Выживание (СИ) - Кронос Александр

Приподнявшись на кровати, оглядываю пространство сзади себя. Обнаруживаются две небольшие тумбочки и дверь. Принимаю вертикальное положение, опустив ноги на пол и прислушиваюсь к ощущениям в своей голове. Вроде бы начинает постепенно отпускать. А судя по тому, что на мне нет наручников, люди у которых мы сейчас находимся, не считают нас противниками. Через секунду в голову приходит другая мысль — возможно на их взгляд, мы просто слишком слабы, чтобы представлять собой реальную угрозу.

Стискиваю зубы, поняв, что рассуждаю о всей троице, как о живых. Совсем не факт, что их тоже вытащили из под огня и доставили сюда. Если на Реутова, мне в целом наплевать, то при воспоминании об Ане, лежащей на земле и прижимающей руки к животу, в груди появляется непонятное, но весьма неприятное чувство.

Ещё раз окинув взглядом помещение, собираюсь встать, чтобы подойти к окну и оценить ситуацию снаружи. Но тут в двери проворачивается ключ. А спустя секунду на пороге появляется мужчина лет сорока, в джинсах и рубашке. Проходится по мне глазами, после чего, с улыбкой, начинает говорить.

— Как себя чувствуешь? Наши «биологи» старались, как могли. Максимум, что должно мучать — психосоматические боли. Но для этого, ты слишком недолго был парнем с простреленной ногой.

Говоря всё это, он проходит на середину комнаты, усаживаясь на кровать напротив. Всё так же, с лёгкой улыбкой смотрит на меня, видимо ожидая ответа. А вот дверь за его спиной закрывается. Мельком успеваю заметить руку в камуфляже, которая её захлопывает. Вспоминаю, что когда меня поднимали с земли, я тоже видел похожий камуфляж.

Переведя взгляд на мужчину, решаю, что стоит, прямо в лоб, уточнить своё местоположение.

— Где я нахожусь? Какую «семью» вы представляете?

Тот, не прекращая улыбаться, сразу же озвучивает ответ.

— Прежде чем, я всё тебе расскажу, позволь задать один вопрос — насколько далеко ты готов зайти, чтобы отомстить за своих близких?

Пытаюсь выстроить у себя в голове теории происходящего. Правда, секунд через пятнадцать, понимаю, что это практически бесполезно. Слишком мало информации. Хотя, сама постановка вопроса странная. Она подразумевает, что мне ещё есть, что терять. Конечно, у меня имеется ещё жизнь. Но сомневаюсь, что этот мужик с идеальной причёской, решит отправить меня к Петру в качестве камикадзе, увешанного взрывчаткой. Мои близкие, если не включать в их числу юную Свортову — мертвы, «семья» официально меня изгнала. Нет жилья, работы, а теперь и денег.

Слегка покачав головой, излагаю свою позицию.

— Я готов практически на всё, чтобы добраться до виновных в гибели моих родственников. Но, хотелось бы понять, где я нахожусь и что именно вы хотите предложить. Ведь вы меня не просто так вытащили из под огня, вместе с остальными?

На последней фразе вижу, как в его глазах мелькает выражение лёгкого напряжения. Улыбка не сбивается ни на секунду, но вот глаза его чуть выдают. Он напрягся из-за того, что я угадал? Или потому, что остальных они не вытащили? Пока я раздумываю, собеседник начинает отвечать.

— Понимаешь, вопрос несколько сложнее, чем обычные клановые разборки. Мы давно наблюдаем за некоторыми «семьями», зафиксировав немало фактов нарушения «Пакта». В том числе довольно критичных. Но собранные тобой данные и наличие коллективно действующей коалиции, позволяют посмотреть на это совсем с другой стороны — не как на попытки отдельных кланов получить преимущество над остальными, а скорее, как на полноценный заговор. Цель которого — обеспечение себя власти в рамках всей планеты. Как ты понимаешь, обнародование этой информации, неминуемо приведёт к плачевным последствиям для всех «семей».

Момент непонимающе смотрю на него. Потом до моего мозга начинает доходить смысл озвученного и я понимаю, что скорее всего, из того села нас вытащила отнюдь не ещё одна «семья». Это какая-то из государственных структур. Только, откуда у них «биологи»? Для каждого из «генизлов» действует полный запрет на государственную службу. Равно как и ограничение на право занимать выборные должности. Вздыхаю, глядя на улыбающегося мужчину напротив и пытаюсь уточнить.

— Мы — это кто именно? Какую из государственных служб вы представляете? И как обстоят дела у моих спутников?

Несколько мгновений он ждёт, делая вид, что размышляет. Хотя, думаю, заходил в комнату, уже располагая в голове точным планом беседы.

— Сейчас, я говорю с тобой от имени военной разведки.

Замолкает, явно ожидая моей реакции. А я удивлённо хмыкаю. Такого поворота событий, я точно не ожидал. У них же вообще нет прав на проведение операций внутри страны. Хотя, если вспомнить Афганистан и задействованные «семьи» за рубежом, там тоже наверняка хватает данных для анализа. И эти парни наверняка собрали немало информации. Только вот его намёк на «плачевность» для всех кланов, звучит как-то мрачновато. Плюс, не совсем понятно, что им нужно от меня. Все, что у нас было — озвучено на видео, которое гуляет по сети. Ничего нового я им всё равно не расскажу.

— Не совсем понимаю, как я могу вам помочь. Вся информация, которая у меня была — имеется на записи. Думаю, вы её уже видели. И разобрали в деталях. Всё, о чём я могу сказать, помимо этого, так только о странностях происходящих в афганских провинциях. Но это тоже есть в сети и раз нашёл даже я, то ваши аналитики давно должны быть в курсе. Что вам нужно от меня? И ещё один вопрос, на который я хочу получить ответ до того, как мы продолжим беседу — что с двумя спутниками, которых вы захватили вместе со мной?

Улыбка слегка сбивается, но почти сразу возвращается на место.

— Мы спасли вас от верной смерти, парень. Ты как-то быстро об этом забываешь. А с твоими друзьями всё в порядке. Реутов и Свортова сейчас в своих палатах, живы, здоровы и ведут переговоры о сотрудничестве.

Сделав короткую паузу, продолжает.

— Что касается информации, то тут ты прав — у нас её намного больше, чем у тебя. Более того — есть и некоторые материальные доказательства. А сейчас имеется сразу три потенциальных наследника разгромленных кланов, которые могут вживую подтвердить всё, что мы накопали.

Уже открываю рот, чтобы задать вопрос, как именно мы можем это сделать, если у нас самих на руках ничего нет, кроме уже показанных доказательств, когда мозг цепляется за одну из его фраз. В итоге озвучиваю совсем другое.

— Что-то случилось Реутовыми?

Он едва заметно морщится.

— Атаковали этой же ночью. Особняк пытались накрыть НУРСами с вертолёта, но им не повезло — охрана заметила вертушку ещё на подступах. В итоге атаковали по земле, устроив там настоящую. Около пятисот трупов в центре Питера и с десяток разгромленных зданий, в которых погибло несколько тысяч гражданских. Суды завалены исками со стороны членов семей погибших и местных властей. Помимо этого, уничтожено ещё несколько клановых объектов за пределами Петербурга.

Стиснув зубы, с трудом удерживаюсь, чтобы не выматериться вслух. Единственный плюс, который есть в данной ситуация — настолько масштабное столкновение наверняка привлечёт внимание «ядерщиков». Учитывая, что их незыблемой позицией долгие годы является сохранения статуса-кво, они не слишком обрадуются мутным делам, которые проворачивает коалиция известных нам пяти «семей». Но осознавать, что ещё один клан полным составом отправился в небытие по твоей вине — не слишком приятно.

В голове крутится масса вопросов — откуда атакующие взяли такое количество людей, кто принимал участие в нападении и чем они его обосновали. Но чуть подумав, спрашиваю совсем другое.

— По поводу вашего предложения — что и кому мы можем подтвердить? Без своих «семей» и без силы за плечами от нас нет никакого толка.

Вот тут он оживает.

— Ошибаешься. Трое «генизлов», входящих в клановую элиту — это весомый голос. Особенно если вы расскажете о том, что ваши «семьи» были уничтожены из-за обнаруженной информации.

Создаётся впечатление, что он специально уходит от ответов. Только непонятно, почему. Качнув головой, детализирую дальше.