— Да погоди ты со своими людьми, — отмахнулся Слава. — С чего ты взял, что того хлыща валить будут?
— А что, на экскурсию они его, что ли, привели? Сейчас погреют фраерочка и шлёпнут. Да ты, Слава, не кривись, — Вася опять взял в руки полотенце и принялся протирать стакан. — Я же ничего против не имею, надо так надо. Мы сейчас в одной лодке. И я чего ещё сказать хотел.
Вася опять поставил стакан на стойку. Он явно нервничал.
— Звон у нас идёт нехороший, да и ладно бы только звон. Я б тебя и спрашивать не стал.
— А что за звон? — заинтересовался Слава.
— Да, понимаешь, базарят, что закон, который при Савельеве был, теперь ещё жёстче станет. А ещё… Кристинка, она у нас випов обслуживает, от клиента одного слыхала, что опыты будут проводить над людьми…
— Вась, — не выдержал Слава. — Ну ты-то чего всякую муть слушаешь? Что твоя Кристинка соврать не могла? Или клиент этот.
— Ну, допустим, могла, — согласился Вася. — И клиент, положим, пьян был в драбадан, иначе с чего бы ему такое нести, только… только вот у Тёмы, бармена моего, вчера сеструху младшую куда-то увели. Четверо приходили. Двое, судя по прикиду, из живодёров — халатики беленькие, рыла чистые, а другие два — баллоны.
— Баллоны? — Слава напрягся. Баллонами называли охранников или военных, чаще из следаков, которые шарились по Башне в штатском. — А твой Тёма уверен, что это баллоны?
— Обижаешь. Тёма их по фотокарточкам считал, — Вася чуть перегнулся через стойку и придвинулся к Славе. — Тёма мигом смекнул, что те двое под медиков только косят, а сами на контору работают. Просто, чтоб народ не баламутить понапрасну, в штатском ходят.
— Нет, погоди, — Слава всё равно не понимал. — Но как так — увели? Просто взяли и всё?
— Ну не просто. Прогнули какую-то чушь про проверки и инфекцию, вещи велели собрать и увели. И подружку её тоже. А какая там инфекция — девки здоровые, красивые, семнадцать едва исполнилось. Вот народ и болтает всякое.
— Да ну глупости это.
Слова приятеля звучали совершенно абсурдно, и Слава никак не мог в это поверить. Уловив сомнения в Славином голосе, Мухин обиженно отстранился.
— Я, Слава, порожняк не гоню. Не привыкший. Так что, ты бы своих поторопил там. Чтоб побыстрей.
— Ладно, — Слава кивнул и перевёл разговор на другое. — А наши где? С этим хлыщом?
— Там, — Вася махнул рукой в сторону служебных помещений. — Пойдёшь по коридору, последняя дверь, сам увидишь.
В конце коридора у дверей стояли двое военных из долининцев, правда оба сейчас были в штатском. Одного, майора Лебедева Семёна Михайловича, Слава знал, часто видел у Долинина. Второй, помоложе, тоже вроде был знаком. При Славином появлении Лебедев потянулся к карману, где наверняка лежал пистолет, но, признав его, руку убрал.
— Что у вас? — Слава подошёл и прислушался, за дверью кто-то переговаривался.
— А ты чего так рано явился? — ответил вопросом на вопрос майор.
— Информация у меня для Владимира Ивановича. Где он?
— Полковник допрос ведёт, — нехотя ответил Лебедев. Славу он недолюбливал, считал легкомысленным и постоянно демонстрировал свою неприязнь.
— И кого он допрашивает?
— Кого надо, — майор не собирался ничего говорить.
— А где дочь Савельева? — не сдавался Слава.
— Где надо.
Неизвестно, сколько бы ещё длился этот разговор, возможно, долго — Семён Михайлович был упёртым, а в Славу в такие минуты, как чёрт вселялся, — если б не напарник майора. Тот не выдержал, усмехнулся.
— Девчонка та нашего майора Бублика, который её привезти должен был, говорят, лампой по башке шандарахнула. И смылась.
— Да ладно? — Слава вспомнил вчерашнего майора, круглого, сыпящего смешными словечками, и не смог сдержать улыбку. — Как это майор так оплошал? А там-то кто? — он кивнул в сторону двери, которую они охраняли.
Второй военный, помоложе, явно ему симпатизировал, к тому же был не прочь поболтать, а потому, несмотря на недовольный взгляд Семёна Михайловича, стал рассказывать.
— Девчонка Савельевская смылась, но тут же засветилась на нашем КПП, с чужим пропуском и не одна.
— А с кем?
— С министром здравоохранения. Мельниковым. Они вдвоём отправились в больницу на сто восьмой, мы не успели их перехватить. В больницу соваться не стали — там своя охрана, чёрт их знает, на чьей они стороне. Подождали у выхода, министр этот один вышел, ну, мы его и взяли.
Слава переваривал информацию, с трудом скрыв возглас изумления.
— То есть, сейчас там полковник допрашивает Мельникова? — переспросил он, недоверчиво глядя на людей Долинина.
Молодой кивнул, а Лебедев недовольно поджал губы.
— Пропустите меня. У меня срочное сообщение, — Слава сделал попытку войти.
— Мне полковник никаких распоряжений по поводу тебя не давал, — грудью встал на его пути майор.
— Ну так сообщите ему, что я здесь, — потребовал Слава, но тут дверь открылась и к ним вышел Долинин.
— Что тут у вас происходит? — сурово спросил он, но, увидев Славу, тут же смягчился.
— Владимир Иванович, мне надо срочно вам кое-что сообщить, — Слава отвёл полковника в сторону и стал тихо пересказывать свой разговор с женой Величко, стараясь ничего не упустить.
Долинин внимательно слушал, недоверчиво хмурился. Когда Слава закончил, Долинин с минуту молчал, думал.
— Ты уверен, Слава? — наконец спросил он. — Мне Мельников в общем-то примерно то же самое говорил, но там… кто знает. Хотя, если это так, то понятно, почему он девочку в больнице спрятал, а не сдал Караеву со Ставицким. Но всё это…
— Владимир Иванович, мой шеф в людях разбирается, — уверенно сказал Слава. Его вера в Величко была непоколебима. — Он столько времени уже на руководящей работе, насквозь всех видит. Так что, я думаю, Мельникову надо поверить. К тому же, именно у Олега Станиславовича есть способ убедить Иванова, завскладом. Оружие нам нужно.
Полковник молчал, хмуря брови. Видимо, решение давалось ему с трудом.
— Разрешите мне поговорить с Мельниковым. Я с ним немного знаком, — Слава улыбнулся.
— Разрешаю, — Долинин посторонился, пропуская Славу.
Мельников сидел на кровати, сгорбившись, упершись локтями в колени и опустив голову. Он поднял глаза на звук открываемой двери — больные, усталые глаза, в которых был то ли вопрос, то ли отчаяние.
— Здравствуйте, Олег Станиславович, — Дорохов улыбнулся, шагнул вперёд и протянул руку. — Вы меня помните? Я — Дорохов Слава. И… вам привет от Константина Георгиевича.
Глава 15. Кир
— Тебя как зовут? — молодой парень, очкарик с открытым улыбчивым лицом приветливо шагнул навстречу Киру, протянул руку.
Кир руку нерешительно пожал.
— Ки… то есть, Лёха… в смысле, Кирилл, — он совсем запутался, ошалел от последних событий настолько, что не сразу сообразил, можно ли снова вернуть себе своё имя или всё ещё надо прикидываться Веселовым. По идее выходило, что скрываться уже незачем. Да и какой смысл? Тут Анна Константиновна, которая пока его не заметила, но это лишь вопрос времени. И Литвинов, тоже мелькнувший там, где их всех собрали. И Савельев…
— Лёха в смысле Кирилл? — парень весело рассмеялся, словно Кир выдал самую остроумную шутку на свете. — Ты что, имя своё забыл?
— Кирилл меня зовут, — определился Кир. Смеяться ему не хотелось. У него вообще в последнее время с чувством юмора было так себе.
Он разглядывал маленькую комнатку с двумя узкими кушетками, в которой его оставил Егор Саныч, напоследок строго зыркнув и наказав не делать глупостей. Надоел уже со своими глупостями — ещё в больнице всю плешь проел: «Кирилл то, Кирилл сё, не валяй дурака, ты меня подставляешь…», а ему, Кириллу, каково? Сиди в четырёх стенах, носа не высовывай, да ещё откликайся на чужое имя. И от неизвестности башкой о стенку бейся.
— Очень приятно, Кирилл. А я — Георгий, но все меня зовут просто Гошей. Так что, ты можешь тоже так меня звать. Да ты проходи, располагайся. Моя кровать справа, а твоя, значит, вот. Бельё на ней чистое, не беспокойся.
