"Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Шиленко Сергей

Вдруг за спиной раздался тихий смешок, похожий на перелив какой-нибудь дудочки или флейты. Ага, значит, мое уединение закончилось. Кто-то подкрался.

«Кто не спрятался, я не виноват», — усмехнулся я вполголоса, захлопывая книжку. Откуда только эта детская дразнилка в голове всплыла?

Снова тот же мелодичный смешок. Я невольно улыбнулся и, чуть вытянув шею, оглянулся. Интересно, кто это у нас тут такой веселый и незаметный?

«Ой, прости», — Иди снова рассмеялась, ее смех как колокольчик, и легко, как кошка, спрыгнула откуда-то сверху, с этих корабельных снастей. — «Правда, не могу удержаться. От тебя такие… ощущения идут, будто щекотно. И говоришь ты так… необычно. Признаюсь, я за тобой немного подсматривала. Наверное, даже больше, чем следовало бы».

«Вот как?» — протянул я, засовывая книжку за пояс. Мало ли, что у нее на уме. — «Даже не знаю, что и думать. Мне теперь волноваться или считать это за комплимент?»

«Думаю, и то, и другое понемногу», — лукаво улыбнулась она, подходя ближе. Руки заложила за спину — такая вся из себя невинность.

И только тут до меня дошло, что она переоделась. Вместо своего обычного закрытого, почти монашеского платья, на ней теперь было что-то простое, легкое, без рукавов. Для корабля — самое то, не сковывает движений. Да и, чего греха таить, выглядела она в нем… ну, очень даже. Прям очень.

— Так-так, — протянул я, не удержавшись и протянув руку, чтобы легонько коснуться ее пальцев. Они были теплыми и тонкими. — И почему же мне должно быть лестно твое внимание, м?

«Когда я сосредотачиваюсь, а ты рядом, я… я чувствую, как меняется твое настроение. У меня тогда будто бабочки в животе начинают порхать, и такое приятное покалывание по коже». Иди задумчиво накрутила на палец светлую прядь волос, отчего та стала еще более растрепанной. «Это похоже на чувство, когда стоишь на большой высоте, и дух захватывает. Весело».

— Занятно, — кивнул я, чуть крепче сжав ее тонкие пальцы. Тепло ее руки приятно согревало. — Ну а теперь колись, почему мне стоит волноваться?

«Тебе стоит волноваться, Макс Медведев», — прошептала эта удивительная женщина-антилопа, ее голос стал низким и обволакивающим. Она придвинулась еще ближе, вторгаясь в мое личное пространство, так что я ощутил ее тепло и тонкий, едва уловимый аромат каких-то трав. Мы дышали почти в унисон. — «Потому что, боюсь, куда бы ты ни пошел, я… я всегда тебя найду».

«Знаешь, а вот это меня как раз совсем не беспокоит. Ни капельки», — усмехнулся я, голос немного охрип от волнения. И, решившись, легко подхватил ее на руки. Она оказалась легче, чем я думал, почти невесомой. Прижал к себе и прислонился к борту. Так мы и стояли, в обнимку, глядя, как Остров Сканно превращается в маленькую точку на горизонте, а солнце, огромное и багровое, медленно опускается в море.

— Но ты все-таки волнуешься? — тихо спросила Иди спустя какое-то время. Она уютно устроилась у меня на руках, и ее палец легонько чертил какие-то замысловатые узоры у меня на предплечье. От этих прикосновений по коже пробегали приятные мурашки.

«Это ты опять чувствуешь мое… покалывание?» — спросил я, наклонившись и уткнувшись носом в ее волосы. Они пахли чем-то свежим, как летний луг после дождя, и немного солью от морского ветра.

«Твое беспокойство… оно ощущается, будто легкие крылышки бабочки касаются моей кожи», — задумчиво проговорила она и внимательно посмотрела на свою ладонь, словно и вправду могла разглядеть там это невидимое прикосновение.

«Ох, извини», — пробормотал я и инстинктивно попытался чуть отстраниться. Ну да, «бабочки на коже» — это, конечно, поэтично, но кто знает, может, ей это неприятно. Звучит-то все равно как-то… щекотно до дрожи.

— Нет-нет, не уходи, — быстро проговорила она и обхватила меня за шею, притягивая обратно. — «Это… это совсем не плохое чувство. Правда. Но мне вот интересно… может, я могу что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче? Чтобы ты не так волновался?»

«Я ведь никогда раньше не покидал Остров Сканно», — тихо признался я, устраивая подбородок у нее на плече. Ее кожа была такой гладкой и теплой. — «Какие они, эти другие острова? Расскажи».

«Я и сама никогда не была в Дальнегорске, — начала она своим тихим, каким-то убаюкивающим голосом, от которого по спине разливалось тепло, — но я побывала на всех других островах Ашена. Остров Глас — один из моих самых любимых. Там растут просто гигантские деревья, каких я нигде больше не видела. А местные жители, гласиане, — они такие… удивительно добрые, очень душевные. И потрясающие собеседники, если, конечно, у тебя найдется время и терпение их выслушать».

«Это насколько же много времени и терпения нужно?» — не удержался я от шутки, чуть приподняв бровь.

— О, очень, очень долго, — мелодично хихикнула она. — «Но поверь, это того стоит. Понимаешь, для них каждое произнесенное слово — это настоящее усилие, почти работа. Поэтому ты точно знаешь, что они никогда не бросают слов на ветер и говорят только то, что действительно важно».

«М-да, полезный навык. Пожалуй, этому стоило бы поучиться всем нам, а не только им», — задумчиво протянул я, глядя на убегающую за кормой воду.

«Это правда, у других всегда можно многому научиться», — сказала она с легким, каким-то мечтательным вздохом, откинув голову мне на плечо. — «А еще есть Южные Земли. Там живут в основном купцы, банкиры, всякие ученые мужи… Южане — они такие, знаешь, немного грубоватые и очень прямолинейные, зато дело свое знают туго. И при этом бывают добрыми и отзывчивыми до наивности».

«Ага, в нашем Бруно я это частенько замечаю», — усмехнулся я. Вспомнился его вечно деловой вид и одновременно готовность помочь. — «Да и Кристофер… Царствие ему небесное… таким же был. Прямой, как рельса, но с большим сердцем».

«Вот тебе и два ярких примера стойкого южного нрава». Иди легонько сжала мои руки, потом повернулась спиной к низкому борту кормы, глядя на волны. «Но больше всего на Южных Землях меня всегда привлекала астрономия. Звезды там… особенные».

«На Южных Землях? Астрономия?» — Я даже немного удивился. — «Серьезно? Не знал».

«Одна из немногих наук, которую эта их Верхушка разрешила южанам практиковать после того самого Восстания», — пояснила она. Голос ее стал серьезнее. — «Вообще, это довольно захватывающая история, которую, по понятным причинам, не афишируют. Ее не преподают ни в Ордене, ни в Академии. Но тебе стоило бы как-нибудь расспросить нашего Бруно о том, какую роль южному народу пришлось сыграть во времена Великого Раздора. Думаю, он расскажет».

— Возьму на заметку, — я криво усмехнулся и, не удержавшись, придвинулся ближе, обхватывая ее тоненькую фигурку. Мои руки легли на поручень по обе стороны от ее бедер, заключая ее в кольцо. От нее так приятно пахло… чем-то сладковатым и пряным. — «Так, стоп. Мы сейчас что, натурально флиртуем, углубляясь в исторические дебри и параллельно получая экспресс-курс по ашенской культурологии? Иди, дорогая, ты уж объясни мне, что тут вообще творится, а то я начинаю немного… теряться».

«Тс-с-с… Учитель говорит», — проворковала она таким сладким, тягучим голосом, что у меня аж мурашки по спине побежали. Голос этот мгновенно напомнил мне тот невероятный, ароматный мед, который мы пробовали на Празднике. И я, кажется, тут же поплыл, опьяненный ее внезапным соблазнением. — «Остров Наби… это суровая, почти безжизненная тундра, продуваемая всеми ветрами. Но его народ — люди честные и невероятно храбрые. Как твоя Рита. Она всегда стоит за правду и за своих, как и все набийцы. Это так горько и несправедливо, что к тем, кто, по сути, является опорой, костяком, могут относиться пренебрежительно. А на набийцев, увы, частенько смотрят свысока».

«Это еще почему?» — нахмурился я. — «Рита и правда не слишком любит распространяться о своем прошлом. Обычно отмалчивается или переводит разговор».

— Да, я могу себе это представить… У нее, должно быть, хватает таких воспоминаний, которые она предпочла бы навсегда запереть на семь замков, — тихо, почти шепотом, проговорила Иди. И вдруг ее ладонь легла мне на щеку. Легкое, почти невесомое прикосновение, но от него по коже словно пробежал электрический разряд.