим на огненный бутон. Очень опасный. Невероятно неустойчивый…
Отбросивв сторону сумку, сапёры бережно положили пакет на носилки…
Несколько минут ювелирно-отточенных манипуляций и страшный алый свет потух.
Огненный бутон завял…
Ребята, поднявшись, выдохнули, и, радостно улыбаясь, сели прямо в снег. Один что-то доложил по рации, второй помыл в снегу руки. Будто в навозе копался.
А к ним через пустырь уже бежал кинолог с собакой на поводке, неся в руках куртки…
* * *
Арония вскочила со своего сиденья и крикнула на всю маршрутку:
— Мы спасены!
Радости её не было предела.
