Ходок V. Final (СИ) - Тув Александр Львович

Единственное, более-менее правдоподобное соображение на этот счет, которое пришло в голову Шэфа заключалось в том, что Дамир патологически любит, или же может заниматься сексом (нужное подчеркнуть), лишь с одним типом женщин: миниатюрными изящными брюнетками и лишь в том случае, если их количество в койке не меньше трех! – типа критическая масса. Эта гипотеза объясняла все, а то что в данный момент, в постели мага была лишь одна девушка говорило о том, что после секса остальные две были уже не только не нужны, а даже нежелательны. Посудите сами – если в постели три девушки, а ты захотел отодвинуться, потому что тебе жарко, или захотел лечь поудобнее, или еще чего, сделать этого ты не сможешь – нет места, все занято! А если одна – пожалуйста – откатился в сторонку и лежи как хочешь, а если захотел пообниматься – она под рукой.

Казалось бы – все логично, но чувствовалась в этом какая-то тайна, однако в данный момент командору было не до этого ребуса. Шэф был немало расстроен тем, что увидел с внутренней стороны окон спальни. А увидел он прочные, кованые решетки. Это обстоятельство ставило крест на плане проникновения в дом непосредственно через окно в спальне – придется идти, как все люди – через дверь. Выведав все что ему было нужно, сознание командора воссоединилось с его же телом, терпеливо дожидавшемся его в том месте, где и было оставлено – в темном закутке напротив дома мага.

Командор активировал шкиру, перевел ее в режим невидимости и никем незамеченным (правда и замечать-то было некому – вокруг ни души, но оставлять что-либо на волю случая в важном деле никак нельзя) подобрался к дому Дамира. Теперь ему предстояло во плоти посетить дом злосчастного мага, в котором он только что побывал в образе бесплотной тени. Но сразу ломиться в закрытую – но это еще полбеды, дверь, Шэф не стал – главная беда заключалась в наличии белого сигнального плетения перед дверью, со стороны улицы и защитного – сияющего насыщенным красным цветом – для тех, кто видит, с внутренней стороны двери, на расстоянии где-то с полметра от входа.

Несомненно, в шкире он без труда форсировал бы защитный контур, мощностью всего лишь в две тысячи единиц по шкале Эвальда. Последняя модель шкиры, которую они с Денисом получили на складе «Морского Змея», теоретически держала до шести тысяч единиц и если бы об этом и еще о некоторых недокументированных возможностях шкиры нового поколения стало известно Председателю Совета Лучших Островной Цитадели, то он бы наверняка приказал своим опричникам доставить Ларза Котена пред свои ясные очи, и чем бы мог закончиться подобный инцидент одному Богу было известно.

Ларзу до коликов в почках надоел весь этот, так называемый, истеблишмент Островной Цитадели, который только пил, жрал, срал и трахался. А тон всему этому процессу задавал, как и должно было быть, Председатель Совета – истинный маг Ингвар Одеммене – плейбой и сибарит. Больше ничего этот самый истеблишмент, во главе со своим коноводом, не делал, а Ларза, который видел, как медленно, но неуклонно, Островная Цитадель сползает к краю пропасти, в которой сгинет ее блестящая, построенная на крови остального Тетрарха, цивилизация, это бесило. Но пока судьба их миловала – никто, включая Председателя, дорогу командиру Отдельного Отряда Специального Назначения «Морской Змей», не переходил. А перешел бы – сильно пожалел.

Они, мнящие себя вершителями судеб всего Тетрарха, даже не заметили, что стояли на краю гибели, причем вместе со всей планетой, когда случился кризис в отношениях Ларза Котена с истинным магом Датагом Бренденвином – Эрцмаршалом Службы Общественного Спокойствия. По разрушительным последствиям, полномасштабное столкновение двух этих подразделений было эквивалентно глобальному обмену термоядерными ударами между Штатами и Советским Союзом, на пике его военного могущества…

…однако, возвращаемся на Сету. Прорываться с боем, Шэф никуда не собирался. Сегодня, войсковая операция в его планы не входила, сегодня командор работал рыцарем плаща и кинжала и методы его работы были утонченны и деликатны, можно даже сказать – элегантны, как облик певца-парикмахера, или парикмахера-певца Сергея Зверева. Так что никакой прорыв защитного периметра, о котором моментально стало бы известно магу, в его планы никак не входил.

Шэф мухой, правда очень большой и невидимой, взлетел по стене и оказался рядом с окном спальни Дамира, открытым из-за жары, которая не сильно спадала даже ночью. Молниеносным движением он вытащил один из баллончиков – тех, которые размером с губную помаду, направил в окно и нажал на крышку. Раздалось шипение, ясно говорящее о том, что содержимое баллончика покинуло место постоянного хранения и устремилось в спальню мага. Секунды через три шипение стихло и командор мягко – по-кошачьи, не утруждая себя спуском, спрыгнул на землю. Еще через секунду он уже вытаскивал отмычки, стоя перед дверью.

Немного поколебавшись он все же убрал отмычки обратно и вытащил брата-близнеца баллона, распыленного в спальне мага. Дело было в том, что как опытный оперативник, можно сказать – мастер тайных операций международного класса, он, разумеется, смог бы бесшумно проникнуть на первый этаж и не потревожив никого из его обитателей, добраться до лестницы, а затем, минуя кота, с которым была достигнута джентльменская договоренность о невмешательстве в дела друг друга, подняться на третий этаж, где и предстояло провести заключительную фазу операции. Все так, если бы не одно «но»! – не все зависело от мастерства Шэфа.

Дело было в том, что никто не мог гарантировать, что дверь откроется бесшумно. Существовала ненулевая вероятность, что она могла заскрипеть. И не обязательно от того, что была плохо смазана. Наоборот – могло быть так, что за ней тщательно следили и делали все необходимое, чтобы она именно что издавала какие-либо звуки при открывании – дополнительная опция обороны дома. Почему бы нет? А если при открывании двери, кто-то из обитателей первого этажа проснется и даже не выглянет в коридор – поленится, или забоится – неважно, но потом, если все-таки будет расследование, припомнит этот эпизод, то считай – операция провалена. Не должно было остаться ни малейшего свидетельства того, что кто-то тайно посещал дом мага Дамира этой ночью.

В важном деле лучше перестраховаться! – это Шэф знал так же хорошо, как народный депутат физиономию Бенджамина Франклина, поэтому он все же, несмотря на душившую его жабу – ведь запас баллончиков был сильно не бесконечен, а вовсе даже наоборот – крайне ограничен, распылил еще один баллончик в замочную скважину. Выждав минуту, он снова взялся за отмычки и еще через несколько секунд осуществил, уже второй раз за короткий период времени, незаконное вторжение на территорию недвижимости, принадлежащей магу Дамиру. И если первое неправомочное проникновение было бесплотное, то теперь уже во плоти! – степень тяжести правонарушений возрастала раз от разу!

Виртуозная работа с отмычками продлилась от силы секунд пять и тяжелая входная дверь с неприятным скрежетом отварилась. Главком мысленно похвалили себя за предусмотрительность: «Мастерство не пропьешь!» – с заслуженной гордостью подумал он и шагнул в темный коридор. Боевое плетение, перегораживающее коридор, преградой для командора не являлось. Он преодолел его с легкостью тяжелого ледокола, подминающего под себя рыхлый весенний лед.

Со стороны, если бы нашелся наблюдатель способный видеть как шкиру в режиме невидимости, так и мерцающую тревожным красным цветом сеть защитного заклинания, это выглядело, как эпизод из какого-то фильма про Терминатора – того, который был сделан из жидкого металла: первое мгновение – вот он стоит перед решеткой; следующее мгновение – он сливается с ней; шажок вперед – и он оказывается за ней!

Форсировав первое препятствие, Шэф остановился и замер. Он снова вышел в кадат и просканировал спальни челяди. Там ничего не изменилось по сравнению с первым заходом – все спали. Но если в прошлый раз это был естественный сон, который мог в любое мгновение прерваться из-за какого-нибудь звука, вспышки света, иле еще чего-нибудь, то сейчас, в течении примерно пятнадцати минут, на всей Сете не было человека, обычного или мага, способного прервать этот сон… кроме Шэфа, разумеется.