— А на том свете ты тоже дома? — ехидно ввернул герой.
— На том свете я в гостях! — огрызнулся философ и резво погреб прочь.
Уж что-то слишком резво.
Персея стали терзать смутные сомнения.
— В чем же подвох? — вслух спросил он себя.
Эх, побольше следовало парню налегать на рыбу!
— Стой, сволочь! — истошно завопил Персей, как угорелый прыгая по ящику.
— В чем дело, сын? — забеспокоилась дремавшая в уголке мать.
— Ученый гад обманул меня! Это ж надо, надул на целых десять талантов!
— Сынок?!
— Я купил у подлеца карту, где изображена Греция, но как нам доплыть туда, когда вокруг нет ориентиров?!
— Впредь не будь таким дураком! — вынесла суровый вердикт Даная, повергнув Персея в еще большую ярость.
Вот так-то, поверишь философу — глядь, а он тебя уже обобрал до нитки. Так что парень еще легко отделался. Что там какие-то десять талантов… фигня.
Наконец всемогущий Рок сжалился над изгнанниками, и вдалеке сквозь туманную дымку внезапно проступила долгожданная земля.
* * *
Долгожданная земля оказалась островом Сериф.
Ну, это один из Кикладских островов в Эгейском море. Так называемые Сатаровы Кулички.
Волны у берега здорово бушевали, и потому, перестав грести, Персей закрепил крышку, приладив ее на место. Через отверстие, специально проделанное в одной из стенок ящика, принялся наблюдать герой за приближающимся берегом. Могучие волны несли непотопляемый ящик как раз туда, куда надо.
В этот самый момент на том самом берегу, куда так желали попасть Персей с Данаей, ловил рыбу некий Диктис. Тихонько поругивая Посейдона (с уловом в то утро было неважно), рыбак в двадцатый раз за последние два часа забрасывал в море сети, снабженные специальными грузилами. Но рыба, как на зло, не шла: то ли была слишком ушлая, то ли чересчур глупая. Скромный улов Диктиса в беспорядке валялся у его ног.
Скромный улов включал в себя: два тележных колеса (возможно, от боевых колесниц), три пустых пифоса из-под вина, ржавый меч, чья-то рука из дерева — как видно, искусный протез и полный комплект довольно приличных медных доспехов, которые море не успело как следует испортить. Возможно, доспехи попали в воду сравнительно недавно. А вот как они туда попали, с героем или порознь, оставалось неясным.
Именно за эти боевые причиндалы рыбак очень рассчитывал выручить приличную сумму в городе, продав доспехи знакомому оружейному мастеру.
Какой-никакой, а улов.
«Если и сейчас рыбы не будет, — мрачно подумал горемыка, травя крепкую сеть, — придется немного побраконьерничать».
Заранее предвидя неудачную рыбалку, Диктис притащил на берег длинный деревянный дрын, которым он собирался глушить глупую (или не в меру ушлую) рыбу. По греческим законам это было строжайше запрещено. Но ничего не поделаешь, ведь жрать что-то надо?
Подождав для приличия несколько минут, рыбак потянул невод обратно на берег. Ох, и тяжела же была сеть, ох, и тяжела.
Диктис приободрился.
Неужели Посейдон наконец-то проявил свою благосклонность, послав несчастному огромный улов?
Однако радужные ожидания не оправдались.
Вместо огромного улова Диктис выволок на берег большой деревянный ящик, принятый им с перепугу за гроб.
— Мать моя Гея! — визгливо заорал рыбак, но, приглядевшись, с облегчением понял, что ошибся, различив греческую надпись «портокали», что означало «апельсины».
— Ням-ням, — радостно произнес рыбак, глотая слюнки, ибо апельсины в Греции были невиданным деликатесом.
Вот так удача.
Стянув с ящика сеть, Диктис придирчиво изучил блуждающую по морю тару.
— Из Эфиопии! — довольно констатировал он, заметив на торце знаменитую торговую марку черного континента — улыбающуюся рожу царя эфиопов Мавра.
— Ну-с… поглядим, что внутри.
И, плотоядно облизываясь, рыбак выхватил из-за пояса нож, подковырнув им массивную крышку.
Крышка на удивление легко поддалась, и из недр ящика на оробевшего грека уставились два осмысленных взгляда. Один с испугом, второй с явной угрозой. Нет-нет, апельсины не могли вот так пялиться на открывшего ящик человека, ну никак не могли.
— Ой-ой-ой!.. — вскрикнула не на шутку испугавшаяся Даная.
И надо сказать, было чего пугаться. Бородатый полуголый головорез с ножом не внушал никакой симпатии и уж тем более доверия.
— Не бойся, мать, я защищу тебя от гнусного насильника! — гулко проревел из глубин ящика Персей, с голыми руками бросаясь на злодея.
— Ай-яй-яй!.. — истошно завопил Диктис, бросаясь наутек.
— Стой, порочный разрушитель греческой морали! — кричал вслед улепетывающему рыбаку выскочивший из ящика герой. — Я научу тебя хорошим манерам!
Подобрав так удачно валяющийся на берегу дрын, Персей с залихватским «е-э-эх!» огрел беглеца по всклокоченной макушке.
— Нет-нет, не бейте меня!
— Это еще почему? — возмущенный до глубины души, вскричал герой.
— Я не насильник, я рыбак!
— Ты врешь, презренный совратитель старых дев!
— Нет-нет, я действительно рыбак, вон мой невод.
— Так вот каким образом ты отлавливаешь невинных жертв!
— Я рыбак! — дико голосил уворачивающийся от длинной палки Диктис — Я брат царя Полидекта!
— Твой брат — царь?! — безмерно удивился Персии.
— Да-да, царь Полидект! — быстро повторил запыхавшийся рыбак.
— Но почему тогда ты влачишь столь жалкое существование?
— Мой брат давно изгнал меня из дворца, ведь я старше его и престол Серифа по праву принадлежит мне.
— А вот это уже похоже на правду! — серьезно кивнул герой, опуская дрын. — Сворачивай сеть и веди нас к своему младшему братцу.
— Но…
Персей снова поудобней перехватил деревянную палку.
— Хорошо-хорошо, уже иду…
Так изгнанники попали во дворец правителя Серифа.
* * *
С самой первой встречи царь Полидект сильно не понравился Персею.
Иначе как пакостной рожей этого проходимца не назовешь. Но слуги народа (и не только греческого) все такие. Дорвавшиеся к власти индивиды, как правило, впоследствии оказываются низкими личностями. Авантюристы, воры, убийцы, извращенцы — вот лишь малый список тех, кто правит народами и вершит великую историю.
Был, правда, однажды царем один философ… Сложно сказать, что случилось бы с Грецией, не упейся он до смерти в первый же год правления.
Страшно и подумать.
Так вот, царь Полидект не был философом и уж тем более вором и убийцей. Царь Полидект являлся редкостным негодяем и проходимцем, что также было не особо приятно.
Намерения этого подлеца легко читались на его плутоватой роже. То, как он смотрел на красавицу Данаю… о, царю здорово повезло, что Персей сразу же не свернул похотливой свинье шею.
Принял Полидект изгнанников довольно приветливо, даже накормил с дороги и налил вина старшему брату. Сочувственно покивал головой, выслушав длинную историю о скитаниях несчастных, посетовал на злой рок, ну и прочее. Короче, гнал ничего не значащую пургу, все время косясь на грудь и шею Данаи, которые скудной, истрепавшейся за время скитаний одежонкой были едва прикрыты.
— Отдохните с дороги, друзья, — так обратился царь к своим гостям. — А ты, славный герой, задержись.
Персей нахмурился, не ожидая от предстоящего разговора ничего хорошего.
«Дам ему в морду, и будь что будет», — мысленно принял решение храбрый герой.
Даная в сопровождении пьяненького Диктиса величественно удалилась, чувствуя взгляд Полидекта даже сквозь одежду.
— Красивая у тебя мать, — несколько издалека начал царь.
— Угу! — угрюмо кивнул Персей.
— Жаль, что не замужем.
— Как-то не сложилось.
— Но ведь все можно исправить!
— В смысле?
— Как ты думаешь, чисто между нами, согласится ли Даная отдать свою руку и сердце такому видному мужчине, как я?
