Одно плохо, что это сказывалось на всех, включая самого Бильстра и Корнела. Я был исключением. Глушитель не действовал на НЕЙРО летвиров, поэтому основная задача по пленению министра и сенатских лежала именно на мне.
Никто не заметил, как я проскользнул в зал. Первым делом нужно было вывести из строя министра и двух представителей сената, потому что они были летвирами, а значит — очень серьёзными противниками. Группа диверсантов тоже могла доставить много неприятностей, но почти все её члены были пьяны, что увеличивало наши шансы на победу.
Я не был настолько наивным и прекрасно понимал, что легко справиться с этой тройкой не получиться. Даже мне придётся очень сильно попотеть, чтобы одолеть противников. Одного ментального воздействия здесь недостаточно. Будь тут один представитель моей расы, я бы не беспокоился, но теперь…
Хорошо, что Бильстер заранее предусмотрел такой вариант и внес корректировки в план действий.
Я медленно продвигался к министру, стараясь не издавать ни звука. Моя тень скользила по стене, как призрак. В руках я сжимал шприц со снотворным. Всего четверть содержимого и мой противник отключится за пару секунд.
Можно было воспользоваться дротиками Бильстрера, смазав сонным порошком, но его у нас неоказалось, но опять же — защита не позволила бы прошить энергетический доспех ублюдка, да и усиление тела у министра оказалось на должном уровне, впрочем, как и у сенатских. Единственный способ нейтрализовать гадов — игла, причём мне нужно было на ходу попасть в вену. Если сделать внутримышечную инъекцию, результат наступил бы только через пару минут, которые могли стать решающими в этой битве.
Конечно, ментал я тоже собирался применить, чтобы обездвижить противников, иначе к ним было бы не подобраться, ну и на пару секунд снять защитный барьер, чтобы успеть сделать укол.
Я осторожно отправил вперёд три щупа, которые очень мягко, практически незаметно коснулись разума летвиров, ища брешь в защите.
Кропотливая работа, требующая повышенного внимания и сосредоточенности. Больше всего я опасался, что моё вмешательство обнаружат, и я не успею прорвать ментальную оборону.
— Так, отлично, — пробормотал мысленно, почувствовав, как нашёл слабое место у одного из сенатских. Одно сильное воздействие и можно будет обездвижить противника на некоторое время, но нужно было сработать одновременно, поэтому я пока не наносил удар, разбираясь с защитой остальных летвиров.
Не сразу заметил, как один из бойцов, крупный мужчина с блестящими глазами, обернулся в мою сторону.
Он не должен был меня видеть, но… видел, а я понял, что не сумел удержать маскировку, на несколько секунд утратив над ней контроль.
Глава 21
Хорошо, что ублюдок находился недалеко. Действовать пришлось молниеносно. Я быстро нейтрализовал его ударом в точку под челюстью, после чего он рухнул без звука, а дальше…
Дальше я нанёс ментальный удар по трём целям, обездвиживая.
Несмотря на то — что противники не ожидали нападения, среагировали мгновенно, врубая защиту на полную, и я понял, что долго не выдержу, от силы сумею контролировать их разум несколько секунд. Раздумывать было некогда, прыгнул к ним навстречу и всадил шприц в шею одного из сенатских.
— Сцука, — процедил сквозь зубы, понимая, что с первого раза не сумел проколоть кожу. Усиление в купе с какой-то хитрой защитой не давало закончить задуманное. Подготовились уроды, экипировались по полной перед сегодняшней встречей, чтобы наверняка избежать любых неприятностей. Видать, сильно тряслись за свои задницы.
С третьего раза мне всё же удалось пробить энергетический доспех ублюдка и впрыснуть снотворное. Тут же кинулся ко второму, проделав тоже самое. Остался министр торговли. Когда я оказался около него, почувствовал, как начал рваться мой щуп. Лицо предателя исказилось от натуги. Ублюдок пытался сбросить с себя чужое влияние и у него это успешно получалось.
Я катастрофически не успевал… Кроме того, все остальные находящиеся в зале заметили мой манёвр и падение сначала мраура, а затем и двух сенаторов, вызвало переполох. Хорошо, что мои друзья, находящиеся за дверью, медлить не стали, ворвались внутрь, перетягивая внимание вражеских бойцов на себя.
Ублюдки, кинулись на моих друзей, выигрывая для меня так необходимое сейчас время. Корнел, передвигаясь с грацией кошки, пробирался сквозь толпу, уклоняясь от ударов. Бильстер, используя свой дар, то — появлялся, то — пропадал из видимости, методично выводя из строя противников. Инд Биак, скользя между разлетающимися осколками стекла и опрокинутых стульев, с ловкостью фокусника выхватил из карманов небольшие, но острые как бритвы ножики. Каждый удар был точен, нацелен на незащищенные участки — запястья, шеи, колени. Его движения были настолько быстры, что многие из бандитов даже не успевали понять, что произошло, прежде чем рухнуть на пол, стиснув руки на кровоточащих ранах. Он действовал молча, лишь глухой стук металла о плоть нарушал грохот драки в главном зале. Бильстер, окутанный мерцающим, едва уловимым маревом, казался настоящим призраком. Он появлялся рядом с очередным противником, на мгновение прикасаясь к нему холодной, полупрозрачной рукой. Бандит сразу же терял координацию, его глаза закатывались, а тело обмякало, словно кукла, лишенная нитей. Его способность была ужасающей в своей эффективности и непредсказуемости. Никто не мог предвидеть, откуда он появится в следующий раз. В итоге, все сместитесь к центру зала. Мои друзья сдерживали напор бандитов, я же схлестнулся с министром.
Не стоило ожидать легкой победы. Каждый летвир — серьёзные противник, вот и я не обольщался, что сумею с легкостью его победить. Придётся постараться. Самое поганое, что мне нужно было захватить ублюдка живым, а это было намного сложнее, чем просто оборвать его жизнь.
Министр попытался давить на меня ментально, прощупывая защиту, намереваясь забраться в мой разум, подавить волю, но наткнулся на выставленный заслон. Ну, извините, я тоже не лыком шит.
— Уничтожу, — прорычал он, на что я усмехнулся и сам атаковал, выпуская ментальный щуп и вливая в него силу.
Наверно было странно наблюдать, как посреди боя стоят два разумных и буравят друг друга взглядом, не вынимая мечей и не делая по направлению к друг другу ни одного шага.
Мы действительно застыли на месте, бросив все силы на ментальную атаку. Теперь всё зависело от нашего мастерства.
Его ментальный штурм был грубым, диким натиском, похожим на лавину, сметающую всё на своём пути. Я чувствовал, как чужие мысли, полные ярости и ненависти, пытались пробить мою оборону, словно ледяной ветер пронизывал кости. Образы смерти, страха и боли — всё это он пытался мне внушить, надеясь сломить волю, заставить содрогнуться и отступить, но моя защита, отточенная во время тренировок с Синтией, выдержала натиск. Она не была непроницаемой стеной, скорее — гибкой, постоянно адаптирующейся броней, которая поглощала и отражала удары, ослабляя их силу. Мой собственный ментальный щуп, тонкий и острый, как кинжал, проник в его сознание. Я ощущал себя исследователем, пробирающимся сквозь лабиринт его мыслей. Там царил хаос — беспорядочная смесь воспоминаний, из жадности, власти и ненависти, переплетенных в узел, который был и его силой, и его слабостью.
Я видел страх ублюдка — страх перед будущим, перед смертью, перед тем, что его существование лишится хоть какой-то опоры. Он пытался отбиться, сопротивлялся, но мой ментальный щуп был слишком целенаправлен и силен. Энергии я вкачал в него немерено.
Аккуратно, словно хирург, я обходил защитные механизмы, нащупывая слабые места в его крепости. И я их нашёл — осколки детской травмы, глубоко запрятанные воспоминания о предательстве и боли. Они были как открытые раны, чувствительные к прикосновению. Я не причинял ему прямой боли, но начал активно воздействовал на эти точки, показывая летвиру его собственную слабость, его бессилие перед собственной разрушительной природой. Ментальная атака противника сразу же ослабла, стала менее яростной, более неуверенной.
