— Заблудились мы, — сказал я. — Не серчай, хозяюшка. Нам бы заночевать только — а утром уйдём. Может, подскажешь, в какой стороне деревня Обрадово?
Со мной говорили, в целом, вежливо, ну и я тоже хамить не стал. Остановился возле печи, глядя на неё во все глаза. Но легче от того не стало. Голос раздался рядом со мной, так, будто женщина действительно лежала на печи.
— Это муж мой вас по лесу водил, вот вы и заблудились. Бегите отсюда, мальчики. Ох, бегите, поскорее!
Я протянул руку вперёд. Ну да, я — материалист. Если что-то со мной разговаривает, я хочу это потрогать. Пусть даже это будет умная колонка с Алисой. Но тут не было даже Алисы! Моя рука тупо прошла сквозь воздух. Не было никого на печи. Не бы-ло!
А голос вновь прозвучал. Так, будто я не тыкал рукой туда, где просто обязана была лежать женщина.
— Поздно! Идёт он. Прячьтесь!
И тут я услышал удар. Снаружи. Как будто где-то вдалеке снаряд разорвался. А когда он повторился, я вдруг понял, что это, мать его, не снаряд. Это — шаги. И они гораздо ближе, чем хотелось бы. Тот, кто так шагал, ростом должен был быть метров десять.
— Что нам делать? Что делать⁈ — шептал бледный, как хорошо вычищенный унитаз, Захар.
— Прячьтесь, прячьтесь! — вторила ему невидимая и неосязаемая женщина.
— Да твою ж мать! — прорычал я.
Я не понимал ровным счётом нихрена. А из такой позиции кидаться в атаку — ну, такое себе. Поэтому спрятаться пока что представлялось и вправду оптимальным вариантом. Вот только — где?
Изба крохотная, вся на виду. В печку, что ли, лезть? На эту разводку я не поведусь, чай, не дебил из сказки.
И тут мне в голову стукнуло: амулет!
Я быстро вытащил из кармана свежеэкспроприированный камень и схватил Захара за плечо.
— Как включать эту хреновину? — прошипел я.
— Дай! — пискнул Захар.
Схватив амулет, он крепко сжал его и, видимо, зарядил — камень на миг вспыхнул. Потом Захар кинулся к столу, от стола — к лежаку, от лежака — к печке. Я его вполне понимал. Прикинуться тумбочкой — не штука, штука — поставить эту тумбочку так, чтобы та страхолюдина, что шагает снаружи, об неё не споткнулась.
Шаги приближались. Стало слышно ворчание, напоминающее рёв медведя. Господи, как это чудище сюда поместится-то⁈
С печи доносились стоны и всхлипы. Кажется, женщина в принципе не очень хорошо себя чувствовала, а тут ещё мы — нарисовались, не сотрёшь.
— Давай сюда! — Я втолкнул Захара в закуток между печкой и стеной. — Колдуй!
И Захар сколдовал.
Для меня лично почти ничего не изменилось, только перед глазами всё маревом подёрнулось. Как будто кто-то натянул передо мной тонкую целлофановую плёнку.
— Не дыши! — попросил Захар шёпотом.
— Не трясись, — выдвинул я встречное предложение. — За версту слышно, как у тебя коленки стучат. И сердце колотится, как у зайца.
В дополнение к перечисленному Захар скрипнул зубами. Но потом таки сумел взять себя в руки. Как раз вовремя.
Дверь распахнулась, и на нас подуло холодным ветром. Мгновение — и дверь захлопнулась.
— Человечьим духом пахнет! — прогрохотал голос. — Кто здесь?
Сюр разрастался. Теперь в доме переговаривались двое невидимок. А до кучи и мы с Захаром были невидимыми. Коли уж нас сразу не заметили. Н-да. Попал в дурдом — не выделяйся.
— Мальчишек двое заходили, — простонала с печи невидимая женщина. — Уж я их прогнала.
— А на что ж ты их прогнала, когда я их сюда гнал⁈ — рассвирепел невидимый мужик.
— А я знала? — Голос женщины окреп. — Ты мне разве говоришь чего? Завсегда только рявкнешь — и уходишь! А мне зачем они тут?
— Дура ж ты после этого!
— Может, и дура, да не такая, как ты.
— Это ты о чём заговорила?
— А думаешь, не знаю, как ты с той бабой жил?
— Ты не понимаешь! Это для дела!
— Видала я ваше дело. Тьфу! Срам!
Тут, видимо, мужику стало нечем крыть, и он замолчал надолго. Скрипнул лежак. Послышался вздох. С печи тем временем продолжали доноситься сдержанные стоны. Глядя на Захара, я подумал, что парень сейчас тронется умом. Окончательно и бесповоротно.
— Ладно, — буркнул невидимый мужик. — Ты, это. Голодная, небось?
— Да уж не сытая. С таким-то добытчиком.
— Ну, не шуми. Пойду, зайцев заловлю. Я скоро.
Опять скрипнул лежак. Открылась и закрылась дверь.
— Бегите, мальчики, — зашептала невидимая женщина. — Как на улицу выйдете — так и бегите сразу влево и не сворачивайте! Деревня рядом совсем.
— Спасибо, хозяюшка, — от души поблагодарил я и толкнул Захара кулаком в плечо. — Эй! Отставить мёртвым притворяться! Бежим отсюда к…
Хотел сказать «к чёртовой матери», но язык не повернулся. Почему-то подумалось, что в такой ситуации за словами надо следить очень и очень тщательно.
— В общем, бежим, — закруглил я мысль.
Мы выскочили на улицу. Я сразу рванул влево и потащил Захара за собой. Сначала у него ноги заплетались, как у пьяного, но через пару минут дело пошло.
Мы бежали прямо, и вскоре началась тропа. Которая минут через десять вывела к деревне. И уже там, оказавшись в относительной цивилизации, мы остановились и выдохнули.
— Что это такое было, а? — простонал Захар. — Владимир, это что такое было сейчас⁈
— Это, Захар, был несуществующий леший, — сказал я. — И его уж совершенно несуществующая супруга. Мы побывали у них дома и чудом спаслись. Это — всего лишь моё мнение. Твоя версия может оказаться ничуть не хуже.
— Я думал, что в штаны навалю!
— Я думал, ты и навалил.
— Да иди ты!
— Ладно тебе, чего серьёзный такой? Живые же? Живые. Пошли к Кузьме стучаться, хренли делать-то ещё.
Мы пошли. Кузьма с женой ещё не ложились. Тихоныч так и сидел за бумагами, что-то бормоча себе под нос при свете лампы.
— Кучер ваш у соседей остановился, — сказал Кузьма. — Лошадок накормили, напоили. Уж волноваться за вас начали, больно долго не было.
— Да возникли там дела непредвиденные, — отмахнулся я.
— Вечерять-то будете?
— Отчего б не повечерять, когда хороший человек предлагает.
За ужином я напряжённо размышлял.
Итак, леший существует. Ну, скажем так: существует незримое нечто, обладающее способностью наводить морок. Это как минимум.
На что оно ещё способно — неизвестно.
Как его прикончить — неизвестно.
По каким законам и для чего оно вообще существует — неизвестно.
А что самое грустное, было совершенно непонятно, то ли эта тварь по нашей, охотничьей части, то ли — вообще что-то левое. Ну, это я к тому, что не обязательно же всякая сверхъестественная пакость носит в себе золотые кости, заряженные родиями.
С другой стороны, момент-то не сказать, чтобы принципиальный. Долг охотников — не только богатеть и прокачиваться, но и, на минуточку, людей защищать. А в том, что эта тварь представляет собой опасность для людей, сомнений у меня не было.
— Слышь, — сказал вдруг Захар, отложив ложку. — А вот они про бабу говорили, с которой лешак жил. Это ж про Лушку, получается?
— Меч свой против ржавого гвоздя ставлю, что про Лушку, — кивнул я.
Глава 6
— Это что же получается? Лешак из баб натуральных ведьм делает? — спросил Захар.
Я только руками развёл — мол, сорян, знаю столько же, сколько и ты. Но по всему выходит, что так и есть.
— Ох, что ж это вы про такие дела, да ночью, — вдруг возникла рядом жена Кузьмы. — Нехорошо это. Услышит. Вы его лучше лесным хозяином называйте.
Мы повернулись и посмотрели на обеспокоенную женщину.
— А вы что про этого лесного хозяина знаете?
— Ну как? — удивилась та и подсела к столу. — Что все знают. В лесу живёт, людей водить любит. Может любой облик принять, кем хочешь прикинуться. Когда — диким зверем, когда — человеком. Если человеком притворяется, то самый верный способ его распознать — на ноги посмотреть. У лешего завсегда левый сапог на правую ногу надет, а правый — на левую.
