Миротворец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Эти слова повисают в воздухе, как приговор. Все мы понимаем, что означает хаос в масштабах вселенной. Это будет бойня. Война всех против всех, без правил и пощады.

Романов продолжает:

— Всем до зарезу нужен козёл отпущения. Кто-то, на кого можно свалить вину и приструнить. Иначе прольются реки крови.

Тишина наполняет комнату, давит на виски. Каждый прокручивает в голове услышанное, пытаясь осознать ситуацию.

— Так что, можно заворачиваться в белое и ползти в сторону кладбища? — с мрачной ухмылкой интересуется Тай.

— Не гневи удачу, — одёргивает его Шелкопряд.

Прикрываю глаза, откидываясь на спинку дивана. В голове лихорадочно проносятся образы мрачной планеты, заполненной осколками обсидиана, где в небесах без конца бушует гроза.

В голове будто щёлкает переключатель. Я резко распахиваю глаза и вскакиваю на ноги. Тело звенит от напряжения, но мозг работает, как отлаженный механизм.

— Володя, — начинаю я медленно. — Говоришь, всё Содружество ищет виноватого?

Романов удивлённо вскидывает брови, но кивает:

— Да, именно так. А что?

Я расплываюсь в хищной ухмылке. Чувствую, как внутри закипает предвкушение и азарт.

— Тогда давай дадим им его.

— С какой целью? — спрашивает Драгана.

— Я знаю, как нам попасть на нужную планету, но для этого нам потребуется отвлекающий манёвр, — поясняю я. — Что-то, что свяжет основные силы противника боем и не даст им вмешаться в наши планы.

— Но как ты расскажешь Содружеству правду, не имея возможности назвать конкретных имён? — хмурится Бекка.

Я отмахиваюсь:

— Имена им ни к чему. Они хотят знать только одно — кого винить и с кем воевать. И я знаю, как подать им эту идею.

Шелкопряд вопросительно приподнимает бровь:

— Сдашь им кселари?

— Именно, — подтверждаю я. — В конце концов, именно они в конечном счёте стоят за всем этим безумием. Пора вывести мразей на чистую воду. Эриндор хотел, чтобы в миры яйцеголовых пришла война?.. До Атарии я бы подумал трижды, но теперь пусть катятся в пекло и горят синим пламенем.

— Дипломатические переговоры на таком уровне потребуют неоспоримых доказательств, — отмечает Девора. — Без них вероятность успеха минимальна.

Я загадочно улыбаюсь:

— Доказательства — это приятный бонус, но не главное. У меня есть должники на самой верхушке, а также те, с кем уже удалось наладить контакты. Их будет проще убедить.

Романов, до этого молча слушавший нашу дискуссию, вдруг подаёт голос:

— Дамы и господа, позвольте уточнить. Я правильно понял, что среди ваших высокоуровневых контактов есть те, на кого можно надавить, дабы они озвучили определённую информацию? И те, кто с готовностью эту информацию разнесёт?

— В точку, — подтверждаю я.

Романов удовлетворённо улыбается:

— Так это же превосходно! Друзья мои, вы никогда не слышали о таком тонком искусстве, как челночная дипломатия?

Его слова повисают в воздухе, зажигая искорки любопытства в глазах моих товарищей. Даже Ваалис, кажется, немного оживляется, предвкушая интересную информацию.

Кар’Танар сделал свой ход.

Теперь наша очередь.

Глава 21

Я шагаю по мраморным коридорам Храма Вселенской Благодати, и стук моих ботинок эхом разносится под сводчатыми потолками. Несмотря на внешнее великолепие, атмосфера здесь давит, пропитанная фальшью и лицемерием.

Сопровождающий меня служитель в одеяниях из лиловых и чёрных тканей распахивает передо мной двери кабинета новой главы Хранителей — Алиты «Светоч» Бресс. Я киваю ему и прохожу внутрь, сразу же оценивая обстановку профессиональным взглядом.

Декор несколько поменялся с моего прошлого визита, но не сказать, что стало лучше. Посреди местного великолепия в огромном кресле утопает хрупкая фигурка новой Владычицы.

Она поднимает на меня свои невидящие глаза и растягивает губы в приветственной улыбке. Впрочем, улыбка эта не касается зрачков — в них холод и расчёт, будто у змеи перед броском.

— Егерь, рада, что ты пришёл, — тянет Светоч, жестом приглашая меня сесть. — Как поживаешь?

Я опускаюсь в кресло напротив и закидываю ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя непринуждённость. Хотя внутри я собран, как сжатая пружина. С этой гадюкой расслабляться нельзя ни на секунду.

— Бывало и получше, — хмыкаю я, — но и похуже тоже случалось.

Алита понимающе кивает и щёлкает пальцами. Тут же возникает служка с подносом, на котором красуются два бокала и пузатая бутылка золотистого напитка. Мельком принюхиваюсь — какая-то редкая и явно дорогая дрянь.

Дождавшись, пока слуга наполнит бокалы и испарится, говорю:

— Кстати, новая должность тебе к лицу. В этом кресле ты смотришься… естественно.

— Благодарю, — лидер Хранителей чуть прикрывает глаза. — У тебя удивительный талант… менять существующий порядок вещей.

Иногда для этого даже не требуется пуля и высокоточная винтовка…

— Я очень ценю наши дружеские посиделки, но это не визит вежливости. Во-первых, я бы хотел получить обещанное.

Светоч тихо смеётся, но смех её напоминает шелест сухих листьев.

— Прямолинеен, как всегда. Что ж, я ценю это качество в мужчинах.

Она тянется к своему бокалу и делает маленький глоток. Я же только только изображаю, что пригубил напиток.

— Триста миллионов, как мы и договаривались, — продолжает собеседница, промокнув губы салфеткой.

Я молча киваю, не сводя с неё глаз. Она раздвигает ворот платья под горлом и снимает с кожи жетон, протягивая его в мою сторону. Повторяю её жест, для чего приходится распахнуть сервисный люк на доспехе. Обо всём-то Импрель позаботился… Коснувшись её жетона, получаю входящий перевод на нужную сумму.

— С этим разобрались, — я откидываюсь на спинку кресла. — А теперь давай поговорим о другом твоём долге, Алита.

Она вопросительно изгибает бровь, всем своим видом изображая недоумение. Ну-ну. Можно подумать, она действительно верила, что я просто забуду о второй части нашего уговора.

— Время пришло, — продолжаю я, глядя ей прямо в глаза. — Ты ведь в курсе, что случилось на Атарии?

При упоминании злополучной планеты Светоч едва заметно морщится. Ещё бы, учитывая, какой переполох поднялся во всём Содружестве после того взрыва.

— Допустим, — осторожно произносит она. — И какое отношение это имеет ко мне?

Я криво ухмыляюсь и подаюсь вперёд, нависая над столом.

— Самое прямое. Ты сообщишь руководству других фракций — Симмахии, Единения, Триумвирата — что за атакой на Атарию стоят кселари.

— Ты с ума сошёл? — шипит она. — Ты хоть понимаешь, что будет, если я сделаю подобное заявление? Да ещё и бездоказательно!

— А тебе нужны доказательства? — с усмешкой парирую я. — Сфабрикуй их, в конце концов. У тебя же целый штат аналитиков и шпионов под рукой. Мне ли учить тебя, как это делается?

Алита на миг замирает, а потом её лицо искажается от гнева, но я продолжаю давить. Грубо и напористо, прямо как мой отец. Ненавижу в себе эту черту.

— Или ты уже забыла, о нашем соглашении? Скреплённом, напомню, Сопряжением?.. Если ты его нарушишь я буду волен рассказать всему миру о том, по чьей воле твой предшественник отправился на тот свет раньше срока.

Алита бледнеет, её пальцы судорожно стискивают подлокотники кресла.

— Послушай, — продолжаю я, стараясь говорить мягче. — Я не прошу тебя делать официальное заявление. Напротив, это даже навредит ситуации. Просто намекни нужным людям, подкинь им эту идею. А дальше всё покатится как снежный ком. Твои слова найдут поддержку, обещаю.

Собеседница качает головой и горько усмехается:

— И это ещё меня называют манипулятором… Ты мог бы давать уроки, Егерь, ведь на этот раз ты превзошёл сам себя.

Я пожимаю плечами:

— Можешь называть это как угодно, но ты мне должна, Алита. И пришло время платить по счетам.

Несколько долгих мгновений мы буравим друг друга взглядами. В её глазах плещется ненависть пополам с бессильной яростью. Однако я знаю — она сделает то, что я прошу. Выбора у неё нет.