Матрёна, один из ключевых членов попечительского совета, курировала экспериментальную программу садика. Она спокойно перелистнула страницу, затем скрестила руки на груди и, не скрывая удовлетворения, произнесла:
— Социальный эксперимент до сих пор проходил успешно. «Главные дети» в младших группах неизменно оказывались либо княжеского происхождения, либо приближёнными к ним. Это в очередной раз доказывало, что кровь решает в вопросах лидерства.
Она сделала короткую паузу, слегка сузив глаза:
— Княжеское происхождение предопределяет лидерство с самого рождения. Это закон природы. Однако… В последней группе всё шло по этому сценарию лишь до появления новенького.
Директриса понимающе кивнула, пальцами поправляя брошку на лацкане пиджака.
— Вы имеете в виду княжича Опасного?
— Именно, — Матрёна постучала пальцем по папке. — Этот мальчик разрушил иерархию в группе. Больше нет «главных детей». Та же коробка игрушек… — она усмехнулась. — Раньше доступ к ней контролировали «главные дети». Теперь? Теперь игрушки доступны всем.
Директриса сохраняла ровное, нейтральное выражение лица. Ей не впервой было балансировать между амбициями дворянских родов и интересами организации. Матрёна Ильина представляла попечительский совет садика, но за кулисами оставались и другие влиятельные фигуры — спонсоры из числа родителей. Те же Мироновы, например, с которыми приходилось считаться, хочешь ты того или нет.
— Не думаю, что все дети в равных условиях, — осторожно заметила директриса. — Княжич Вячеслав Опаснов одарённый, как и Ксения Тимофеевна. Их ядра уже сформированы, в отличие от остальных. Они изначально сильнее.
Матрёна лишь усмехнулась, сделав небрежный жест рукой, будто отметая несущественные детали.
— В полтора-то года? Уж сомневаюсь. Максимум: со сформированными ядрами они сопоставимы с четырехлетками.
Она плавно поднялась с кресла и, заложив руки за спину, медленно двинулась вдоль стены конференц-зала. Стук каблучков разнесся по помещению.
— Но мальчик уникален. Появление в группе такого чёрного лебедя, как княжич Опаснов, — это редкая возможность для эксперимента, — негромко произнесла княжна, не оборачиваясь. — Ведь с детьми других княжеских семей мы не могли бы проводить жёсткие проверки… Это было бы чревато последствиями.
Матрёна остановилась у панорамного окна, за которым раскинулся ухоженный внутренний двор. Она повернулась, скользнув взглядом по лицу директрисы, и медленно улыбнулась — дежурно, словно только что приняла решение, от которого не отступится.
— Но род Опасновых нынче в шатком положении, — её голос стал мягче. — Еще незадолго до исчезновения князя Светозара их семья ослабла. Мы можем позволить себе некоторые вольности в отношении к ним.
Директриса молчала, ожидая продолжения, не рискуя первой вставлять замечания.
— Вам стоит усилить давление на княжича Опасного, — спокойно продолжила Матрёна, скрестив руки на груди. — В любых конфликтах занимать сторону остальных детей. Особенно в его противостоянии с Денисом Мироновым усугубите положение Опаснова.
Директриса медленно кивнула, обдумывая приказ.
— Но осторожно, — добавила княжна. — Это идеальная возможность, чтобы проверить, насколько княжеская кровь способна противостоять давлению общества. Сможет ли истинный лидер сохранить свою позицию, если против него ополчится не только окружение, состоящее из сверстников, но и сама система?
Матрёна Степановна лучезарно улыбнулась:
— Мы это скоро узнаем.
Глава 15
Снова садик. Снова сопляк Денис выпендривается, а воспитатели ему подыгрывают. Вот удивительно, как он ещё кабинет директора к рукам не прибрал.
Сегодня он вдруг заявляет, что мы с Артёмом украли у него Жору. И это еще полбеды — но этот выкидыш Хелы ещё и обозвал Жору просто жуком! Как будто он не личность, не член нашего коллектива, а так, мелкая букашка. Ну всё, хана тебе, Денис.
Воспитательница тут же появляется из ниоткуда, как будто только этого и ждала. Строго смотрит на нас, но вместо того, чтобы разбираться, сразу выносит вердикт:
— Слава и Артем! Жука вообще проносить нехорошо в садик… Но раз уж он здесь, то его нужно отдать тому, кто его первым нашёл.
Я медленно перевожу взгляд на Дениса. Гопопуз стоит, самодовольно улыбаясь, ни хрена не понимая, почему взрослые за него, но все равно радуясь.
В кармане шевелится Ден. Просто огромное искушение приложить булыжником-пауком по лбу этого крысенка. Но нет. Это слишком просто. Да и бить отпрыска Мироновых чревато. Проблемы потом будут у мамы…
И да, Денис оказался из княжеской семьи Мироновых. Я уже пробил всех своих одногруппников. Ильина Катя и Миронов Денис — самые знатные здесь, кроме меня.
В ответ на наезд воспитательницы спокойно говорю:
— У нас есть свидетель, что Жола — наш с Алтёмом.
Воспитательница прищуривается:
— Ксению Тимофеевну нельзя звать, она предвзята…
Ха! Ну конечно, стоило ожидать.
Я поворачиваюсь и без лишних вопросов зову:
— Катя!
Катя, блондинка, нехотя отрывается от кукол, явно не горя желанием прерывать игру с Настей и Ксюне. А вот сама Ксюня уже мчит вперёд, как из катапульты — только сейчас поняла, что у нас тут проблемка.
Подошедшая следом Катя, делая вид, что ей вообще неинтересно, подходит к нам, чуть наклоняет голову и без интереса спрашивает:
— Дя? Что нушно?
Воспитательница поворачивается к ней:
— Княжна Катя, ты можешь сказать, чей жук?
Катя задумчиво смотрит на нас. Видно, как в её маленькой голове бешено крутятся шестерёнки, просчитывая все возможные варианты выгоды. Кого лучше поддержать — Дениса или меня? Кто важнее? Кто потом сможет отплатить ответной услугой или чем-то более полезным?
Я ухмыляюсь. Ну уж нет, княжна, не утруждайся — я уже за тебя всё просчитал. А чтобы ты не ошиблась случайно, подскажу:
— Сегодня на обед голоховый суп, — лениво бросаю, будто просто болтаю о погоде. — Если попадёт на одежду— не отстилывается.
Катя тут же вздрагивает. Голубые глаза расширяются, а руки рефлекторно хватаются за подол аккуратного розового платья с кружевными рюшами. Она судорожно оглядывает себя, словно пятна супа уже медленно расплываются по ткани, уничтожая её безупречный вид.
— Жук Славы и Алтёма! — выпаливает она с предельной чёткостью.
Я довольно улыбаюсь. Клин клином вышибают.
Воспитательница моргает, слегка растерянно переводит взгляд на Дениса, который явно не ожидал такого поворота событий.
— Ну… тогда получается… Денис, ты не можешь забрать его у них, — медленно заключает она, всё ещё пытаясь осмыслить внезапный разворот.
Артём, не теряя момента, тайком показывает Денису классическую дулю, так, чтобы воспитательница не заметила.
Денис багровеет, губы его дёргаются, руки сжимаются в кулаки, но… аргументов нет. На этом инцидент исчерпан. Гопопуз погорел на вранье, опять перехитрив самого себя.
Я уже собираюсь поиграть с БМП, но тут внезапно рядом оказывается Ксюня.
— Слава, толтик! — радостно заявляет она, протягивая мне целлофановый пакетик с чем-то сладким. — Тепе взяла!
Я вскидываю глаза.
— Откуда у тебя толтик?
Ксюня улыбается, довольная, будто нашла клад.
— Я у буфеттицы взяля! Катя научила, как нато глазки стлоить и плосить, и тогда она даёть!
Я медленно поворачиваю голову к Кате.
Она стоит, скрестив руки на груди, ухмыляется, а в глазах победный блеск. «Видишь, кто тут умеет жить?»— читается на её лице.
Я тяжело вздыхаю. Катька — это настоящее зло, похлеще глуповатого Дениса. Но я не буду мешать Ксюне дружить с княжеской дочкой. Ей нужно общение с девочками, куклы, эти их странные игры в дочки-матери, с воображаемыми балами и чайными церемониями. Пусть дружит.
Но надо всегда помнить: ох, какая же Катька змея!
Тортик, кстати, вкусный. Делюсь с Артёмом, и даже Дену достаётся кусочек. Пусть не лавандовый, но всё равно зачётный.
