+25 к восприятию (2 секунды).
+25 к интеллекту (2 секунды).
+25 к ловкости (2 секунды).
+1000 % метаболизма (2 секунды).
Расплывшийся мир резко фокусируется и становится чётким. Все заключённые, надзиратели и работник из администрации замирают. Хаген будто оказывается в музее восковых фигур.
Вот Блинки «Молочный глаз» Палермо замер, слегка привстав в кресле и подняв сжатые кулаки. Из его перекошенного рта выпадает сигара, дымок которой тоже застыл, как на фотографии. Один из надзирателей цепенеет с пальцем в носу, а глаза косит на падающую сигару босса. Ковыряясь, он словно задумывается: не подхватить ли её?
Фелипе «Фино» Пенья стоит у края деревянного ринга, вцепившись в него руками. Он вытягивает и напрягает татуированную шею, глядя прямо на Хагена. Широко раскрыв рот, что-то кричит. У его губ замерзают брызги слюны.
Звуки исчезают. На две секунды становится нереально тихо. Только Хаген отчётливо слышит свой сиплый вдох. Кроме того, окружение становится светлее: можно разглядеть детали в самых тёмных углах мебельного цеха.
Две секунды. Вдох – выдох.
Две секунды дают Хагену столько информации об окружающем мире, что, кажется, он мог бы успеть за это время избить всех, кто стоит в зоне досягаемости его кулака. Ведь все они сейчас – неподвижные восковые фигуры. Хаген видит даже движение секундной стрелки золотых часов Блинки Палермо, хотя тот находится на другой стороне ринга.
Успевает разглядеть и своего соперника, который замер во втором развороте, намереваясь снова ударить локтем другой руки. Этот удар, несомненно, добил бы Хагена.
Но именно из-за эффектного приёма локтем Ножницы оказался достаточно близко для того, чтобы Хаген провёл серию ударов, то самое «Комбо ближней дистанции».
Когда он наносит первый удар из комбо, звук и подвижность мира возвращаются. Секундная стрелка на часах Палермо переваливает два деления. В уши Хагена обрушиваются крики: особенно громко орёт Фелипе «Фино» – что-то грязное на испанском.
Все три удара комбо достигают цели, ведь в памяти Хагена ещё держится образ неподвижного противника, позволяя отметить слабые точки его позиции.
Размахивая ногами-ножницами, Джейкоб отлетает к краям ринга и рушится на столы, раскидывая их в стороны. Так и замирает, напоминая поломанную куклу, выброшенную на помойку.
Поздравляем! Вами повержен противник в честном поединке!
Заработано очков опыта: 3 (утроенный опыт за победу над противником выше уровнем).
Вдох-выдох. Нарушенное дыхание восстанавливается с трудом.
Выполнен квест «Убрать за 60 секунд»!
Вы одержали победу на 45 секунде!
Заработано очков опыта: 1.
Заработано очков навыка: 1.
Поздравляем! Вы повысили уровень приёма «Комбо ближней дистанции» до 2 уровня!
Набрано очков опыта на текущем (8) уровне: 6/8.
После этих радостных сообщений появилось грустное: о сильных травмах и соответствующих дебафах. Уровень здоровья падал и будет падать ещё долго, если Майк не получит медицинскую помощь. А у него и без того осталась лишь четверть.
Впрочем, Хаген и без подсказки чувствовал сильную боль в левой части шеи и всего предплечья. Он даже не помнил, когда успел пропустить удар в эту область. Держась за шею, он сел на один из столов, стараясь окончательно восстановить дыхание.
– Ха-ха! – кричал Палермо. – Вот так Синеглазка! Молодец! Вот это я и называю «примерное поведение».
Фелипе «Фино» вторил директору:
– No manches! Ni madres! [106]
Блейк «Форд» не отвечал им. Присев над поверженным товарищем, он старался привести его в чувство. Скованные кандалами руки не позволяли поднять голову Джейкоба. Сначала тихо, а потом всё громче стал требовать:
– Врача! Его надо к доктору!
Блинки Палермо взял из рук надзирателя сигару, которую тот всё же успел подхватить, и вставил в рот:
– Зачем к доктору? Он ведь жив ещё. Или ты хочешь угробить парня? Эй, кто там? Оттащите его в камеру, дайте лекарств: тайленол какой-нибудь. Если завтра будет хуже, тогда и отправим к доку Борковски на отпевание, а пока что будем надеяться, что парень выживет.
Хаген хотел было подойти к Джейкобу, извиниться, как-то помочь… Но понял, что нет сил. Ему самому надо было к доктору. К нормальному доктору, а не к Марку.
– Пить, – попросил Хаген стоящего рядом Генерала.
– Боец, здесь тебе не столовая. Никто воду не принесёт.
– Держи, бро, – сказал Фелипе «Фино». Гремя кандалами, он подошёл к Майку и отдал свою бутылку пива.
Хаген выпил всё, что в ней оставалось. Потом поднялся и перекинул ногу через стол, намереваясь наконец-то уйти с деревянного ринга.
– Да куда ты всё время лезешь? – остановил его Генерал. – Я разве не сказал тебе, что будешь драться, пока можешь драться?
– Но… я не могу…
– И про это я тоже сказал. Если не можешь – всё равно будешь драться.
А Блинки «Молочный глаз» Палермо радостно пускал сигарный дым:
– Эй, Форд, давай своего следующего бойца. Сейчас Синеглазка перебьёт всю «Пайрус Бразерс».
Форд, продолжая сидеть перед Джейкобом, посмотрел на Палермо снизу вверх, его спокойное чёрное лицо исказила ненависть:
– Надо это кончать.
– Что кончать? Твою банду?
Форд вскочил на ноги и подставил руки надзирателю:
– Я выйду против Синеглазки!
– Хо-хо, будет весело! – Палермо кивнул, и надзиратель расстегнул Форду наручники. Присел, чтобы снять и кандалы на ногах, но Палермо остановил: – Эй, нет, на ногах оставь. Вы же все знаете, я справедливый человек. Синеглазка слишком слаб против тебя.
– Плевать!
Форд перелез через столы и направился к Хагену, мелко перебирая ногами и гремя кандалами. Хаген тяжело поднялся и приготовился к драке…
* * *
…Очнулся Майк от того, что кто-то схватил его за яйца.
– Прости, случайно, – сказал голос.
Разлепив глаза, Хаген обнаружил, что лежит на спине, а над ним проплывает потолок тюремного коридора. Жёлтые лампы под решётчатыми кожухами – свет и тьма, свет и тьма – сменяли друг друга с чёткой периодичностью. Майк попробовал пошевелиться, но голос попросил:
– Не дёргайся. Или сам хочешь шагать?
Хаген не понимал, что происходит, но шагать однозначно не хотел, да и не мог. Потолок закончился, послышался звон ключей, характерный грохот замка и скрип дверей. Вместо потолка коридора теперь виднелся высокий свод тюремного блока.
Хаген взлетел ещё выше. Тут до него дошло, что его попросту несли по ступенькам в камеру. Несли как труп.
«А что случилось-то? – подумал Хаген. – Я же просто прикручивал мебельную фурнитуру, болтал с добряком Чарльзом… Очень милый человек. Потом… потом… Дем?»
«Чувак, расслабься, это скоро пройдёт. У тебя краткосрочная потеря памяти».
«Потеря памяти… Не помню… Почему?»
«Ты был в сильнейшем нокауте. Прокачивай выносливость, чтобы это не повторилось».
«Но с кем я дрался? Кто меня так?»
«Скоро вспомнишь».
Хагена принесли в родную камеру и бросили на кровать. Над ним нависло бородатое лицо Романа:
– Камрад… ты всё-таки попёрся на этот ринг… Зачем тебе это?
Хаген попытался сесть на кровати, но не получилось:
– Ринг? Зачем? Не помню никакого ринга… Зачем-то надо было.
– Эх ты, – Роман отошёл к своей кровати и сел. – Ты хотя бы передал список?
– Список… Какой список?
– Ну, наш, с деталями. – Роман потёр лоб и непонятно высказался: – Yop tvayu mat!
Хаген наконец-то смог сесть:
– Список! Да, Роман, всё сделал, положил в ящик… в синий… Или жёлтый? Я не помню. Но точно положил, написал все детали. Если их принесут, будет тебе мощный сервак. Хоть и не знаю, зачем тебе такой.
