— Хорошо, — произнесла Диана, — Кодокуна сенши изолирован, причем здесь я и мои компаньоны?
Хотя о какой изоляции идет речь, Диана так и не понимала. Только что генерал заявил, пусть и не открыто, что Франция союзник Японии. Значит, связь с метрополией есть, какая изоляция?
Генерал подошел к карте за своей спиной. На ней был изображен Кодокуна сенши, Мозамбикский пролив и часть материка.
— Мы давно добиваемся от Британии передать под наш контроль побережье вдоль пролива, — проведя рукой по карте, произнес генерал. — Небольшой участок шириной в пятьдесят миль от порта Накал до порта Шаи-Шаи.
— Ого! — присвистнула Диана. — Да это почти тысяча миль береговой линии.
— Это более чем тысяча двести миль береговой линии, — сдержано произнес генерал. — Думаю, что вы стоите этого.
— Что?! — возмутилась Диана. — Вы хотите продать меня?! Как товар?!
— Скажем так, — спокойно ответил генерал, — обменять на выгодных условиях. Британия всегда ценила своих аристократов и раньше такие сделки были выгонными.
— Вы правильно подметили, раньше, — произнесла Диана, немного успокоившись. Она, конечно, ожидала, что просто так их не отпустят, но эти планы слишком уж амбициозные.
— Уже лет двадцать, — продолжила Диана, — если не больше, как все в корне поменялось.
— Да? — удивился генерал. — Что, теперь британской короне наплевать на своих аристократов?
— Нет, — покачала головой Диана, — но вряд ли за меня корона пойдет на такие уступки в колониях. Сами понимаете, уступи раз и придется уступать всегда.
Генерал посмотрел на Диану, сел за стол, тяжело вздохнул и произнес:
— Посланник в Британию уже отправлен.
— В Британию? — переспросила Диана.
— В Йоханнесбург, — ответил генерал. — Для начала мы проведем переговоры с колониальными властями.
— Надеетесь, решить вопрос без привлечения метрополий? — усмехнувшись, спросила Диана.
— Телеграмма в Киото уже была послана, — ответил генерал.
«Значит, французы уже в курсе» — подумала Диана, но в слух произнесла другое:
— Тогда почему не послать посла в Лондон?
Накал отношений Британии и Японии будет выгоден для Франции. Последнее время они проявляют не малый интерес к Новой Британской империи. Аткой шанс укрепить свои позиции в Индийском океане. Только идиот ими не воспользуется. А французы идиотами не были. Идиотом был генерал Фурукава.
— Зачем? — удивился генерал. — Ваши офицеры сами это сделают. Задача нашего посланника передать наши требования.
— А если Британия откажется их выполнять, тогда что?
— Тогда мы бы казнили вас и ваших компаньонов, но… — генерал замялся. Диана поняла причину и, усмехнувшись, спросила:
— Мияко?
— Госпожа Мияко! — немедленно исправил генерал. — Вы слишком дороги для неё, мы не можем навлечь на себя её гнев.
— Никогда не могла подумать, — задумчиво произнесла Диана, — что взбалмошное решение мистера Морлоу выкупить у работорговца этого нескота спасет нам жизнь.
— Работорговца? — возмущено спросил генерал. — О боги, как же коварны люди! — воскликнул он, всплеснув руками.
— Генерал, не переигрывайте, — произнесла Диана, — ваш трепет перед Ми… — она запнулась и решила исправить себя, — госпожой Мияко мне понятен, но изображать удивление и раздражение от известия, что нескоты являются товаром для работорговцев, это перебор. По всему миру известно, что ими торгуют так же как и людьми.
— Да, мне известно об этом, — кивнул генерал, — но поверьте, мне больно это слышать.
— Понимаю вас, — ответила Диана. — Кстати, хотела вас спросить, откуда вы так хорошо знаете английский язык?
— Плен, — ответил генерал. — Тридцать лет назад я попал в плен и провел двенадцать из них в британской тюрьме. В Йоханнесбурге. Наш корабль попал в шторм, и его прибило к берегу, где его расстреляла береговая артиллерия. Из пятисот человек экипажа выжило трое. Через год плена нас стало двое. Еще через четыре я остался один. Но я смог вернуться. А сколько моряков гибнет в этих водах. От пиратов, от британцев.
— И вы решил с помощью меня решить одну из проблем? — спросила Диана. — Точнее, исключить её, взяв под контроль весь пролив.
— Да, — кивнул генерал.
— Благородное дело, — произнесла Диана. Но, увы, Британия не пойдет на это. Вы же понимаете, что ни вы, ни я в этом вопрсое ничего не решаем. Ваша выходка, а именно так её расценят на самом высоком уровне, закончиться тем, что вы отпустите нас, а ваше правительство будет долго приносить нам свои извинения. Такая у вас, японцев, традиция, долго извиняться за свои проступки.
Генерал спокойно вынес такой дерзкий тон баронессы.
— Вы слишком самоуверенны, леди Штанмайер, — произнес он.
— Возможно, — ответила Диана поднимаясь. — Я бы хотела вернуться в свою тюрьму. Разговор можно считать законченным?
— Тюрьму? — удивился генерал. — поверьте, те роскошные апартаменты, в которых вас поселили далеки от понятия тюрьмы.
— Да, да, — закивала Диана, — я понимаю. И благодарна я должна быть господе Мияко, но поверьте, она очень зла на вас. Из-за вас пострадал дорогой ей человек. Надеюсь, вы исполнили её приказ. Виновник страдания Гилберта Марлоу наказан?
— Его высекут сегодня в полдень, — ответил генерал.
— Нет, — покачала головой Диана, — не высекут, а расстреляют.
— Это воля госпожи Мияко? — настороженно спросил генерал.
— Это воля хозяйки хозяина госпожи Мияко! — стальным тоном произнесла Диана.
— Но не госпожи Мияко, — настаивал на своем генерал.
— А это вы можете спросить у госпожи Мияко, — с улыбкой ответила Диана и вышла из кабинета.
Генерал боится Мияко и он не пойдет к ней с вопросом, поменяла ли она решение относительно наказания провинившегося солдата или нет. Но и пойти против её, пусть даже и возможной воли, он не станет. Что же он сделает?
15
— Почему вы меня не дождались? — прямо с порога спросил Граймс. Японский посол вернулся через три дня с ответом от колониальных властей, что они не вправе принимать такие решения, и вынуждены сообщить в Лондон. Еще через пять дней в замок Одинокой сакуры прибыл посланник Британии, Дэвид Граймс.
— Вы? — удивлено спросила Диана. Сейчас на ней было легкое белое хлопковое платье до пола, подарок генерала Фурукавы. Как он сказал, она его мастерски провела с приказом госпожи Мияко. Видеть Диану не в брюках и строгой рубашке, да еще и с распущенными волосами, было даже для Граймса неожиданно. Диана давно перестала одеваться как леди, выбрав более грубый универсальный стиль в одежде.
— Мы можем поговорить приватно? — спросил Граймс у переводчика. Тот быстро перевел вопрос офицеру, сопровождающему Граймса, и тот ответил утвердительно.
— Почему вы меня не дождались? — повторил свой вопрос Граймс, когда они остались одни. — По прибытию в Урумчи меня ждал разозленный Уокер и ваше письмо, в котором говорилось, что вы отправились в монастырь.
— Вопрос с Уокером был решен? — спокойно спросила Диана, как будто это была обычная беседа, а не разговор с пленницей.
— Да, — кивнул Граймс. — Он, конечно, уже был настроен на то, чтобы подать иск, но я успел вовремя. Пока мы улаживали бюрократические вопросы, пришло второе письмо. Точнее, послание с монахом. Вы решили отправиться в Новую британскую империю! И выбрали для этого самый экзотический путь!
Граймс закипал.
— Что было дальше? — спокойным тоном спросила Диана.
— Я отправился с Тегеран, — продолжил Граймс, — а оттуда, на военном дирижабле в Йоханнесбург, где меня ждало известие о вас.
— И вы вызвались послом от Британии? — спросила Диана.
— Послом громко сказано, — произнес Граймс. — Лорд Друид пока не докладывал императору о ситуации. Он ждет ответа от министерства внешней политики Японской империи. Мы сутками сидели на телеграфе.
— Молчат? — удивилась Диана.
— Они сообщили лишь то, что им известно о ситуации, но больше никаких комментариев они дать не могут.
