"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Брайт Владимир

— Нет, мальчик, этим ты меня не убьешь, все не так просто!

— У меня есть и другие патроны, и я готов разрядить их в твою мерзкую рожу.

— Без толку, поверь. Но скажи, что тебя так разгневало? Разве я сказал им хоть слово лжи? Разве все не обстоит именно так? — Он лежал спокойно, руки не шевелились.

— Правду переоценивают, — ответил я. — К тому же правда — это одно, а правильные выводы — совсем иное. И я поставлен здесь, чтобы хранить Мескию такой, какая она есть. Я не дам тебе пошатнуть ее владычество, тем паче что плевать ты хотел на свободу и независимость.

Уродливое нечто истекало потоками темноты, которая рассеивалась, едва отделившись от головы. Я с трудом сдерживал отвращение, глядя на это нечто с горящим левым оком, которое прорывалось в мою душу. Словно губительная кислота разъедала один слой мысленной брони за другим, проникала все глубже и глубже.

— Что ж, мальчик, ты вырос умным и сообразительным. Я горжусь тобой. Однако я не сойду со своего пути. Останови меня, если сможешь.

Прежде чем Себастина успела схватить его, мой враг обратился сотнями маленьких черных змей, которые устремились в разные стороны и буквально растворились в ночном мраке.

— Проклятый колдун!

— Митан!

Подбежал Торш. Он запыхался, стягивая с лица черную повязку.

— Что нам делать с преступниками? Мы можем…

— Ничего. Просто оставьте их там и уходите. Днем агенты пусть отсыпаются, следующей ночью у них будет много работы.

— Но… как же… Но…

— Исполнять!

— Слушаюсь!

И мы убрались прочь из Доков Зэфса, подальше от Пустого леса. Я приказал всем спрятаться как можно глубже, затаиться и потратить весь следующий день на отдых, на самый банальный и самый нужный отдых, потому что когда все завертится, будет не до отдыха. Лишь маленькая группа агентов занялась тем, что доставила четверым жителям столицы написанные лично мной письма. В дальнейшем судьба империи зависела лишь от того, отзовутся ли эти четверо на мои послания.

Инчиваль долго готовился к тому, чтобы снять с меня чужое лицо. День, отведенный на отдых, подходил к концу, а я все еще болтался с мордой Тузза. Инч убедил меня, что лучше потерпеть еще немного и дать ему как следует подготовиться, чем поторопиться и что-то сделать не так.

— Глаза тебя не выдали?

— Щурился.

— А зубы?

— Никто не присматривался.

— Не шевелись.

Он поднес руки к моему лицу, кончики указательных и средних пальцев засветились. Их он прижал под ушами, на линии челюсти, и медленно потянул. Я почувствовал, будто от моего лица отделилось нечто неприятно-теплое и жирное. Инч аккуратно стянул серую, маслянисто блестящую массу и бросил ее в стеклянную чашку, после чего внимательно уставился на меня.

— Да, это твоя родная морда, узнаю. Зеркало, полотенце.

Необычайно приятно видеть свое лицо, смотрящее из зеркала. Никогда не был красавцем, нос слишком остер, скулы слишком широки, а брови слишком густы для высокородного тэнкриса, но все это я и иным быть никогда не желал.

Ночь близилась, и Себастина помогла мне собраться.

— Я тоже еду?

— И ты, Инч, мне не помешает опытный маг для прикрытия.

— Куда едем?

Я позволил себе придержать ответ до того момента, пока мы не залезли в кузов старенького грузового стимера.

— Эммерфельт.

— Что?! — Мой друг вскочил с небольшой скамьи. — Это шутка?!

— Нет, это правда. Лучшего места, чтобы спрятаться от колдуна, не найти.

— А обо мне ты подумал?!

— Я решил не ставить тебя перед тяжелым моральным выбором: исполнить дружеский долг и сопроводить меня либо не сопровождать меня и чувствовать угрызения совести.

— Ты не имел права!

— А если бы ты знал заранее, что бы ты сделал? Отказался?

— Я… Я нет… Но ты не имел права!

— Согласен, прости.

Вообще-то его можно понять, а я действительно повел себя мерзко. Для магов Эммерфельт то же, что для дахорачей отсутствие света, а для оок открытое пламя — источник страха.

Природу астрально пустотной аномалии, в которой не действовали никакие заклинания, маги и простые ученые пытались понять вот уже пятый десяток лет, но тщетно. Вдобавок ко всему, попадая внутрь аномалии, маги постепенно теряли самообладание, впадали в состояние, близкое к прогрессирующему умственному расстройству. Не сразу, конечно, все начиналось с паранойи, а потом симптомы наслаивались один на другой, образуя целый букет, превращающий мага в буйного сумасшедшего. Я знаю это потому, что читал отчеты о работе Эммерфельтского узилища. Да, какое-то время Ковен использовал аномалию в качестве тюрьмы для магов-преступников. Она проработала пятнадцать лет, и за это время ее гостеприимные стены содержали в себе по разным данным от пятидесяти до ста тридцати магов, провинившихся перед законами Мескии. Аномалия начисто лишала их магической силы, а со временем и рассудка. В конце концов, Ковен распорядился прикрыть это заведение, и от некогда грозной тюрьмы осталась лишь серая башня и стены, которые никому не были нужны. Даже бездомным. Это место плохо влияло не только на магов. Поначалу незаметно, но со временем все сильнее оно подавляло и высасывало из живых существ все, что делало их живыми. Эмоции, например. Одной из причин, почему тюрьму закрыли, было именно это — Ковену пришлось выплатить семьям надзирателей солидные суммы за то, что кормильцы превратились в безразличных ко всему на свете живых мертвецов, которые продолжали ходить, говорить, думать, но и только. Никаких эмоций. Никаких душ.

— Ты все еще можешь…

— Будь другом, полковник, заткнись к чертям.

Мы прибыли раньше, как и было задумано. Сама территория тюрьмы и близлежащие к ней здания буквально кишели агентами, засевшими на огневых позициях со снайперскими винтовками. Мои люди предварительно обшарили башню на предмет нежелательных личностей и случайных трупов. Трупов обнаружили три. Я ожидал больше.

В выбранное помещение принесли минимальный набор мебели, стол, четыре стула и керосиновую лампу, после чего все заняли свои посты, а мне осталось ждать. Я встал у пустого оконного проема, чтобы видеть въезд на тюремную территорию. Краем глаза я следил за тем, как мечется по комнате Инчиваль.

Если бы я не был тэнкрисом, то, возможно, я бы усомнился в правильности своего поступка, допустив его пребывание в Эммерфельте, но самоуверенный тан во мне говорит, что даже без магии его боевые возможности, его Голос, могут быть незаменимы. Слишком многое зависит от этой ночи, ведь послезавтра Йоль. Друг может проявлять сострадание к своим друзьям, но Паук из Башни не сострадает никому, ибо на его плечах лежит забота о судьбе Мескии, ни больше, ни меньше.

— Первый на подходе. Инч, тебе лучше перейти в соседнее помещение. Инч?

Мой друг сидит на стуле, тупо глядя в стену, притоптывает ногой и крутит в пальцах по паре ножниц. Завораживающее зрелище, практически филигранная работа умелых и сильных пальцев, блеск металла, щелканье лезвий. Он нервничает.

— Инч!

— Что?!

Краешек стола упал на пол, срезанный нервным движением кисти.

— Первый из четверых уже здесь.

— Понял, я буду рядом. Если что, войду через эту… Нет! Через вон ту стену!

Первым явился Марцеллус Морк. Я встал спиной к входу и спрятал лицо. Оборвав его попытку заговорить, я указал на стул.

— В письме было сказано…

— Вы не единственный. Еще трое.

Вторым прибыл Бур. Промышленник и начальник Скоальт-Ярда обменялись несколькими удивленными взглядами, но беседовать не стали. Третьим стал Лизмерт Шанкарди. После напряженной невербальной дуэли с Морком он занял свое место и спешно огладил стоящие дыбом на затылке черные перья. Последним, заставив себя ждать дольше всех, как и положено благородному тану, появился Аррен л’Калипса.

— Я опоздал?

— Да, но иного я от вас и не ожидал. Садитесь. — Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Итак, господа и таны, у нас есть слуга закона, высокопоставленный чиновник, опальный аристократ и богатейший промышленник. В своих письмах я пообещал вам то, чего вы желаете больше всего. Каждому свое. Одному реабилитацию в глазах света, второму стабильность и возможность остаться на теплом месте, третьему защиту от нападок видистов, четвертому… защиту закона и порядка. Но если бы я лишь пообещал вам желаемое, ни один из вас не пришел бы ко мне. Я посулил вам большее, а вы пребывали в таком отчаянии, что рискнули и пришли. Я пообещал вам вылечить империю от болезни, поразившей ее.