Гимн шута 14 (СИ) - Федотов Антон Сергеевич

Как же Коршунов ненавидел этих ублюдков, вместе с долбанным дедом! Все вокруг считали, что их компания растет только за счет этой проклятой семейки… А как же он⁈ Почему никто не помнит ЕГО заслуг⁈

— Ты перепишешь долю Тюфякина на мое имя, — продолжил сквозь зубы Коршунов. — За это я позволю тебе оставить остальное имущество Семьи.

— Интересно, — все также спокойно кивнул молодой человек.- И что же заставит меня поступить подобным образом?

На лице «гостя» расцвела торжествующая ухмылка.

— За моей спиной гвардейцы Алексеевых, — столь гордо объявил Коршунов, словно сам мог отдавать им приказы. — Глава счел возможным принять мою Семью в клан.

Тюфякин кивнул. Мысленно. Вот и сложился пазл. Последнего кусочка для понимания не хватало. Остальные условия совпали идеально, но «партнеру» требовалась силовая поддержка, чтобы «подвинуть» Юрия Николаевича. И он ее получил.

За скобками остался тот факт, что если Алексей откажется поставить свою подпись, то упомянутое «имущество Семьи» будет уничтожено. Возможно, вместе с кем-то из родичей.

— Ты меня услышал, щенок⁈ — рявкнул Коршунов, чуть сорвавшись от волнения.

— Господа, покиньте мой кабинет, — ровно произнес молодой мужчина.

— Да ты!.. — тут же вызверился «партнер», попытавшись сделать шаг вперед.

Его остановила крепкая рука гвардейца. Он коротко склонил голову, прощаясь с хозяином кабинета, и подтолкнул будущего вассала Алексеевых на выход.

Замыкающий процессию боец даже дверь не забыл закрыть.

С минуту Алексей Тюфякин бездумно пялился им вслед, после чего позволил себе обмякнуть в кресле и уткнуться лбом в собственный стол. В таком положении он провел ровно семь минут, пока его не заставил вздрогнуть «заголосивший» комм.

Без всякой охоты мужчина глянул на экран и… чуть оживился, нажимая иконку ответа.

— Слушаю тебя, сестренка, — негромко произнес он в динамик.

Получилось вполне ровно и естественно. Будто бы ничего и не произошло.

Глава 19

А поутру она проснулась.

В чужой кровати.

— С добрым утром, — негромко пожелала сама себе Инна, рассматривая давно уже нуждающийся в побелке потолок.

Удивительно, но спина при этом давала понять, что более удобного матраса она не видела никогда. Поразительный контраст! Как и все здесь происходящее.

Весь вечер и ночь с ней делали… всякое.

Начали «марафон» Светлана Волконская (!) и ярковолосая красотка по имени Настя. Примерно сразу же после того, как Кошкина помогла ей оправиться от «потрясения».

— Удобно падать в обморок в объятия целительницы, — скаламбурила Инна вслух.

Звук собственного голоса придал бодрости. В конце концов, она жива, здорова и, кажется, очень давно не чувствовала себя лучше! Физически.

Морально… тут можно было поспорить.

Накануне клановый аналитик и канцеляристка буквально вывернули ее наизнанку, с цепкостью профессиональных дознавателей «распотрошив» до донышка. Быстро и четко. Такого с ней даже в допросной камере целая команда следователей сотворить не смогла. Тут же…

Зато можно себя чуть утешить: загадку, как выразилась Юсупова, «оголенной груди» она разгадала. Видимо, душа у «ока императора» была нараспашку, а потому она предпочитала очень легкие, почти прозрачные топики, да. Вот только легкомысленность в одежде никак не сочеталась с ее профессиональной жесткостью.

Ориентацию во времени и пространстве Тюфякина потеряла очень быстро.

— Вот так и лишаются невинности, — отчего-то смущенно рассмеялась девушка, прикрыв лицо руками.

Удивительно, но стыдно за душевный эксгибиционизм было ничуть не меньше, чем если она действительно бы оголилась со всякими непотребствами вроде танцев на столе и прочих непристойностей.

В какой миг накануне появился первый стакан, она сказать не могла. Зато припоминала, что моментально утратила связь с реальностью… чтобы в какую-то секунду вновь мягко, но очень быстро протрезветь. Опять помогла подруженька, да…

«Светочка» и «Настюха»…

— Да что ж такое! — протянула на этом месте Инна, растирая красное от смущения лицо, и негромко простонала. — А-а-а-а-а!

… Куда-то к моменту ее возвращения в реальность исчезли. Зато рядом оказалась Валентина. Эта… культуристка отчего-то ударилась в воспоминания, рассказав пару историй допросов из собственной практики. Уже ко второй волосы на голове Тюфякиной попробовали встать дыбом. Особенно от способов… м-м-м… нестандартного использования древней подрывной машинки или еловой веточки.

— Да, было время, — задумчиво протянула Тишь, делая глоток сока из высокого стакана.

Инна тоже отхлебнула. Щедро. Кое-чего другого, сводя на нет труды Лены по ее возвращении в реальность. Уж очень… интересно рассказывала Валентина. С подробностями. Без всякого наигрыша. Оттого становилось еще страшнее.

— За что же?.. — выдохнула она в какой-то момент.

Ей действительно было непонятно, чем человек мог заслужить подобное.

— Язык длинный, — как ни в чем не бывало, ответила майор. — Это в нашем деле главный грех. Знаешь, случай у нас был…

В этот момент Тюфякина предложила дать подписку о неразглашении. В ответ — взрыв негромкого мелодичного смеха.

— Девочка моя, — с какой-то даже жалостью вздохнула специалист, похоже, дел заплечных. — Ну что за наивность! Все эти подписки, грифы и прочее… Нет, мы такими глупостями не занимаемся. Зачем? В делах серьезных и без всяких формальностей за нарушение правил игры можно выйти однажды из дома… да так никуда и не прийти. А уж если так не терпится где-нибудь расписаться в верности…

Тут валькирия сделала паузу, заставив Инну нервно сглотнуть образовавшийся в горле комок.

— … То можешь кровью!

Удивительно, но в тот момент лицо Валентины никак нельзя было назвать серьезным или пугающим.

— Где? — на всякий случай выдавила из себя Тюфякина.

— Да хоть бы и на простыне Волконского! — откровенно расхохоталась внушительная женщина.

Инна растерянно помотала головой и потянулась за очередным стаканом. Противный вкус этанола уже не чувствовался. Легче не становилось. Но девушка и не пыталась найти на дне посуды ответ. Она пробовала забыть вопрос!

И да, если верить ощущениям, за попытку «скрепить контракт» с Павлом Анатольевичем подобным образом, то огрести всякого интересного от Кошкиной можно сполна. И таки успеть извиниться шанса практически не будет. Как и смысла!

Впрочем, Тюфякина устраивать личную жизнь здесь и не собиралась. Но главную мысль разговора поняла прекрасно: не болтай!

— Да кто ж мне поверит, — закончила с растиранием лица девушка, чувствуя, что ее вновь пробивает на нервный смех.

Если кому рассказать хоть десятую часть того, что она увидела за последние сутки, то трехразовое питание, широкий ассортимент транквилизаторов и дизайнерский ремонт с мягкими стенами ей будут обеспечены. Железно.

— Хотя… — самокритично протянула девушка, поудобнее укутываясь в одеяло. — Вполне возможно, до этого дело еще дойдет!

Невольно отметив про себя, что привычкой говорить с самой собой вслух она до этого не страдала, Инна глубоко вздохнула. Впрочем, через некоторое время она встрепенулась и рывком вздернула край одеяла, уставившись под него.

Через секунду она вновь с облегчением откинулась на подушку. Во всяком случае, одета. Уже хорошо.

— А и ладно, — решила девушка через минуту. — Сходить с ума, так по полной!

С этой мыслью бывшая «узница» решила, что для достойной дочери профессионального военного практически немыслимо, поваляться в постели еще полчаса. Уж больно матрас был хорош!

План провалился.

На общую кухню Тюфякина вышла ближе к немыслимым для нее десяти часам. Вот уже много лет она вставала в шесть утра. Стабильно. Дало знать о себе строгое воспитание деда. Но сегодня организму просто требовалось поблажка.

— Сама виновата.

Вот что она услышала первым делом от устроившейся за столом с планшетом в руках Волконской.