Это было слишком сложно для меня — минут десять Саленко рассказывал, приводил примеры, но мои мысли занимало другое. В моих планах было наладить выпуск настоящих стальных мечей, шашек, сабель. При этом секрет производства должен был оставаться тайной.
В этом периоде развития человечества существовало бронзовое оружие. То, что я видел, нельзя было назвать мечами. Это скорее были кинжалы с длиной клинка в районе двадцати пяти-тридцати сантиметров, формой напоминавшие обоюдоострый стилет и с массивной рукоятью. Может, и были мечи посолиднее, но я их не видел.
Бронзовые кинжалы, со слов археолога, имели довольно хорошую твердость, но отличались хрупкостью. Колющие раны ими наносились неплохие, но вот рубить было опасно. Оружие было довольно хрупкое и могло просто сломаться при сильном ударе об твердую поверхность. Если удастся правильно закалить сталь, соблюдая баланс вязкости, упругости и твердости, наше оружие будет на порядки лучше. А значит, стоить оно будет гораздо больше. Это, в свою очередь, дополнительные сикли в мой карман.
После посещения дома Атры Кулиша, где Эниа была так любезна со мной, желание обладать таким домом стало невероятно сильным. В самом деле, если уж жить в медно-железном веке, то почему бы не жить хорошо?
Купальня, паланкин, носильщики, колесница и прочие удобства реально облегчали жизнь. Разве не могу я жить так же, если рядом со мной красавица Ада?
Заснуть не удавалось — планы, один грандиознее другого, роились в голове. Двое дозорных, при моем появлении, радостно улыбнулись. Вечерняя находка в углях всем подняла настроение. Описав несколько кругов по спящему лагерю, снова лег и попытался заснуть.
Остатки козы докончили утром — после трапезы Этаби отгреб угли в сторону, показывая парсам, где именно копать. Не выкопав десяти сантиметров в глубину, мы поняли, что лопата наткнулась на препятствие. Скрежет штыка саперной лопатки был музыкой для ушей — мы нашли жилу. Вчерашний кусок породы был верхушкой жилы, выходящей на поверхность, и только случайность и невероятное везение позволили нам обнаружить железную руду.
Прогалина, на которой мы остановились на ночь и разожгли костер, напоминала ступеньку у самого подножья горы. Гора, вероятно, была вулканом, а сама железная руда — расплавленной лавой. Шли годы, на лаву наносилась пыль, земля, листья деревьев. Все это образовало слой почвы, местами достигавший полуметра. На некоторых участках потоки лавы залегали очень близко к поверхности, не превышая и десяти сантиметров.
Была одна проблема, которую мы довольно быстро осознали: найти железо еще не означает получить его. Лава, стекая потоком по склону горы, образовала настоящие плиты и каскады. Отрыв порядка двадцати квадратных метров, мы смогли получить всего несколько кусков железных криц — все остальное было монолитно.
Этаби смог отколоть куски породы своим молотом — застывая, лава приобретала частично пористую структуру. Но чтобы взять отсюда железо в больших количествах, понадобятся кирки и долото, способные раскалывать пласты.
— Очистим от земли большую площадь, отобьем сколько можем там, где внизу под пластами есть пустоты или высокая пористость. С набранным железом вернемся в Хал, там кузнец изготовит кирки, долота, лопаты и молоты.
Саленко не возражал, для него были главными слова, что вскоре мы отправимся домой.
Проведя у подножья горы еще три дня, мы очистили от земли площадь, найдя правую и левую границы лавового потока. В ширину получилось сорок семь шагов, но насколько лава ушла вниз и какова глубина, было неясно. Но даже очищенного нами участка хватило бы на сотни мечей, кирок, топоров и другие изделия. Оставался вопрос — сколько посторонних примесей в лавовой руде. Без переплавки этого знать было невозможно, но даже маленькие куски лавы были довольно ощутимы по весу.
Обратная дорога была легче, хотя все без исключения были нагружены. По моим прикидкам, мы несли не меньше трехсот килограммов руды. Даже если выход железа будет в районе тридцати процентов, его хватило бы на пару месяцев работы. У нас всего один кузнец, а опыта науглероживания и закалки стали у Этаби не было. Все это предстояло делать путем проб и ошибок.
На обратный путь затратили больше времени — дойдя до места, где речушка начинала течь спокойно, решили разбить лагерь. В дальнейшем отсюда начинался бы водный путь доставки руды до нашего поселения. Глубина водного потока достигала всего полметра. Этого должно хватить для сплава руды плотами. Плоты придется строить каждый раз новые, чем гонять их вверх по реке. Это не было проблемой, если кузнец обеспечит нас топорами. Бронзовые, что имелись в Хале, могли только откалывать щепки от стволов.
Река впадала в наше озеро, часть пути придется проделывать по нему. Самым трудным отрезком было расстояние от месторождения до реки. Путь проходил по узким тропам и над пропастью.
— Можно задействовать жителей горной деревушки, — идея Саленко мне понравилась. Не придется забирать парсов у Тарда, оставляя деревню без защиты. До сих пор мы не подвергались нападению, соседняя деревушка Хал-ли после набега не предприняла ничего. Выстрел и мгновенная смерть их воина, похоже, надолго лишили их желания с нами воевать. Но так не будет вечно — со временем страхи забываются. Кроме того, я не забывал про хеттов — один раз они уже наведались в Хал, когда увозили Наик.
— Как я соскучилась! — кинулась на грудь Ада, едва наша процессия подошла к дому. Халы аккуратно складывали плечевые сумки из шкур с кусками породы у кузницы. Этаби, словно разъяренный коршун, кружил вокруг руды, отгоняя от кузницы Халов после разгрузки. Последних интересовало, когда они смогут получить ножи, в качестве которых уже имели возможность убедиться.
— Хара, Хара («уходите»)! — гневно махал руками кузнец, заботливо складывая породу в кучу.
— И я скучал, милая, но теперь все позади. Мы нашли руду и ее хватит на наш век. Правда, пока трудно сказать, сколько в ней железа и какие еще могут быть металлы, но удача, несомненно, на нашей стороне. Полгода, максимум год, и мы найдем себе приличный городишко, где ты будешь жить, как королева.
— Может, Кулиш? — Ада была наслышана о городке.
— Можно и Кулиш, хотя Этаби не любит его — он под контролем хеттов.
— А ему разве не лучше здесь, где кузница и руда? Пошли, я словно знала, что ты вернешься сегодня. Андрий ходил на охоту, добыл кабанчика, я его на вертеле готовила, почти готов.
— А где он сам? — я удивился, что украинец не встретил нас. Ару появился сразу — перед нашим приходом он уходил проверить верши, установленные в озере. Вершами Халы тоже ловили, я даже внес кое-какие изменения в конструкцию, сделав лов более удачным.
— К нему приходил Тард, там какая-то проблема, они ушли вместе, недавно, — Ада ловко расставляла глиняную посуду на низком столике. Сколотить его стоило труда — досок в Хале не было и производства не знали. Но именно Андрий нашел выход — вбивая колышки в бревно, раскалывал его, получая толстые доски с неровными краями.
Пока Ада расставляла посуду, проверил полтушки кабанчика на вертеле. Одна сторона подгорела, пока Ада лобызалась со мной, забыв про вертел. Перевернул тушку для равномерного обжаривания, Ада рассказывала последние новости — в деревню приходили двое странников, похожих на прошлого торговца. Снова посетили наш уголок, предлагали женские украшения — медные серьги и гребень для волос.
— Я не стала ничего брать, гребень у меня есть, а серьги я раньше не любила. Наик, кстати, скоро рожать, — удивила меня девушка. — Да и Аму, — так звали молодую жену Андрия, — Тоже на сносях, неизвестно, кто из них родит раньше.
В ее голосе была грусть, Ада тяжело перенесла выкидыш. Я, честно говоря, только обрадовался. Не был готов стать отцом в такой неопределенной ситуации. Осядем в городе, будет прислуга, наверное, и какие-то лекари существуют в мегаполисах медного века. Вот тогда другое дело — но растить ребенка в лачуге на берегу озера?
