"Фантастика 2025-25". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Евдокимова Юлия

Эмма оказалась более догадливой и, наградив меня хмурым взглядом, торжественно пообещала:

— Глаз с нее не спущу.

— Умница, дочка.

Тут и Камилла сообразила, что к чему, и поспешно присоединилась:

— Я тоже пойду.

Карла одобрительно улыбнулась своим дочерям, потом переключилась на меня и погрозила пальцем:

— Смотри у меня! Чтобы никаких глупостей!

Я снова покорно кивнула и пошла собираться.

Через полчаса мы вышли из дома. Впереди я, с большой хозяйственной сумкой и бидоном под молоко, а сестры следом за мной налегке, с маленькими кокетливыми сумочками через плечо. При этом их новые туфельки звонко щелкали каблуками по мощеной дорожке, а мои стоптанные сандалии при каждом шаге делали вот так: чмок-чмок-чмок-чмок.

Всю дорогу до базара я старалась пониже натянуть рукав, чтобы прикрыть свою новую метку. Мне казалось, что сглазят, что если она будет у всех на виду, то я ее потеряю, а этого допустить было никак нельзя, потому что метка — мой единственный шанс попасть в академию.

Я уже придумала, как отделаться от надоедливых сестер, и поэтому, когда мы добрались до рынка, первым делом отправилась не за молоком, и даже не в мясные ряды за колбасками, а прямиком в кондитерскую.

Мне бы только капельку удачи, а дальше справлюсь.

В лифе были припрятаны несколько монет, которые удалось утаить от матушки, в сумке позвякивал содержимым холщовый мешочек. Этого должно хватить на переправу до Хайса. Осталось только до нее добраться.

Верхняя половина деревянной двери была распахнута настежь, и пленительные ароматы свежей выпечки обволакивали всю улицу. Возле пекарни, уютно примостившейся на первом этаже кирпичного дома, как всегда, было шумно и оживленно. Люди что-то покупали, продавали и просто общались, обсуждая последние новости и сплетни, а заодно жадно принюхивались и урчали пустыми животами. Я бы и сама не против отведать маковую булочку или румяный пирожок со сливами, но не сегодня.

— Боги, какой запах, — Камилла блаженно прикрыла глаза, — так бы все и съела.

— Ты можешь, — ворчливо отозвалась Эмма, — тебе-то она нормальную метку дала. Ешь сколько хочешь и не поправишься.

И с этими словами пихнула меня локтем, будто это моя вина, что в тот раз была не ее очередь получать «подарочки». Я в этот момент как раз осматривала улицу и прикидывала, как лучше сбежать от навязанных мачехой попутчиц, поэтому охнула и рассеяно потерла ушибленный бок:

— Что?

В ответ Эмма показала мне язык и отвернулась.

— За мной! — скомандовала Камилла и первая ринулась внутрь.

Крохотный светлый зал напоминал картинку из детских сказок: кругом пирожки, рогалики, ватрушки и сладкие пончики, а за прилавком румяная, пышненькая, как булочка, всегда улыбающаяся продавщица Василиса.

— Здравствуйте, девочки. Чего желаете?

Камилла была самой настоящей сладкоежкой, поэтому протиснулась вперед и с придыханием прошептала:

— Что-нибудь вкусненькое.

Эмма только завистливо зыркнула в сторону худощавой сестры, впрочем, от рогалика с медом тоже не удержалась.

А я…

Я тихонько попятилась и, пользуясь тем, что они заняты выбором выпечки, вышла на крыльцо. Приветливо улыбнулась знакомой женщине, торгующей целебными снадобьями, помахала рукой конопатому разносчику и, соскочив с крыльца, припустила в другую сторону от пекарни.

И уже почти добралась до конца улицы, как за спиной раздался истошный вопль:

— Ева! Стой!

Ага, сейчас.

Я подхватила подол и побежала еще быстрее, проворно снуя среди толпы, а Эмма и Камилла, позабыв о булочках, ринулись следом за мной.

— Остановите ее! — визжал кто-то из них.

Но люди только расступались с провожали нашу процессию взглядами, полными недоумения.

— Ева! Немедленно вернись! Мы все скажем маме!

С каждым шагом расстояние между нами увеличивалось. На узких, неровных улицах Муравейника мои старые сандалии оказались удобнее каблуков. Я неслась, ловко перескакивая через лужи и кучи мусора, а сестры безбожно отставали и давились руганью.

Вскоре я выбралась из торгового квартала к старым складам. Тут пахло рыбой, протухшими овощами и мокрой шерстью. В узких проулках прямо поверх жирной грязи были кинуты старые доски, которые при каждом шаге прогибались и неприятно хлюпали. Кругом сновали крысы и облезшие, вечно голодные кошки.

Я проскочила этот район, задержав дыхание. Потом вывернула на улицу, где ютились неприглядного вида кабаки.

— Красавица, куда спешишь? Иди сюда, старый Ден тебя полюбит…

Я увернулась от забулдыги, дыхнувшего на меня застарелым перегаром, и помчалась дальше, не обращая внимания на его хриплые проклятия.

Впереди уже маячила полупустая пристань. Я выскочила на нее, как пробка из бутылки с забродившим квасом, и чуть не завизжала от отчаяния, потому что один единственный паром до Хайса уже был готов к отплытию.

— Подождите меня! Пожалуйста!

— Деньги есть? — грозно спросил возничий, когда я подскочила к краю причала.

— Да! Возьмите! — кинула ему холщовый мешочек, а потом, не обращая внимания на любопытные взгляды пассажиров, толпившихся на платформе, принялась выуживать монеты из потайного кармана лифа, — Вот еще!

Меня потряхивало от волнения, а мужчина спокойно пересчитал наличность и только после этого милостиво протянул мне руку:

— Заскакивайте!

Я ухватилась за натруженную шершавую ладонь и, зажмурившись, чтобы не видеть, как внизу бьются темные, зловещие волны, перескочила на борт. Тут же, распугав всех окрестных чаек, раздалось три протяжных гудка, и паром пришел в движение. А когда он уже прилично отошел от берега, на пристань выскочили сестры:

— Стойте! Вернитесь немедленно! Ей туда нельзя! Ева!

Я отвернулась, словно не знала этих двоих, и устремила полный надежды взгляд на противоположный берег угрюмой реки. Туда, где под свинцово-серыми облаками вольготно расположился Хайс. Город-мечта, в который мечтает вырваться каждый житель из трущоб Муравейника.

Глава 1.3

Переправа через реку заняла больше часа, и когда паром еще тащился на середине, небо первый раз озарил резкий росчерк белой молнии, а следом обрушился гулкий, пробирающий до самых костей, раскат грома. Кто-то из пассажиров испуганно всхлипнул, остальные только плотнее прижимали к себе пожитки и сдвигались ближе к центру, потому что тяжелые волны начали раскачивать старое судно.

Я тоже спряталась. Нашла место между какими-то коробками, забилась в него поглубже, а сверху примостила сумку для продуктов, которую мне дала мачеха. Так себе укрытие, но другого не было.

Водитель парома оказался более подготовленным чем мы, и достал из ящика широкий, темно-бордовый дождевик.

А потом ливануло.

Не видно было ни-че-го. Кругом непроглядная стена дождя, словно в целом мире никого не осталось кроме кучки бедолаг на старом, проржавевшем корыте. Они жались к друг другу, пытались организовать навес из дырявого брезента, валяющегося на палубе, и все равно промокли до нитки.

Я так точно была сырая насквозь. Мокрые волосы липли к лицу, платье — к телу, в сандалиях хлюпало, но эти мелочи меня не волновали. Все еще не верилось, что это происходит наяву. Что я получила новую метку, а с ней и шанс прорваться в академию, сбежала от сестер и теперь одна еду в Хайс.

Страшно? До жути! Отступить и вернуться обратно, под чуткий контроль мачехи? Да ни за что!

Когда паром приткнулся к пристани на другом берегу, пассажиры уже смирились со своей участью. Никто никуда не торопился, бесполезный брезент валялся в стороне, а капитан так и вовсе сидел верхом на ящике и степенно покуривал трубку, умудряясь прикрывать огонек от воды, хлещущей с небес.

Выбравшись на берег, я отправилась следом за остальными к узкой лестнице, которая узкой лентой вела наверх к пропускному пункту. На самой вершине в маленькой кабинке, с мутным стеклом, нас поджидал контролер. У каждого из приехавших он спрашивал имя и цель прибытия в Хайс.