Осколки маски - Метельский Николай Александрович

Между прочим, я не люблю саке. И водку. И виски. Да и вообще алкоголь, если уж пошла такая пляска. Это простой человек чувствует опьянение, а я чувствую, как мой мозг пухнет. И это не аллегория, я реально ощущаю давление на мозг. Для дела еще можно травить свой организм, но получать от этого удовольствие? В реальном времени наблюдать, как что-то отмирает у тебя в голове? Как я и сказал — для дела можно, для удовольствия нет. Хотя тут надо уточнить: в малых количествах алкоголь для меня незаметен. Он делает свое деструктивное дело, но я его не замечаю. Ну и градус, конечно, решает. Того же саке, в котором градусов шестнадцать… от пятнадцати до двадцати… мне нужно около ста миллилитров, чтобы почувствовать его влияние. И надо заметить — моя регенерация работает, она компенсирует нанесенный телу урон, насколько это возможно, но неприятные ощущения никуда не пропадают. Если бы не та самая регенерация, я бы и вовсе зарекся пить алкогольные напитки.

— У нас какой-то праздник? — спросил я, беря чашку с саке.

— Вчера был день рождения Сашио-куна, — ответил Кента. — А мы с Акено, по не зависящим от нас обстоятельствам, побывать на нем не смогли.

— Оу. С днем рождения, Мори-сан, — приподнял я чашку.

— Благодарю, Аматэру-сан, — кивнул он.

Кента и Акено его не поздравляли, наверняка уже успели это сделать, лишь кивнули парню, на что тот слегка поклонился.

— Ну а теперь о делах, — произнес Кента, ставя пустую чашку на стол. — Прежде всего хочу поздравить тебя, Синдзи, — полгода прошло, осталось столько же.

— Спасибо, Кояма-сан, — кивнул я, наблюдая, как Акено подливает ему саке.

Впрочем, как и себе. На нас с Сашио он лишь бросил взгляд, на что мы оба покачали головами.

— К сожалению, это были самые простые полгода, — вздохнул Кента, — но я верю: ты справишься.

После чего он, левой рукой придерживая рукав кимоно, поднес чашку с саке к губам. Опустошать ее он не стал, сделал глоток и поставил на стол.

— Я всего лишь наблюдатель, Кояма-сан, справляться будут Шмитты, но я тоже верю, что у них все получится.

— Жаль, что наша вера мало чем помогает, — вздохнул он. — Ну да ладно. Поговорить я хотел все же о другом. Видишь ли, Синдзи, клану Кояма будет полезно вливание в него «чистой крови», и мы бы хотели обсудить цену вопроса.

Удивил… Признаюсь честно — он смог это сделать. Понятно, что «чистая кровь» никому не повредит, а клану Кояма так и вовсе выгодна, но… Вот прямо сейчас я от Кенты ожидал всякого, но не попытки купить Латиф Раху. Интересно, кому они хотят ее отдать? Акено? Или Кенте? И ведь не ответят, спроси я об этом.

— И кому вы ее… Ну вы поняли, — все же спросил я.

— Не знаю, — пожал плечами Кента. — Рано еще о таком думать.

Что и требовалось доказать.

— Понятно, — откликнулся я, покосившись на Акено. — Но я тоже считаю, что о подобных… договоренностях рано думать. К тому же Латиф Раха и у Аматэру себя неплохо чувствует.

— В клане Кояма она будет чувствовать себя не хуже, — сделал еще один глоток саке Кента.

Похоже, старик не собирается переносить обсуждение этого вопроса на другое время.

— Скажу откровенно, Кояма-сан, я заплатил за нее очень большую цену и сильно сомневаюсь, что у вас найдется нечто соизмеримое.

— У клана Кояма? — хмыкнул он. — Мы как минимум можем ускорить сбор нашего альянса и вторгнуться в Малайзию. Ты ведь не будешь утверждать, что не слышал о нем?

Кента… Я все понимаю — возраст, маразм и все такое, но столь наглая попытка забрать Раху за просто так?

— Интересное предложение, — хмыкнул я. — Можно даже сказать, забавное.

Акено на меня не смотрел, хмуро крутя пальцами чашку с саке. Сашио изображал вежливый интерес, но на него-то мне как раз плевать.

— И в чем, позволь уточнить? — спросил Кента. — Не вижу ничего забавного в том, что позволит Шмиттам завершить ритуал. Про множество сохраненных жизней твоих людей я и вовсе молчу. Мы ведь можем и подождать. Наш альянс никуда не торопится.

Стоило только Кенте замолчать, Акено резко опустошил чашку и с силой впечатал ее в стол. Мне на мгновение даже показалось, что она не выдержит и разобьется. Но при этом все равно не произнес ни слова. Ну а я… Кента не оставил мне выбора. Этот старик никогда не умел останавливаться. Ну вот почему бы ему не вспомнить ненадолго о том, что я уже не Сакурай Синдзи? Не тот малец, чью жизнь он в недавнем прошлом держал в кулаке. Да, Кента никогда особо этим не пользовался, не уверен, что он даже осознавал то самое ощущение власти. Для него оно было обыденностью. Плюс вредный характер, из-за которого он частенько закусывал удила. В прошлый раз это вынудило меня покинуть квартал Кояма, теперь же… Не стоило ему давить на наследника рода Аматэру. Наследника с весьма говняным характером.

— Вы со своим альянсом можете делать что хотите. Разрешаю, — махнул я лениво рукой. — Но Латиф Раха в любом случае вам не достанется.

Несмотря на свой характер, я умею признавать, что был не прав, и отступать. Если надо, то и извиняться. И мне все равно, кто передо мной, хоть ребенок, хоть взрослый, хоть старик. Пол тоже не важен. Кента же не такой.

— Хамишь, молодой человек, — произнес он холодно. — Разрешать мне что-либо может лишь император, да и то в очень редких случаях. А ты до такого еще не дорос и вряд ли дорастешь.

— Вы мне еще про возраст будете говорить? — приподнял я бровь. — А не слишком ли молод ваш род, чтобы пытаться давить на Аматэру? Про наглую попытку бесплатно забрать себе «чистую кровь» я и вовсе молчу.

— Не стоит примешивать к своему хамству и наглости род, бывший Сакурай, — процедил он. — Я озвучил более чем достойную цену за те земли, которые отдали бы Шмитты Аматэру, заверши они ритуал. А без нас шанс на это у них крайне мал.

А вот это он зря. Если до того Кента просто палку перегибал, то теперь он ее наконец сломал. Его сын в тот момент сидел, прикрыв лицо ладонью, а Сашио удивленно смотрел то на меня, то на Кенту. Парень явно не понимал, с чего все закрутилось, и это ему явно не в плюс.

Прикрыв на мгновение глаза и показательно вздохнув, я произнес:

— Что ж, ты никогда не умел останавливаться, старик. Во-первых — с этого самого момента род Аматэру отказывается иметь какие-либо дела с кланом Кояма, пока во главе клана стоит Кояма Кента. Во-вторых… Акено-сан, я не собираюсь на вас давить, но не могу не отметить — ровно через месяц после моего возвращения в Малайзию семья Шмитт заявит права на все те земли, которые она будет контролировать в тот момент. Сейчас это, к слову, две трети Восточной Малайзии. И когда это произойдет… — глянул я на Кенту. — Если вы посмеете влезть на чужие земли, мы выясним, у кого больше влияния в Японии — у клана Кояма или у бывшего Сакурая.

Ибо волна срача поднимется небывалая. Через семь месяцев войны на захваченные и удерживаемые слугами Аматэру земли заявляется альянс кланов. На все готовенькое. Это будет выглядеть очень некрасиво.

— Значит, нам просто придется подождать, пока вас оттуда не выкинут англичане, — хмыкнул Кента.

— Оу, и что потом? — поднялся я на ноги. — Стратег из вас так себе, Кояма-сан. Но я поясню. Вам придется иметь дело с сильной группировкой англичан, которые знают о вашем альянсе и в темпе окапываются, ожидая вашего прихода. Так что атаковать вам придется не малайцев, а готовых к обороне бойцов одной из великих держав. Удачи, что тут еще скажешь? — после чего направился на выход, и уже у самой двери, обернувшись, добавил: — Ах да, у вас есть еще один вариант: вы можете распустить альянс и подождать пару лет. Или пяток лет. Кто его знает, на сколько там эти англичане засядут.

Прежде чем покинуть особняк, переговорил с Мизуки, назначив время и место встречи. Несмотря на разногласия с кланом Кояма и Кентой лично, на Акено и его семью наши отношения не распространяются. Все-таки я не зря упомянул в разговоре с Кентой именно его клан. Так что на сегодняшней вечерней гулянке я был не прочь увидеть и Мизуки с Шиной. Попрощавшись с девчонками и Кагами, уже надевал обувь, сидя на энгаве — небольшой веранде, огибающей дом, — когда ко мне подошел Акено.