— Да, вчера мимо нашего поста проехали двое наших с какой-то рабыней, — признался Хрюх. — Девчонка вроде бы похожа на твою Лулу… Но к чему ты клонишь?
— Расслабься, — миролюбиво улыбнулся Мах. — Я вовсе не собираюсь убивать твоих братьев. Просто хочу освободить девушку. Они заплатили за нее меняле полсотни золотых монет, так я верну им золото, да еще и от себя пять монет накину. Как видишь, все будут живы, довольны и никто не пострадает.
— А если они не пожелают продать тебе рабыню?
— Пожелают, не беспокойся, — заверил рыцарь. — Ты, главное, отвези меня к ним, а уж я сумею их убедить… Так мы договорились или врезать тебе по башке и поискать оборотня посговорчивей?
Секунд пять они молча смотрели в глаза друг другу. Не выдержав пристального взгляда рыцаря, оборотень первым отвел взгляд и покорно пробормотал:
— Ладно, я объясню тебе дорогу к лагерю нашего клана. Твою девушку увезли туда.
— Ну уж нет! — возмутился Мах. — Ты сам меня отвезешь! Сядешь к рулю и будешь крутить педали! У меня ноги уже отваливаются, а я тороплюсь.
— Но я не могу бросить своих в таком вот состоянии!
— Не беспокойся, этих двух красавцев мы захватим с собой, — великодушно пообещал Мах. — Разумеется, ты их сперва накрепко свяжешь. И нечего на меня так зыркать, это для их же безопасности. А то очухаются в пути, бросятся на меня, а я с перепугу забуду, что их достаточно всего лишь оглушить, и прирежу ненароком.
Лагерь клана Бритоголовых являл собой сотни полторы походных шатров, расставленных в двенадцать рядов. Вокруг стояли четырехколесники, десятков пять или шесть.
Хрюх мастерски вогнал их экипаж в небольшой промежуток между четырехколесниками своего клана — колеса прошли на волосок от соседних колымаг. После этого оборотень сошел на песок и неспешно побрел в сторону шатров.
Мах же схоронился от посторонних взглядов в просторном багажном коробе четырехколесника. Там же лежали два безмолвных пленника. Дело было в том, что Гнус и Здобрый, оклемавшись, начали орать, звать на помощь, и пришлось заткнуть обоих кляпами. Отправленному на переговоры Хрюху Мах пообещал прирезать их, если оборотень не вернется через полчаса или вернется не один. И пусть их кровь будет на совести Хрюха.
Хрюх вернулся через четверть часа, один. Он откинул дверцу багажного короба и, понурив голову, доложил:
— Мне жаль, Мах, но тебе вряд ли удастся вернуть свою подругу.
— Что-о? — нахмурился Мах. — Ублюдки отказываются продавать ее за пятьдесят пять монет?! Вот ведь!.. Пяти золотых им мало! Ну ладно, предложи этим сквалыгам шестьдесят… А-а, ладно, пусть подавятся!.. Скажи им, что я согласен выложить за Лулу семьдесят золотых монет. Двадцать золотых прибытка, а! И всего за одну поездку в крепость! Надеюсь, твои собратья знают толк в барыше?
— Нет, — сокрушенно покачал головой Хрюх. — Ее не отдадут тебе ни за семьдесят, ни даже за сто…
— А за сто двадцать?
— Сто двадцать золотых монет? — У оборотня от изумления глаза на лоб полезли. — Я не ослышался? Ты готов выложить столько золота за какую-то рабыню? Да за эти деньги можно!..
— Не за какую-то, а за Лулу, — раздраженно перебил Мах. — Ну так как, за сто двадцать договоримся?
— Увы, — развел руками Хрюх. — Дело в том, что твоя девушка больше не принадлежит тем оборотням, что купили ее в крепости. Ты немного опоздал: три часа назад они перепродали твою Лулу. Разумеется, не без выгоды для себя.
— За сколько? — спросил Мах.
— За шестьдесят золотых, — ответил оборотень.
— Ну и в чем вопрос? Предложи новому владельцу вдвое больше — и делу конец!
Оборотень тяжело вздохнул и объяснил:
— Ее купил господин Тар-Вайк, глава нашего клана. Твоя Лула теперь наложница в его гареме и останется там до самой смерти. Уж извини…
— Нужны мне твои извинения, — пробурчал Мах, вылезая из багажного короба. — Давай-ка отведи меня к этому вашему Тар-В… Как бишь его? Ну, ты понял… Я с ним сам переговорю с глазу на глаз.
— Но как? Кто нас к нему пустит? Шутка ли — глава клана! У шатра Тар-Вайка днем и ночью стража стоит!
— Веди к шатру, на месте разберемся, — самоуверенно отмахнулся рыцарь.
— Но… — Хрюх попытался было вразумить безумца.
— Слушай, не зли меня, — решительно перебил Мах. — У меня и так того гляди дым из ушей пойдет! Вот начну сейчас рубить налево-направо бритые головы твоих сородичей, твой Вар-Тайк сам прибежит меня успокаивать. И мы с ним поговорим. И он внимательно выслушает все мои требования… Но я хочу все решить тихо и мирно, без крови. Так что давай веди меня к шатру.
— Эй, Хрюх, кто это с тобой? — насторожился один из стражников, заметив, что странная парочка твердым шагом направляется ко входу в шатер главы клана.
Хрюх собрался было ответить, но Мах шепотом велел ему молчать и идти дальше.
— Эй! К вам обращаюсь! Куда это вы идете?! — заметил их еще один телохранитель, но и его вопрос остался без ответа.
До входа оставалось шагов двадцать.
— А ну, стой, кому говорю! — дружно гаркнули сразу шесть стражников.
Хрюх остановился как вкопанный. А Мах, не нуждающийся более в проводниках, наплевав на стражников, прибавил шагу.
Увидев столь вопиющее неповиновение со стороны небритого и потому чрезвычайно подозрительного типа, стража в буквальном смысле слова озверела и бросилась на наглеца. Изумленный Хрюх увидел, как Мах за мгновенье до смертельного удара десятка когтистых лап вдруг попросту растворился в воздухе и тут же появился, но уже у входа в шатер Тар-Вайка, далеко за спинами стражников, сбившихся в шумную кучу. Мах еще на секунду задержался перед входом. Он не мог отказать себе в удовольствии обернуться и помахать рукой остолбеневшему Хрюху. Лишь после этого он откинул полог и шагнул в прохладный полумрак.
Внутреннее убранство шатра свидетельствовало о полнейшем отсутствии вкуса у его хозяина. Серые стены, серый же свод из суровой, ничем не задрапированной шатровой ткани, а на полу — настоящая свалка из всевозможных дорогих вещей. Слитки золота валялись вперемешку с измятой одеждой и множеством разноцветных шелковых подушек, причем все это великолепие было обильно припорошено белесым песочком. Дальний левый угол был отгорожен от остального пространства тоненькой полупрозрачной занавеской розового цвета, а еще там лежал пышный, довольно чистый ковер и с полдюжины больших мягких подушек. По всей видимости, этот угол являл собой спальню Тар-Вайка. Остальное же пространство, похоже, служило одновременно приемной, столовой и рабочим кабинетом главы клана.
Из дальнего правого угла донесся радостный девичий щебет:
— Ну? Что я вам говорила?
— Это и есть грозный Мах? — откликнулся мужской басок.
— Он самый! — заверила собеседника красотка и, повернувшись к обалдевшему от неожиданности рыцарю, засыпала его вопросами: — Эй, Мах, что ты так долго? Я ждала тебя еще два часа назад. Много ли народу по дороге покрошил? Кстати, ты не забыл забрать у менялы Книгу Мудрости?
— Но позвольте, откуда вы… — забормотал озадаченный Мах, но прекрасная незнакомка перебила его:
— Мах, неужели ты меня не узнал? Это же я, Лула.
Ноги рыцаря как-то сами собой подкосились, и он, пораженный преображением девушки, безвольно опустился на какую-то подушку… Когда он в последний раз видел Лулу, та была оборванкой с намеком на миловидность, но с грязными ногтями и всклоченными волосами. Теперь же перед ним на мягком пуфике грациозно восседала сама воплощенная женственность в роскошном платье, с головы до ног увешанная золотом и драгоценными камнями…
— Мах, что с тобой такое? — забеспокоилась Лула, видя странное поведение всегда решительного рыцаря.
— Да… я… — начал было Мах, но тут полог откинулся, и на рыцаря кинулись четверо разъяренных стражников.
Но Мах ожидал чего-нибудь в этом роде и был начеку. Когти оборотней в очередной раз полоснули пустоту, Мах же, живой и невредимый, мгновенно переместился шагов на восемь, спокойно приставил меч к груди толстого дядьки, собеседника Лулы, и вежливо попросил:
